Наследие - Александр Светлый

что его защита уже не действует. Не подозревая о проблеме, своей демонстрацией спины, и тем, как надменно он отдавал приказы командиру чужой армии, он спровоцировал капитана Шпица атаковать себя. Эти догадки подтвердились намного раньше, чем Прах мог себе представить. За его спиной появилась фигура в тёмном плаще. Вздрогнув, король повернулся и выставил факел перед собой.

— Кто ты?! Назовись, — потребовал он, и не дожидаясь ответа, самой короткой фразой активировал своё сильнейшее защитное заклинание.

— Бесполезно, Ваше Величество, ваши жалкие попытки защититься ничего не изменят. Против меня у вас нет шасов.

— Кто ты?

— Неужели не узнаете, если не видите лица. Я разочарован. Это же я, архимаг Сига Вермухт, в отличии от вас, Ваше Величество, настоящий архимаг, сильнейший маг Тарта, а возможно и всего мира.

— Брат?! Почему ты… Погоди-ка… почему тебя пропустила охрана?

— Ещё не догадались? Мне нет нужды спрашивать разрешения у охраны. Я могу перемещаться куда захочу и когда захочу. Да, это удовольствие из разряда дорогих, но на что мне владение четырьмя заклинаниями высокого уровня в день, если я не буду ими пользоваться, когда мне это нужно.

— Для чего ты явился сюда? Хочешь забрать мою жизнь, отобрать Королевство?

— Я пришел восстановить справедливость. Я более талантлив и умен, одарен в магии и умею договариваться, чтобы мирно править Тартом. Долго я этого не принимал, не мог осмелиться принять свою судьбу, но моя возлюбленная открыла мне глаза, вселила в меня потерянную уверенность и указала верный путь.

— Твоя возлюбленная? О ком ты говоришь?

— Я все расскажу, если ты наденешь вот эти браслеты и проследуешь в более удобное место, сказал мужчина в плаще и бросил на пол перед королем железные кандалы.

— Я не стану одевать оковы. Если желаешь меня убить, то просто сделай это и не нужно меня унижать.

— О-о-о, как ты заговорил, а я тоже просил тебя о справедливости о защите моей чести и достоинства, но ты отмахнулся от меня, как от мусора, брат. Да, и можешь не пытаться сбежать или звать слуг. Это бесполезно. Все кто отказался мне подчиниться уже мертвы. Одень кандалы или я действительно заставлю тебя почувствовать, что такое истинное унижение, как то, что ты мне нанес, проткнув дважды кинжалом. Я умолял тебя о пощаде, но ты бил и колол, словно я свинья, которую забивают в хлеву. Я ничего не забыл. Моя возлюбленная не дала мне забыть. Она так восхитительно прекрасна и убедительна в своих аргументах, что я очень соскучился за её ненавидящим взглядом. Целых два месяца его не видел, но скоро увижу вновь. Ну что, ты подчинишься или нет. Мне многое хочется тебе показать и рассказать, но я убью тебя прямо здесь и сейчас, если ты и дальше будешь меня выводить из себя.

Исключительно для повышения шансов на спасение, король Прах изменил своим принципам и поднял с пола предложенные наручники. Он надел их на руки, скрестив их за спиной и молча позволил брату защелкнуть увесистый замок.

— Говори и показывай, что ты скрывал от меня! — потребовал он приказным тоном, когда оказался в унизительном положении узника и тут же получил болезненную оплеуху.

— Не так дерзко, братец. Ты не в том положении чтобы приказывать. Если чего-то хочешь, кланяйся и проси.

— Ты сам сказал, что желаешь мне что-то показать.

— Конечно, скоро её доставят сюда и ты всё увидишь, всё-всё увидишь.

— О ком ты говоришь?

— Не прикидывайся глупцом, конечно же я говорю о Сиране. Моя возлюбленная не дала мне ни шанса одарить её нежностью, подвергла пыткам, отдаваясь тебе и смакуя ваши ночи страсти, стоило мне вновь признаться в моих чувствах и умолять её сбежать из дворца со мной. Я сходил с ума от любви к ней и только благодаря Сиране я и стал тем, кем стал. Неразделенное чувство к ней и стало тем вечным огнем страдания, что расширяло мою сердцевину. Уже нет метода, который бы измерил её мощь, любой кристалл просто лопается, если я пытаюсь это сделать. Моя любовь к Сиране стала моим проклятием и благословением, но сегодня тот день, когда я верну тебе и ей мою боль сполна. Да, кстати, твои старшие сыновья уже отправились к их деду, как и жена. Славный вышел костерок из вашего дома. Я отпустил твоего посыльного, получив от него подробную информацию о том, где ты скрываешься и приказав говорить то, что мне хотелось тебе внушить.

— Ты! Ты! — стискивая в бессильной злобе кулаки, прохрипел Прах, и тут же получил ещё один болезненный пинок в бок.

— Иди в свою комнату и помалкивай. Представление ещё не началось, не порти воздух бесполезными ругательствами. Я позволю тебе говорить, когда покажу свой подарок.

* * *

Я стоял на своем. В комнату не пойду, в темницу, как нарушитель порядка тоже, а если меня не выслушает глава Стиг, или хотя бы наставник нашей группы, которого я так за два дня и не увидел, то я сам к ним схожу с вопросами.

Охрана попыталась меня заломать. Одного вырубил, второго отпустил, чтобы он привел подмогу, да побольше, когда мелкие сошки получают лещей группой, то сразу бегут за хозяевами. Если до них не доходят мои требования, что же, тогда буду вызывать местного директора доступным мне способом.

Прибежавший с помощниками стражник первым отправился спать на земле. Признаюсь, сдерживаться, филигранно дозировать силу удара, чтобы просто вырубить непонятливых стражников, а не лишить их жизни, было не так-то и просто. Ещё одна тренировка для меня, как с минимальным расходом Ци, больше на знании основ ближнего боя и инстинктах укладывать очень слабых противников, не выдавая, что я использую какую-то особую силу.

Шесть стражников пришлось уложить рядком у входа в спальный барак, чтобы наконец пришёл первый наставник.

— Ты нарушаешь правила школы! Ученикам покидать спальный корпус ночью запрещено, — сказал мужчина с сединой в висках, — Немедленно прекрати безобразничать и отправляйся в камеру для нарушителей порядка или ты усугубишь свое положение и будешь наказан очень строго.

— Это как? Меня выпустят из этой помойной ямы. Так я этого и хочу. Или вы предоставите ученикам нормальные условия питания и проживания или я расскажу о издевательствах над учениками Его Величеству. Он же сейчас здесь остановился. Ему будет любопытно взглянуть, в каких условиях пребывают те, кто