ПОРОЧЕСТЕР или Контрвиртуал - София Кульбицкая
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- А где подарок? - не удержался поддеть я его.
- Какой подарок?.. - очумело переспросил Порочестер, который, видно, так был поглощён тревожным ожиданием, что всё происходящее во внешнем мире доходило к нему как бы сквозь толщу воды. Елена рассмеялась:
- Ну как какой? У Андрэ же сегодня - день рождения! Только не говори, что ты не приготовил ему подарка… Лицо Порочестера обвисло. С секунду он пытался сфокусироваться на этом логическом парадоксе, который так неожиданно и подло на него обрушился… и, наверное, не миновать бы ему психического сдвига, если б не внезапный истерический хохот звонка, который, хозяин, видно, не сообразил поменять к приходу важной гостьи. Мы с Еленой, давно не слышавшие электронного смехача и успевшие позабыть о нём - ещё зимой Порочестер "на всякий пожарный" снабдил нас дубликатами ключей от своей квартиры, - от неожиданности зашлись точно в такой же истерике, упав животами на диван, и не сразу смогли остановиться даже после того, как звук, наконец, прекратился. Алла нас не разочаровала. Первое, что мы услышали, был её голос - негромкий, неожиданно мелодичный, совсем не похожий на тот, что мы слышали в передаче, где счастливая невеста, видимо, от волнения, нет-нет, да и начинала слегка дребезжать. Затем она показалась и сама. Осторожно, как бы по частям, нащупывая ногой в эластичном "подследнике" ворсистый ковёр с таким видом, словно боялась потерять брод. На припудренном козьем лице - что-то всё-таки не то у неё было в соотношениях носа и рта! - плавала растерянная, недоверчивая улыбка. Я резко выпрямил спину и по-оперному откашлялся. Лена снова прыснула, но тут же взяла себя в руки и снова изобразила гламурную даму. Порочестера пока не было видно, но его тяжёлое сопение уже доносилось до нас откуда-то из-за Аллиной спины.
- Заходите смелее, Аллочка, наливают - здесь! - уже привычно включил я почти сросшегося со мной за последние месяцы остряка и балагура, мысленно кляня и презирая себя за это. Лена тихонько пхнула меня ногой. Зато на лице странной гостьи, близоруко сощурившейся по направлению звука, тут же появилось такое благодарное выражение, что я бы, наверное, растаял - если бы благодаря язве-Елене, а также Порочестеру, в последние дни совсем растерявшему человеческий облик, не относился к ней с несправедливым предубеждением.
- Мои друзья! - торжественно провозгласил Порочестер, юрким колобком выныривая из-под её руки и простирая обе длани в нашу сторону - при этом верхней частью торса и лицом он был повёрнут к своей пассии. Мы с Еленой застыли с постными физиономиями. Дождавшись, пока гостья с энтузиазмом покивает на нас головой, он поменял позу на зеркальную - повернул лицо к нам, а руки протянул к новоприбывшей и уже совсем трагически возопил:
- Аллллллллла!!! - так долго продлив звонкую "л", что у нас в ушах зазвенело, и Лена, засунув тонкий мизинчик в ухо, с уморительной гримаской им там затрясла. Не наврал, горько подумал я, не перепутал последовательность. Сперва представил друзей даме, а потом уж наоборот. Всё как надо. Пока мы знакомились, рассаживались и назойливо, с традиционными шутками да прибаутками склоняли "опоздавшую" выпить штрафную рюмку - Алла, как водится, смущалась, отнекивалась и нервно хихикала, - я тщетно пытался понять, кого же она мне так сильно напоминает. Нет, не героиню телешоу. Если бы я встретил её где-нибудь на улице, то, скорее всего, не узнал бы: вне вмешательства стилистов и телекамеры Алла напрочь утратила (совсем не присущий ей в жизни) налёт роскоши и глянца - и её образ, ещё вчера интригующе противоречивый, приобрёл успокоительную цельность. Было видно, что она изо всех сил старалась приодеться для вечеринки: колготки в тон юбке, туфли в тон колготок, ненавязчивый макияж - налицо было уважение к нам, друзьям своего друга, и даже попытки следовать моде. Но, несмотря на старательность в деталях, созданный ею образ В ЦЕЛОМ почему-то упрямо выруливал совсем в иную колею. Глядя на её пышно взбитые кудри, аккуратную, с рюшечками, белую блузку, мини-юбку и лакированные "лодочки" на каблучках, я не мог отделаться от навязчивой мысли о том, что в восьмидесятые годы - дни нашей молодости - она была бы в таком "прикиде" звездой. И вот в именно в этой странно одетой Алле - Алле неэкранной - мне с самого начала почудилось нечто знакомое, будто я где-то её уже видел. Но всё никак не мог вспомнить, где именно, как ни пытался. Это вносило в мои чувства к ней дополнительное раздражение.
- Вы сегодня именинник? - застенчиво обратилась она ко мне после того, как её - с помощью трёхкратного личного примера - всё-таки заставили опустошить "штрафную" до донышка. Несмотря на это (и вопреки напряжённым стараниям присутствующих) разговор всё ещё толком не клеился: каждый из нас то и дело произносил какую-нибудь общую, нейтральную, ни к чему не обязывающую фразу о погоде, моде или окружающем антураже, - но та, несколько минут повисев в воздухе, умирала, так и не успев за свою короткую жизнь принести никому ни пользы, ни вреда. Слово "именинник" в приложении к моей, пусть и фальшивой, дате рождения вывело меня из себя окончательно. Больше всего на свете в этот момент мне хотелось, изящно покачивая бокалом, рассказать почётной гостье всю правду - и полюбоваться на то, как медленно, прихотливо будет меняться выражение робкого козьего лица с неожиданно кошачьими, уже слегка осовелыми после выпитого глазами. Но так рисковать счастьем своего друга и, соответственно, нашим с Еленой счастьем я не мог:
- Да вот, угораздило. Сорок пять - мужик ягодка опять. Кстати - по этому поводу с нетерпением жду подарков от всех присутствующих… Порочестер исподтишка бросил на меня злобно-просящий взгляд. Я подмигнул ему. К общему удивлению, Алла, отставив полупустой бокал, который всё это время держала двумя пальцами за изящную ножку, вдруг наклонилась, расстегнула молнию большой кожаной сумки, брошенной ею к ногам столика, - и после недолгих поисков извлекла оттуда небольшой прямоугольный свёрток:
- Я тут подумала… - нерешительно начала она, - конечно, я Вас совсем не знаю, хотя Слава так много хорошего о Вас рассказывал… Всё никак не могла придумать, что Вам подарить… В общем, я тут решила, может быть, Вам понравится… С этими словами она протянула мне свой подарок, оказавшийся - когда я развернул упаковку… - нет, не книгой, как я сперва неуважительно подумал, а небольшим натюрмортом (холст, масло), оформленным в изящную рамку. Елена, с любопытством заглянув мне через плечо, прицокнула языком. Я, и вправду очень растроганный, отодвинул живопись чуть от себя и, прищурившись, вгляделся. Натюрморт был написан вполне прилично, хотя по набору и расположению изображённых на нём предметов - грушка, виноградик, пышный бордовый цветок вроде пиона - я понял, что подарок был рассчитан на уровень человека с более простыми вкусами.
- Алла художница, - с трепетом объяснил Порочестер, как будто мы и так не знали этого из телепередачи.
- О! - радостно заметила Елена и энергическим жестом указала на меня, как бы говоря: "Вот как хорошо всё складывается - как раз!" А я сразу скис. Я, наконец, вспомнил, где встречал эту милую даму. Когда-то, очень давно, наш курс защищался совместно с их курсом. Мы, правда, шли в паре с Катей Зайцевой, но, так как, понятное дело, мне приходилось часто бывать в их мастерской, то и Аллу эту я тоже видел не раз. И одета-причёсана она тогда была примерно так же, как сейчас. То есть - по моде. В общем, Елена сильно ошибалась, думая, что Алла обрадуется найти во мне собрата по разуму. Ибо я хорошо знал: для выпускника нашего вуза любой, кто отшатнулся в сторону так называемого "актуального искусства" - Иуда, мягко говоря. Имя Кормильца -известного любителя креатива - живой анекдот из одного слова, даром, что истинный хозяин института отнюдь не ректор, а именно этот денежный мешок. А, может быть, именно поэтому… Хочешь, чтобы все дружно рассмеялись - просто произнеси: "Кормилец". А если она узнает, какую херню я каждый месяц восхваляю в толстом журнале-ежемесячнике с хорошей полиграфией, то, пожалуй, мой день рождения будет безнадёжно испорчен. Тем более что, судя по предъявленному натюрморту, все двадцать лет она хранила святую верность привитым в вузе ценностям. Подложить Порочестеру такую свинью я, конечно, не мог. Украдкой взглянув на Елену, я поднёс палец к губам. Та, видимо, расценив этот жест как нежелание сближаться с новоприбывшей, обещающе кивнула. И тут же добавила:
- А у меня тоже ведь есть для тебя подарок! Можно?..
- и убежала в прихожую, где остался её белый клатч. Тем временем Порочестер (уступивший дорогой гостье своё кресло-качалку, а сам скромно пристроившийся на венском стуле - момент красноречивый!) начал соображать, какую страшную ошибку совершил с этим чёртовым "днём рождения". По тому, как он нет-нет, да и взглядывал на меня, было видно, что я, по его мнению, такого подарка совершенно не заслужил.
- Аллочка, а когда у меня будет день рождения, Вы мне картину подарите?.. - жалобно промямлил он. Алла смущённо улыбнулась. (Улыбка у неё была хорошая, добрая и очень доверчивая, и вот тут-то она выгодно отличалась от Лены, на чьём улыбающемся лице всегда было написано: "вредина").