Кореллианская трилогия-2: Смертельная схватка - Роджер Аллен

— Я не уверен, чтобы где-то были повстанцы, — ответил Оссилеге. — Неужели возможно, чтобы независимые группы пяти миров могли устроить мятеж одновременно? Это превосходит границы вероятности. Полагаю, что существует более эээ… тесная связь между отдельными выступлениями мятежников. В настоящий момент мне не хотелось бы развивать эту мысль. Что же касается вашего вопроса, господин Скайвокер, отвечу следующее. Одна из причин того, почему я намерен нанести удар по Селонии, такова: нужно выяснить, что там происходит, установить, кто и как реагирует на наши действия. От этой реакции зависит многое. Если селониане будут приветствовать нас как освободителей, тем лучше. Если они нападут на нас, чего я опасаюсь, то мы многое узнаем и в этом случае. Кроме того, мы заставим их задействовать силы ближнего действия. Я надеюсь, что если мы выдавим их из Селонии, то тем самым ослабим силы, которые они могут сосредоточить на Тралусе и Талусе.

Ландо посмотрел на дисплей, изображающий тактическую обстановку.

— Ваш план в известной степени разумен, — произнес он, — но в то же время рискован. Весьма рискован. Вы намерены проводить операции, углубившись на значительное расстояние в порядки противника и не имея возможности отступить, если положение станет неблагоприятным.

Выключив тактический дисплей, Оссилеге зажег свет в помещении.

— Ваши соображения мне понятны, — отозвался он. — Но смелость города берет. Она такое же оружие, как и бластер, который висит у вас на боку. Но если это оружие не вынимать из кобуры, проку от него никакого не будет. Так обстоит и со смелостью. Время от времени ее следует извлекать из ножен.

— Очень поэтический образ, — заметил Ландо. — Однако, при всем моем уважении к вам, хочу сказать, что у меня есть некоторый опыт в таких делах. Должен признаться, что вы требуете слишком многого от четырех судов.

В ответ Оссилеге усмехнулся:

— Могу судить по собственному опыту, что можно добиться гораздо больше, если будете требовать слишком много, а не слишком мало.

Скайвокер ничего не сказал. Он начал понимать, как опасен Оссилеге.

Но кому он опасен — вот в чем вопрос?

Хэн Соло полз следом за Дракмус по туннелю. Он выбился из сил. Усталость усугублялась тем, что он не знал, что же происходит. Прошло уже два дня с тех пор, как селонианки помогли им бежать из тайной тюрьмы «Лиги защитников прав человека», и все это время Хэн находился в полном неведении относительно своей участи. Группа спасательниц проводила Хэна и Дракмус до главного туннеля, а затем попрощалась со спасенными. Оба они теперь двигались совершенно одни, правда, время от времени им попадались другие селониане, но это происходило случайно.

Он до сих пор не знал, кем себя считать — пленником или же человеком, которого ведут в безопасное место, или же тем и другим. Дракмус проявила недюжинную способность избегать ответов на неуместные вопросы.

Единственное, что Хэн знал наверняка, — это то, что его куда-то ведут. И для того, чтобы туда добраться, ему еще долго придется передвигаться на четвереньках по освещенным красноватым мрачным светом туннелям, которым, казалось, не будет конца.

— Еще далеко до места, где я смог бы выпрямиться? — спросил Хэн, повысив голос, с тем чтобы его смогла услышать проводница. Как и в продолжение большей части их странствия, Дракмус двигалась впереди. Хэну за последнее время очень уж приелось зрелище хвостатого зада селонианки, мелькавшего впереди как путеводный маяк.

Дракмус засмеялась, издав характерный шипящий звук. Если б Хэну никогда не пришлось слышать это шипение, он ничего бы не потерял.

— И все-то вам хочется встать на задние ноги. Разве это не удовольствие — разгрузить их? Порастяните свое туловище, задайте работу передним лапам.

И в этот раз селонианка оставила его вопрос без ответа, хотя Хэну было непонятно ее упорное молчание. У него создалось впечатление, что Дракмус получила указание от группы спасателей помалкивать и не отвечать на вопросы. Хэн так ее прямо и спросил. Но и на это она не ответила: вопросы по поводу запрета тоже под запретом. Если она получила приказ молчать, то выполняет его слишком уж буквально, по-рабски. Какая беда в том, если Хэн узнает, где потолок будет выше? Но раз десять, у них возникал подобный разговор в различных вариантах после того, как подруги Дракмус вызволили их обоих из тюрьмы легионеров. Прямого ответа Хэн так и не получил и три четверти всего времени, проведенного под землей, полз на руках и коленях.

Разумеется, Хэн понимал, почему туннели такие низкие. Селониане так же быстро передвигаются на четырех ногах, как и на двух, если не быстрее. Ведь в большинстве своем они жители подземелий — проходчики туннелей, землекопы, землерои. Туннели для селониан, передвигающихся на четвереньках, могут не превышать в высоту и ширину одного метра, а для тех, которые передвигаются на своих двоих, — должны быть самое малое два метра высотой. Какой же смысл выполнять двойной объем работы — да еще в скале — лишь ради того, чтобы кто-то мог передвигаться вертикально? К сожалению, понимание селонианской логики не уменьшало ни ломоту в шее Хэна, ни боль в коленках.

Хорошо хоть, что он был не первым человеком, столкнувшимся с такой проблемой. Селонианки снабдили его шлемом, наколенниками и перчатками с накладками. Но иногда он приходил к выводу, что решения проблем оказываются хуже самих проблем. Шлем оказался тяжелым и непроветриваемым, да и не вполне подходящим по форме и размеру… Перчатки слишком большие и неуклюжие, наколенники сползают чуть ли не на каждом шагу. Конечно, если только можно назвать шагами движение на четвереньках. Хэну потребовалось много мучительных часов, чтобы научиться чуть пружинить: в таком случае наколенники не сползали.

Раз или два он решил было, что не станет никуда ползти и выполнять то, что велит Дракмус, и удерет куда-нибудь. Но затем передумал, поняв, что затея эта бесполезная. По туннелям Дракмус передвигается гораздо быстрее его. Это во-первых. А во-вторых, у нее тотчас найдется сразу уйма помощников. Ведь они с Дракмус тут не одни.

Сзади послышалось какое-то пыхтение, потом дважды прозвучал сигнал, похожий на гудок, на который отозвалась характерным звуком Дракмус. Звуки же были похожи на слова селонианского языка, который Хэн успел выучить. Это была система звуков, которыми обменивались те, кто оказывался в туннеле, и которые были понятны всем обитателям подземного лабиринта. Значение их Хэн понял довольно быстро. Тем более, видит космос, он слышал их достаточно часто. Я иду следом за тобой, объявлял селонианин, находившийся сзади. Обгоняйте нас, будьте любезны, отвечала Дракмус. Вздохнув, Хэн лег ничком. «Опять двадцать пять», — проворчал он про себя.

Сзади послышалось постукивание когтей по каменной поверхности. Затем селонианин остановился, удивившись встрече с человеком, обнюхал его ноги, одежду, а потом пошел пешком по его телу, умудрившись всем весом навалиться на спину, а затем наступить на голову «царя природы». Хэн снова вздохнул. Опять будут болеть кости и бока. Перегонявшие селониане всякий раз находили какое-нибудь новое место на его теле, чтобы встать на него своими когтистыми лапами. Те же, что шли навстречу, почему-то наступали на те же места на спине и на икрах Хэяа.

Обгонявший их селонианин толкнул и Дракмус, Тоже утешение, хотя и небольшое. Селониане привыкли к толчкам. Но Хэну хотелось, чтобы кто-нибудь ткнул Дракмус в бок от души. Может, кто-нибудь и толкал ее сильнее обыкновенного, но Дракмус и виду не показывала, что это так.

Оттолкнувшись от земли коленками и ладонями, Хэн последовал за своим проводником.

А может, надзирателем? Тут не сразу-то к поймешь.

Герцогине Марче Мастигофорес нравилось убеждать себя в том, что эксцентричность ее племянника Эбрихима отнюдь не их семейная черта. Однако нет сомнений в том, что какие-то качества он унаследовал и по ее линии. Эбрихим вынослив, хотя и не всегда проявляет это свое свойство. Но если этого требуют обстоятельства, он может идти еще долго после того, как все остальные уже упали от изнеможения.

И он обладает качествами хорошего ученого, хотя и не использовал эти свои качества как надлежало бы. Может сообщать о фактах, беспристрастно судить о них, объективно, без всякой предвзятости анализировать обстановку, делать выводы, никогда не смешивая реальную действительность с мнимой, существующей лишь в воображении. Разумеется, выносливость очень нужна и в научных исследованиях. Ведь нельзя стоять на одном месте. Нужно двигаться, искать. Без сомнения, Эбрихимс мог бы многого достичь, если бы он не был наделен темпераментом дилетанта. Его интересует сразу многое, и в результате он ничем досконально не занимается.

Но сегодня свой талант ученого он использует как следует. Дети давно легли спать, вуки Чубакка тоже лег на боковую, и даже Кьюнайк, этот забавный дройд Эбрихима, вернулся на корабль, чтобы подзарядиться.