Дело о золотых рыбках - Эрл Гарднер

– Ловлей рыбок, на мой взгляд, увлекается сам мистер Мейсон. Сейчас, если вы не возражаете, джентльмены, я оставлю вас и подожду, пока мистер Диксон освободится.

– Я уже ухожу. – Мейсон встал и поклонился. – Не подозревал, что бывшая жена мистера Фолкнера столь привлекательна.

– Об этом не подозревал и сам мистер Фолкнер, – сухо заявил Диксон.

Он поднялся из-за стола и подождал пока Мейсон, с поклоном, удалился.

13

Из аптеки, находившейся в полудюжине кварталов от дома Диксона, Мейсон позвонил себе в контору.

– Делла, – сказал он, когда та сняла трубку, – немедленно свяжись с Полом Дрейком. Пускай он раскопает все, что сможет о разводе Харрингтона Фолкнера. Дело слушалось пять лет назад. Мне нужна не только вся информация, но и копии свидетельских показаний, если это возможно, и сведения о том, что в действительности за этим кроется.

– Хорошо, шеф. Еще что-нибудь?

– Все. Новости есть?

– Очень рада, что ты позвонил. Я представила в Суд запрос о правомерности содержания Салли под стражей, судья Даун определил его срок действия до следующего вторника. Сейчас Салли Мэдисон предъявлено обвинение в тяжком убийстве первой степени.

– Я думаю, обвинение было предъявлено, как только полицейским стало известно о твоем запросе.

– Вероятно.

– Хорошо, я отправляюсь в тюрьму, чтобы потребовать свидания с Салли.

– Как ее адвокат?

– Конечно.

– Ты собираешься официально признать себя ее адвокатом, даже не узнав, какие показания она дала?

– Не имеет никакого значения, что она вынуждена была сказать. Я буду представлять ее, потому что другого выхода не вижу. Как полиция поступила с Томом Гридли?

– Никто не знает. Его где-то спрятали. Хочешь, чтобы я подала запрос о правомерности содержания под стражей и на него?

– Нет, его представлять нам нет необходимости. По крайней мере до тех пор, пока я не узнаю, какие показания дала Салли Мэдисон.

– Удачи тебе, шеф. Прости, что втянула тебя в это дело.

– Не ты меня, а я тебя.

– Разнеси их в пух и прах.

– Я так и сделаю.

Мейсон повесил трубку, сел в машину и помчался к тюрьме. Чрезмерная вежливость, с которой был встречен Мейсон, и исключительная быстрота, с которой ему предоставили свидание с Салли Мэдисон, после того, как он объявил, что намерен представлять ее интересы в качестве защитника, свидетельствовали о том, что полиция вполне удовлетворена ходом событий.

Мейсон расположился за длинным столом, разделенным экраном из мелкой прочной сетки. Через несколько секунд надзирательница ввела Салли Мэдисон.

– Привет, Салли, – поздоровался Мейсон.

Салли, выглядевшая вполне хладнокровной и спокойной, села по другую сторону экрана, разделявшего заключенного и посетителя.

– Я очень сожалею, что сбежала от вас, мистер Мейсон.

– Это не более половины того, о чем вам следует сожалеть.

– Что вы имеете в виду?

– Вашу прогулку с Деллой Стрит, с револьвером и деньгами в сумочке.

– Я знаю, что мне не следовало так поступать.

– Где вас нашел лейтенант Трэгг?

– Я не успела отойти и четырех кварталов от отеля. Мы поговорили. Потом он оставил меня под охраной двух полицейских, а сам отправился по ресторанам в поисках вас и мисс Стрит.

– Вы делали какие-либо заявления в полиции?

– Да.

– Зачем?

– Я должна была сказать правду.

– Полицейским вы не должны были говорить ничего.

– Мне показалось, что так будет лучше.

– Хорошо, – сдался Мейсон. – В чем же состоит эта правда?

– Я обманула вас, мистер Мейсон.

– Боже праведный, – простонал адвокат, – скажите что-нибудь новенькое, по крайней мере, будьте ко мне так же снисходительны, как к полицейским.

– Вы не будете сердиться?

– Конечно, буду.

– Значит... Вы не поможете мне?

– У меня нет выбора. Я помогаю вам, потому что не могу не помочь Делле Стрит. Я должен выручить ее из беды, а для этого мне необходимо спасти вас.

– Она попала в беду из-за меня.

– Она, я, много кто еще. Давайте, выкладывайте.

Салли опустила глаза.

– Вчера вечером я ездила к мистеру Фолкнеру.

– В какое время?

– Около восьми часов.

– Вы видели его?

– Да.

– Что он делал?

– Брился. Все лицо было в пене, он был без пиджака и сорочки. Только в нижней рубашке. В ванну набиралась вода.

– Дверь в ванную была открыта?

– Да.

– Его жена была дома?

– Нет.

– Кто открыл вам дверь?

– Никто. Дверь была приоткрыта на дюйм или два.

– Входная дверь?

– Да.

– Как вы поступили?

– Я вошла. Услышала, что он в ванной и позвала.

– Как он поступил?

– Он вышел из ванной.

– Вы уверены, что в ванну лилась вода?

– Да.

– Холодная или горячая?

– Конечно, горячая.

– Вы уверены?

– Да. Я заметила, что зеркало запотело.

– Фолкнер рассердился на вас?

– На меня? Почему?

– Потому что вы вошли подобным образом.

– Наверное, но все закончилось благополучно.

– Продолжайте, – устало произнес, почти простонал Мейсон. – Что было дальше?

– Мистер Фолкнер сказал, что ему не нужны неприятности, что он очень бы хотел закончить все дела со мной. Он знал, что Том всегда последует моему совету и предложил договориться.

– Что вы ответили?

– Я ответила, что если он передаст мне две тысячи долларов, сделка состоится. Что Том проработает на него еще шесть недель, а потом уйдет в шестимесячный отпуск по болезни, после которого вернется работать в зоомагазин. Что если Том изобретет что-нибудь новое за время отпуска, мистер Фолкнер будет иметь право на половину доходов от этих изобретений; что мистер Фолкнер выдвинет лекарства Тома на рынок, что они с Томом будут поровну делить чистые прибыли. Что они станут партнерами.

– Что сказал на это Фолкнер?

– Он дал мне две тысячи долларов, а я вернула ему чек на пять тысяч и сказала, что поеду к Тому и что все будет хорошо.

– Вы знаете, что Том приходил к нему примерно в четверть девятого?

– Не думаю, что он там был.

– Есть достаточно веские доказательства его визита.

– Я ничего не знаю о них, но вполне уверена, что Том не приходил туда. У него не было причины. Он сам сказал, что поручает все мне.

– Вы получили две тысячи долларов наличными?

– Верно.

Мейсон на мгновение задумался.

– Хорошо, расскажите о револьвере.

– Я очень сожалею, что все так получилось, мистер Мейсон.

– Вполне оправданно.

– Револьвер принадлежит Тому.

– Я знаю.

– Я не могу себе представить, как он попал туда, но когда я вошла в спальню с миссис Фолкнер, чтобы как-то ее успокоить, револьвер лежал на туалетном столике. Я узнала его и попыталась как-то защитить Тома. Это была первая мысль, первое инстинктивное решение. Я взяла револьвер и положила его в свою тумбочку, понимая, что произошло самоубийство...