Иванов и Рабинович, или Ай гоу ту Хайфа - Владимир Кунин

— С кораблей не добили, решили с воздуха доклевать, — пробормотал Арон. — Васька! Посмотри, чего там…

Василий поднял тубус, отвинтил крышку и вытащил оттуда… большой красочный журнал «Луи» с роскошными голыми и полуодетыми девками!

— Елочки точеные!.. — сказал он и сунул журнал под нос Арону. — Гляди-ка, Ароша! Ничего себе уха?..

Не отрываясь от штурвала, Арон скосил глаза на раскрытый журнал, обалдело покачал головой и сказал:

— С этого надо было и начинать, а не пулять в нас!

Как обычно доплывают до Хайфы

И еще они плыли День, Ночь и День…

И, слава богу, им никто больше не встретился на их нелегком пути!..

Но во вторую Ночь их все-таки догнал злой и беспощадный шторм.

Снова разлетались снасти!.. Рвались мокрые веревки, разваливались блоки, трещали по всем швам паруса!..

Большой парус — почти в сто квадратных метров, разлетелся в клочья! Не сладить было с ним на такой волне, при таком ветре — ни рифы взять, ни убрать его вовсе!.. Рук не хватало, сил человеческих…

Бултыхались в черной, пенной воде под одним стакселем. Может быть, это и спасло, что грот разлетелся ко всем чертям…

Штурвал в четыре руки удерживали. Молились, только бы не заклинила цепная передача! Только бы не потерять управление!..

А вокруг — ни одной живой души!..

Правда, под утро, когда ветер уже стал слегка стихать, осторожно подошло какое-то суденышко (так и не разобрали в предрассветных сумерках кто, что, откуда?..), предложило помощь — все конец толстого каната с кормы показывали, дескать, «не взять ли вас на буксир, господа хорошие?..»

Но Василий сказал Арону:

— Пошли они… За этот буксир они у нас потом все карманы вывернут! А нам еще жить на что-то надо… Когда мы еще яхту продадим? Когда свои миллионы получим!.. Точно?

— Точно, — ответил ему Арон. — Не маленькие. Сами выгребемся.

А утром — будто ночью ничего и не было!

Тишь, гладь, да божья благодать… Вода — зеркальная, без единого барашка. Чуть парит, и от этого в усталых, провалившихся глазах горизонт дрожит, размывается, теряет четкость и смотреть на него подолгу трудно. От напряжения слезы наворачиваются, в висках начинает стучать…

Шли под одним рваным и излохмаченным стакселем и верным двигателем. Под мерный стук дизеля пили кофе из термоса.

Со встречного курса прилетел маленький самолетик. Снизился, покружился над «Опричником», помахал крылышками, развернулся и улетел обратно.

— Наверное, Хайфа близко, — сказал Арон.

— С чего это? — спросил Василий.

— А такие маленькие далеко не летают…

— Не скажи. Вспомни пацана немецкого — Руста. Откуда он прилетел, чтобы на Красную площадь усесться? А самолетик такой же!

Арон пожал плечами, ничего не ответил.

Во всю пекло солнце. Наверное, уже израильское… И на долгие разговоры просто не было сил.

Когда солнце стояло в зените и жара стала несусветной — показалась Хайфа.

Вернее, не столько Хайфа, сколько мыс Рас-эль-Курум, как сообщил Василий, держа в руках последний том лоции Юго-Восточной части Средиземного моря, изданный в одна тысяча девятьсот семьдесят шестом году Министерством обороны Союза ССР и Главным управлением навигации и океанографии.

Прямо по курсу уже виднелось большое белое здание госпиталя, неподалеку от него угадывался высоченный элеватор…

Справа торчал в небо позолоченный купол храма, а в глубине мыса, на вершине горы еще одно приметное здание. Как сказал всезнающий Василий, гостиница.

Василий приволок из каюты крупномасштабную карту «Подходы к порту Хайфа» — в одном сантиметре пятьдесят метров, поглядел на нее внимательно, прикинул на глаз новый курс и сказал Арону:

— Ароша… Лево руля градусов на пятнадцать-двадцать. Как говорят в Одессе — теперь это без разницы. Этот мыс — Рас-эль-Курум все равно обходить. — Заход в порт со стороны бухты Акко. А здесь у них главная набережная. Здесь ни рыбы не половишь, ни на якорь не станешь. Сплошные запреты!.. Как у нас…

Арон молча довернул и повел «Опричник» параллельно берегу. Минуты через три откашлялся и неуверенно сказал:

— Знаешь, Васька… А может, не будем продавать яхту?.. Я чего-то к ней так уже привык… Да и насобачились мы на ней вроде. Неужели мы с тобой без этих миллионов на житуху не заработаем? А по первости на ней даже жить можно…

Василий отложил в сторону карту и лоцию, уселся на банку кокпита и уставился на Арона. Покачал головой удивленно и сказал:

— Телепат хренов…

Как Арон и Вася бросили якоря в теплые прибрежные израильские воды на глазах у всей Хайфы

А еще через минуту от мыса Рас-эль-Курум к ним наперерез примчался большой белый катер, в котором были три человека — двое в незнакомой Арону и Василию форме, а третий — лет пятидесяти, в белых брюках и белой рубашке без воротничка.

Он так темпераментно махал руками и что-то кричал, что Арон невольно сбросил газ и вопросительно уставился на него. А Василий сплюнул в сердцах и уже отработанно гаркнул:

— Ай гоу ту Хайфа!!!

— А это что?! — простонал человек в рубашке и показал на мыс Рас-эль-Курум. — Господин Рабинович и господин Иванов!.. Я — Шапиро из Мелитополя! Я пока буду ваш переводчик!.. Немедленно повертайте к набережной!!! Вас же там вся Хайфа ждет!..

— Но там нет причала!.. — крикнул Арон.

— Для кого?! Для вас?! Мишугине! Следуйте за мной! — распорядился Шапиро и что-то на иврите сказал людям в форме.

Те рассмеялись, развернули катер и, стараясь не уходить далеко от «Опричника», неторопко повели катер к берегу — туда, где виднелся белый госпиталь, золотой купол храма, элеватор и гостиница на горе.

Арон прибавил обороты двигателю и повел яхту за катером с Шапиро из Мелитополя на борту.

Когда до набережной оставалось метров сто пятьдесят, Василий и Арон увидели огромную толпу встречающих — человек триста, не меньше!

Над набережной висел длинный белый транспарант, на котором по-английски было написано метровыми буквами:

«АЙ ГОУ ТУ ХАЙФА!»

— Ничего себе… — пробормотал Василий. — Мамочка родная!..

— Попали!.. — сказал Арон и резко замедлил ход яхты, переведя двигатель на реверсивный режим.

— Ты что?.. Ты что?! — испугался Василий.

— Ничего! — отрезал Арон. — Я пока себя в порядок не приведу, близко не подойду к берегу!

— Неудобно, Арончик… — прошептал Василий, поглядывая на рукоплещущую толпу.

— Неудобно в таком виде на глаза людям показываться, — сказал Арон. — Ты на себя посмотри! Это же кошмар какой-то!..

Арон оглядел Василия с головы до ног и будто увидел его впервые: обросшего длинными неопрятными космами, с двухнедельной щетиной, грязного, измученного, в пропотевшей и уже продранной тельняшке, в разорванных шортах, сделанных из обычных старых рабочих брюк при помощи одного взмаха ножниц, с грязными заскорузлыми руками, колени в ссадинах, черная пиратская шапочка смотрела сломанным козырьком куда-то вбок, на ногах вместо бывших баскетбольных кедов чудовищные опорки…

— Ужас… — сказал Арон. — Просто тихий ужас!.. А теперь посмотри на меня. Что ты видишь?

Василий пожал плечами:

— Наверное, то же самое… Только в два раза больше.

— Тем более! — сказал Арон. — Вали на бок, убирай стаксель к чертовой матери и становись на носовой якорь. А я отдам второй якорь с кормы.

Шапиро из Мелитополя углядел, что «Опричник» остановился и в панике закричал с катера:

— Что случилось, господин Иванов?! Что такое, господин Рабинович?!

Ловко и очень профессионально Василий убирал стаксель. Арон выключил двигатель и крикнул в ответ Шапиро:

— Не волнуйтесь! Сейчас встанем на якорь, а через тридцать минут подойдем к стенке! О'кей?

— Никакого «о'кея»!.. — в ужасе закричал Шапиро из Мелитополя. — Вы сошли с ума! Люди уже второй час ждут встречи с вами!

— Подождут еще полчаса, — ответил ему Арон. — Мы почти пятьдесят лет ждали встречи с ними!..

Шапиро в отчаянии схватился за голову, а катер умчался к причальной стенке набережной, где стояла толпа местных жителей в ожидании героев всемирной прессы, радио и телевидения — легендарных Василия Рабиновича и Арона Иванова. Цветы, оркестр, восторженные крики!..

На «Опричнике» Василий уже отпустил стаксель и даже успел аккуратно сложить его в мешок. И теперь, охая и кряхтя, подтаскивал тяжеленный якорь с толстой железной цепью к носовому релингу.

Точно то же самое, но на корме делал Арон. Только без оханья и кряхтения. Он просто поднял стокилограммовый якорь с провисающей цепью и теперь держал его в руках в ожидании, когда Василий будет в состоянии опрокинуть свой якорь за борт.

— Держись, Васюся! Сейчас мы им покажем, как это делается! — крикнул Арон. — Готов?

— Готов!.. — сдавленным от напряжения голосом откликнулся Василий.

— Отдать якоря!!! — прогремел Арон.

Оба якоря с носа и кормы упали в воду одновременно.

Толпа на берегу зааплодировала!