Выжженая земля. Тетралогия - Александр Конторович

— Даже так? — Грач чешет в затылке. — Формально, майор, наша задача состоит в том, чтобы встретить носителя ключа и доставить его на базу. Так что здесь разногласий нет. Ключ у тебя, и мы все вместе топаем к нам. Согласен?

— Да.

— Кому отдать ключ знаешь?

— Знаю.

— Отдаешь — и всё в норме.

— Договорились.

— Опосля этого и будем дальше думать. Хочешь — свою задачу решай. Снаряжением и оружием поможем. Хочешь — у нас оставайся.

— Ну, это уж как командование базой решит…

— Оно как надо решит. Там у нас майор Лизунов из РВСН, тоже, знаешь ли, не кабинетный лох. Тем паче, и нам ты помочь можешь. Даже очень здорово.

— Это как?

— В бункерах еда есть. Только не дюже её там много. На полгода ещё хватит, может быть, ещё пару месяцев протянем. А дальше всё — вилы!

— Ага. Ну, тут я существенно помочь могу. Но об этом после. Сейчас ещё вопрос есть.

— Ну?

— Как идти-то будем? Нас трое на двоих неходячих. А идти, как я понял, километров сто. Твои соображения?

Грач задумывается.

— В таком раскладе ты прав, не дойдём.

Он задумчиво смотрит на лес. Поворачивается ко мне.

— Давай, майор. Я же вижу, что у тебя уже какие-то соображения на этот счет есть.

— Есть. Сколько народу из посёлка убежало в лес?

— Ну… Человек пятьдесят точно. Минами накрыло народу изрядно, но всё же большинство, я думаю, ушло.

— Тогда, Грач, мысль следующая. Находим их. Оставляем с ними наших раненых и кого-то одного для защиты. Потом я, совместно с тобой или с Потеряшкой, иду к вам на базу. Отдаю ключ, и возвращаемся за ребятами. Одни или с подмогой — это уж как выйдет. Такой вариант подойдёт?

— Мысль здравая, — соглашается он. — Да и других вариантов я как-то тоже не нахожу. Тогда сразу и начнём.

Грач легко вскакивает на ноги.

— Туда они куда-то бежали, — машет он рукой. — Я так полагаю, надо тебе идти их искать. В лицо местные тебя запомнить успели, так что стрелять сразу не начнут. И ещё. Как тебя по рации вызывать? Не по званию же?

— Шестьдесят четвёртый. Это мой старый позывной, его многие помнят. Да и я привык как-то…

— Замётано. Меня, Потеряшку и Зелёного ты знаешь. Последнего в группе кличут Вороном, он, кстати говоря, взрывник знатный, учти.

— Я смотрю, у вас тут спецы на все руки собрались.

— А ты думал! — довольно хохочет Грач. — Группу люди знающие собирали. На все случаи жизни, так сказать.

Мы расходимся. Старший лейтенант возвращается к своим ребятам. Я, прихватив автомат, отправляюсь на поиски уцелевших жителей поселка.

Нашел я их через час с небольшим. Благо что не заметить в лесу следы поспешного отступления более чем сотни человек было весьма затруднительно. Бандиты, увлекшись разграблением поселка, в погоню не пошли, и с этой стороны опасность нам пока никакая не грозила.

Демьяна ранило. Не слишком сильно, ходить он мог, но вот глушануло его изрядно. И разговаривая с собеседником, он постоянно повышал голос. На наше счастье, уцелела также и старая фельдшерица. Поэтому вопрос с размещением ребят был решен быстро и без особых затруднений. Сильно напрягала утрата почти всех припасов. Но, как выяснилось, предусмотрительный старший сделал-таки заначку и на этот случай. Правда, потопать ножками в данном случае пришлось бы всем. Резервное убежище находилось посереди неслабого болота, куда никто чужой уж точно бы не прошел. Были, разумеется, в этом и свои минусы: никакого электричества там, естественно, не было, да и с жильем было не шибко хорошо. На этой охотничьей заимке всего-то и была пара домиков. Так что проблема жилья являлась первоочередной. Особенно учитывая количество раненых. Из восьмидесяти семи уцелевших при обстреле человек шестнадцать человек были ранены. Не хватало медикаментов. Даже бинтов — и тех не было. Все осталось в брошенном медпункте. Пришлось распотрошить наши разгрузки и отдать на общее благо большую часть аптечек. Себе мы оставили только одну. С ребятами остался Грач. Ему, как самому опытному в военном деле, пришлось заново реорганизовывать наши небольшие вооруженные силы. Уцелело с десяток карабинов разного калибра и четыре автомата. Отходивший в поселок Потеряшка не забыл прихватить с собой и гранатомет. И хотя толку от него в лесу было не так уж и много, но аргумент это был серьезный и уважение внушал.

В последний раз обговорив все ньюансы, мы обнялись, и вскоре за нашими спинами сомкнулся густой лес. В первый день мы прошли совсем немного. Сказывалась усталость, да и день уже клонился к концу. Потеряшка оказался ходоком умелым, шел легко и тихо. Порою я и сам терял его, несмотря на то, что он находился от меня буквально на расстоянии вытянутой руки.

На ночлег мы встали на небольшом холмике, предварительно насторожив в кустах примитивные сигналки из сухих веток и хвороста. Ночь прошла спокойно, наш сон никто не потревожил. Поэтому, наскоро перекусив из своих небогатых запасов, мы потопали дальше. С продуктами у нас тоже было не шибко весело. Большую их часть тоже пришлось оставить в лагере. Учитывая предполагаемую скорость нашего движения, взятого с собой должно было хватить в обрез. Поскольку шли мы налегке и ничего кроме оружия с собой не несли, то идти могли достаточно быстро.

К полудню мы пересекли пару дорог и вышли в более-менее обжитый район. Здесь когда-то было жилье, мы и сейчас то и дело натыкались на ответвления от основной трассы. Часам к четырем шедший позади Потеряшка вдруг неожиданно остановился, предостерегающе поднял руку.

— Что там?

— Не пойму… Вроде бы мотор шумит. Давай-ка от греха с дороги уйдем.

Мы быстро спрыгиваем с дороги и прячемся в кустах. Проходит несколько минут. Теперь и я слышу звук работающего двигателя. Это грузовик, судя по звуку, камаз. Еще через минуту он сам показывается из кустов. Борта у него наращены металлическими листами, превращая машину в какое-то подобие легкобронированного транспортного средства. Я начинаю остро сожалеть об оставленном в лагере гранатомете. Один выстрел — и братская могила. Увы, гранатомета нет. Машина движется медленно. Такое впечатление, что сидящие внутри что-то ищут. Немного не доехав до нас, грузовик останавливается. Стоит около минуты, не глуша двигатель. Потом скрежещет коробка передач, и, выбросив густой клуб дыма, машина скрывается за поворотом. Еще минут через пять мы перестаем слышать звук двигателя.

— Что это было? — спрашиваю я, выбираясь из кустов на дорогу.

— Черт его знает, — пожимает плечами мой спутник. — Мне казалось, я его с утра уже слышал. Помнишь, мы дорогу переходили?

— Ну, да, там еще ручеек был.

— Вот, вроде бы, через час после этого я и услышал. Но где-то совсем на пределе слышимости, оттого и значения никакого не придал. Мало ли, кто тут ездить может.

— Сейчас — мало. Обожди чуток, и соляра таким дефицитом станет!

— Да, пожалуй. Пешочком ходить начнут. А смотри, какой броневик они из него сделали! Даже радиостанция у них там есть. Антенну на заднем борту видел?

— Не, не разглядел. Я больше по амбразурам шарился. Да и там тоже не видать было ни хрена. Чего он останавливался-то, кстати говоря? Мне-то с моего места видно не было.

— Из кабины кто-то вылезал. По дороге ходил. Такое впечатление, что искал чего-то. Грузовик его закрывал, я тоже толком ничего не видел.

Дальнейший наш путь вел к переправе через небольшую, но сильно зловредную речушку. Берега у нее были крутые и топкие. Так что целесообразнее было бы воспользоваться существующим мостиком. Именно этим путем мы как раз сюда шли, когда возвращались с места неудавшейся засады.

Подходим к мостику и ныкаемся в кустах, оглядывая окрестности. Для засады позиция очень хорошая. Как ни верти, а мост переходить. Поэтому мы лежим в кустах, внимательно разглядывая окрестности. Машина и здесь недавно проходила, в пыли видны ее следы. А вот следа остановки не видно. Видимо, здесь для нее ничего интересного не нашлось. На том берегу, почти у самого мостика, стоит еще крепкий на вид бревенчатый домик. Он заброшен, в окнах нет стекол. Крыша слегка покосилась, но пока еще цела. Потеряшка пристегивает к своей винтовке какой-то хитрый прибамбас и водит стволом по кустам на том берегу.

— Не нравится мне это…

— Что, засек кого-то?

— Так чтобы с уверенностью сказать — нет, не засек. Зверье вижу, еще какие-то пятна непонятные. Но так чтобы в лобовую людей срисовать — такого нет.

— Так это что у тебя, тепловизор на стволе?

— Он самый. У тебя, кстати, тоже есть, в заспиннике пошарь, должен лежать.

— Это в черном чехле который?

— Да.

— Я думал, это прибор ночного видения.

— Нет, у нас на группу три штуки полагалось. Один у Грача остался. А тот, что у тебя, — это капитаново наследство.