Дитте - дитя человеческое - Мартин Нексе

Он стал насвистывать и оглядывать местность, чтобы как-нибудь рассеяться. Внизу у пруда вырубали лед для молочной фермы. Давно пора! А хуторянин Гадбю выехал кататься с женою на самых парадных своих санях. Да и почему им не кататься вдвоем? Вот если бис ним рядом сидела Сэрине, и они ехали бы вместе поглядеть на столицу!.. Ну вот, опять нахлынули на него те же мысли!.. Ларc Петер повернулся и стал глядеть в другую сторону, но что проку? От дум не отделаться. Они, как комары, донимают, — сгонишь с одного места, ужалят в другое.

От хуторка, стоявшего поодаль, бежала к нему со всех ног женщина, взывая:

— Ларc Петер! Ларc Петер!

Большой Кляус остановился.

— Ты в город? — спросила женщина, совсем запыхавшись и ухватясь за кузов телеги.

— Да, в столицу, — тихо сказал Ларc Петер, словно боясь, что женщина догадается, зачем он едет туда.

— Ох, сделай милость, купи ночной горшок для нас.

— Что же это вы стали такие важные? — И Ларc Петер криво улыбнулся.

— Да, видишь ли, у девочки нашей ревматизм, и доктор запретил ей ходить на двор, — оправдывалась женщина.

— Ну что же, купить можно. Какой величины?

— Да уж раз обзаводиться такой посудиной, так чтоб на всех ее хватило. А всех нас — старик мой да я с дочкой, да батрак, да девчонка, — стало быть, этак человек на шесть-семь. Вот тебе ригсорт! [3] Хватит, пожалуй? — Она подала Ларсу Петеру завернутую в бумажку монету, и Большой Кляус тронулся.

Проехав половину пути, Ларc Петер завернул на постоялый двор. Пора было покормить конягу, да не мешало и ему самому подкрепиться рюмочкой, — очень уж он упал духом. Въехав под навес, он снял с Большого Кляуса уздечку и подвесил ему торбу.

Толстяк-хозяин показался в дверях харчевни, мигая свинячьими глазками, заплывшими жиром и напоминавшими изюмины в поднявшейся опаре.

— Э, да это никак сам Живодер с Песков! — воскликнул он и захохотал, и звук его голоса походил на шипение сала на сковородке.

Ларс Петер не раз слыхал такое приветствие и смеялся вместе с другими. Но сегодня это подействовало на него как-то особенно. Терпение его готово было лопнуть, и вся кровь закипела в нем. Тихий, благоразумный, флегматичный Ларc Петер круто повернулся к Хозяину и на секунду оскалил зубы. Но сдержался, снял с себя дорожный балахон и накрыл им конягу.

— Разве я ошибся? — опять начал хозяин. — Разве не сам владелец Сорочьего Гнезда оказал нам честь?

Тут Ларc Петер не выдержал и вспылил.

— Заткни свою пасть, разъевшийся боров! — загремел он на весь двор и кинулся к хозяину, топоча тяжелыми сапогами. — Не то я заткну ее тебе!

Хозяин харчевни от испуга сразу закрыл рот. Он вытаращил свои свинячьи глазки, совсем тонувшие в белорозовом мясистом лице, когда он смеялся. Затем повернулся и проворно юркнул в дом.

Когда Ларc Петер с мрачным видом ввалился в харчевню, хозяин растерянно суетился там, словно занятый каким-то делом, и насвистывал что-то непонятное.

— Водки и пива! — пробурчал Ларc Петер, садясь к столику и развертывая взятую с собой еду.

Хозяин подошел с целым графином и двумя стаканчиками. Боязливо косясь на гостя, он налил стаканы до краев и заискивающе проговорил:

— За твое здоровье, приятель!

Живодер выпил, не чокаясь. Ага, напугался, жирный скот! Даже хвостом своим свиным завилял! Ларc Петер впервые нагнал страх на другого человека. Он испытал сейчас совсем новое ощущение, которое пришлось ему по нраву. Как славно вот так сорвать злобу! По всему его телу разливалось чувство удовлетворения после этого взрыва, разрядившего душевное напряжение. Каким угодливым стал этот заносчивый хозяин — потому лишь, что у Ларса Петера истощилось терпенье. И вдруг ему так захотелось придавить хорошенько ногою этот мясистый затылок, гаркнуть прямо в это жирное рыло так, чтобы у этого скота со страху поджилки затряслись! Или взять да наподдать ему как следует! Отчего в самом деле разочек не испробовать свою силу? Тогда, пожалуй, люди начнут уважать Живодера!

Хозяин сел на стул против него и, подмигивая, начал:

— Ну, как? Ларc Петер Хансен не стал еще социалистом?

Ларс Петер хватил тяжелым кулаком по столу, так что все подпрыгнуло и хозяин тоже.

— Полно издеваться надо мной; хватит — понимаешь? Я такой же живодер, как и вы все прочие. И если я еще раз услышу это прозвище, то все вы полетите к чертям!

— Разумеется, разумеется! Но ведь мы же только в шутку, Ларc Петер Хансен! Как домашние твои? Жена, ребятишки здоровы? — Но стоило Ларсу Петеру пошевельнуться, как хозяин начинал испуганно моргать.

Ларс Петер, не отвечая, выпил еще рюмку водки. «Этому бездельнику все отлично известно про Сэрине!»

— Знаешь, тебе бы взять свою хозяюшку с собой! Женщины рады побывать в столице, — опять попытался завязать беседу хозяин.

Ларс Петер подозрительно поглядел на него и угрюмо проговорил:

— Ты чего прикидываешься? Ты же знаешь отлично, что она там.

— Неужто? Сбежала от тебя?

Ларс Петер выпил еще.

— Ее посадили, черт тебя подери! — Он с треском поставил стаканчик на стол.

Хозяин понял, что не стоит больше притворяться, будто он ничего не знает, — все равно, кроме неблагодарности, ничего за это не дождешься.

— Ах, да, да, что-то такое рассказывали… Как же она так… не поладила с законом?

Живодер глухо рассмеялся.

— Да уж так! Говорят, что мать родную придушила! — Хмель начинал бродить в нем.

— Ох, господи, помилуй нас… вот какие дела бывают, — завздыхал хозяин, весь извиваясь, точно у него живот схватило. — И ты, верно, королю прошенье хочешь подать?

Ларс Петер поднял голову.

— Королю? — Эта мысль поразила его. Вот оно, пожалуй, чудо, на которое он надеялся.

— Ну да, ты же знаешь, в его воле и казнить и миловать. Придись ему кто не по сердцу — ему стоит лишь приказать: «Голову с плеч этому молодчику!» Точно так же может он, если захочет, и приказать выпустить человека на свободу.

— А как же такому бедняку, как я, добраться до короля? — И Живодер безнадежно вздохнул.

— К нему каждого должны допустить, кто хочет его видеть, — убежденно сказал хозяин. — И каждый житель страны вправе потребовать этого. Ты только узнай, где король живет. Тебе всякий скажет.

— Это я и сам знаю, — самоуверенно сказал Ларc Петер. — Сам чуть было не попал в гвардию. Стоял бы тогда на карауле у дворца. Если бы не плоская стопа, то…

— Да, но все-таки найти короля не так просто. У него дворцов много. У короля, видишь ли, приятелей не бывает. В стране только один король. А весь век свой беседовать с собственной женой — этого ни один черт долго не выдержит, король и подавно. Вот он со скуки и переезжает из одного дворца в другой — воображает, что ездит в гости. Так ты раньше разузнай хорошенько, где он сейчас. Не лишнее тоже обзавестись ходатаем. Деньги-то у тебя с собой есть?

— У меня с собой товара больше чем на сотню крон, — важно ответил Ларc Петер.

— Это хорошо. А то ведь в столице двери отворяются туго, смазывать приходится. Пожалуй, и во дворце ворота поскрипывают, так что… — Хозяин выразительно потер руки.

— Подмажем, — широко развел руками Ларc Петер и прекратил беседу.

Теперь он воспрянул духом и даже начал напевать, надевая уздечку Большому Кляусу, потом взобрался на телегу. Теперь он знал, что делать. Надо ехать поскорее и действовать. Дни и ночи думал он, как быть, что предпринять, какими путями вызволить Сэрине из тюрьмы. Перелезть через стену тюрьмы и выкрасть жену, как в романах пишут? На это он не годится. Пойти к королю — дело другое. Ведь в молодости Ларса Петера чуть было не взяли в королевскую лейб-гвардию. Он и ростом и сложением вышел, как ему говорили. Но потом оказалось, что у него плоская стопа, и его забраковали. А то он чуть-чуть было…

III

В СТОЛИЦЕ

Столицы Ларc Петер не помнил. Когда-то еще мальчишкой он побывал там с отцом. И с тех пор ни разу не ездил. С Сэрине у них часто бывали разговоры о поездке туда с продуктами, — лучше ведь иметь дело прямо с крупными столичными купцами, чем с мелкими провинциальными скупщиками. Но так одними разговорами все и кончалось. Теперь же предстояло перейти от слов к делу.

Он наметил себе крупную фирму, рекламировавшую себя по всей провинции, — «крупнейшую скандинавскую фирму», так гласили рекламы, скупавшую тряпье, кости, металлический лом «по наивысшим рыночным ценам».

Это последнее обстоятельство главным образом и соблазнило Ларса Петера.

Подъезжая по шоссе от города Люнгбю к площади Треугольник, Ларc Петер занимался подсчетами. По провинциальным ценам у него было в телеге товара на добрую сотню крон. Теперь же, прикидывая в уме, он насчитывал на двадцать пять крон больше. Этого, пожалуй, как раз хватит на освобождение Сэрине. Таким образом, можно убить двух зайцев сразу — освободить Сэрине да еще деньжонок зашибить! Только мозгами надо пошевелить хорошенько. Ларc Петер приподнял шляпу и взъерошил волосы; он был в хорошем настроении.