Закон «Бритвы» - Силлов Дмитрий Олегович sillov

А потом Виктор увидел, как лапы руконога, напирающего на него особенно рьяно, оплело множество щупальцев, полностью обездвижив мутанта, после чего его голова отделилась от тела и взлетела на полметра, подброшенная ударившим в нее снизу фонтаном гнойно-желтой крови.

Секундной передышки было достаточно. Мертвый руконог и без головы был опасен: он дернулся было, порвав пару щупалец, но удар Савельева не дал продолжить атаку, располовинив тварь от перерубленной шеи до самого низа туловища. Все еще дергающийся обезглавленный труп монстра развалился надвое, и перед Виктором предстало удивительное зрелище.

Это была очень красивая девушка с густыми черными волосами, развевавшимися за ней, словно плащ, и облегающий костюм цвета ночи подходил к этим роскошным волосам как нельзя кстати. В руках у девушки были два длинных кинжала, с которых неторопливо стекала вниз уже успевшая загустеть желтая кровь. А за ее спиной жутковатой короной маячили длинные и тонкие щупальца, которых были сотни. Они неторопливо шевелились, и верхняя часть этой жуткой короны словно играла с прекрасными волосами воительницы.

– Привет, – буднично сказала девушка голосом довольно грубым для ее внешности. Стряхнула кровь с кинжалов, вложила их в ножны, висящие на поясе, и добавила: – Узнал?

Виктор посмотрел влево. Там, возле туши руконога, рассеченной крестом на четыре части, замер в боевой стойке парень в таком же черном облегающем костюме и с такой же шевелящейся короной щупальцев за спиной – похоже, ждал, не начнет ли руконог срастаться половинками или еще как-то оживать. Это правильно, в Чернобыльской Зоне всякое возможно. Парень стоял боком, и Виктор мог видеть, что костюм на его спине раскрыт, словно большой переполненный кошелек, из которого вылезло несколько сотен тонких живых жгутов, похожих на длинные, толстые макаронины.

– Щупальца у вас с братом неслабо подросли после нашей последней встречи, – сказал Савельев. – И как вас теперь звать? Янус как-то уже не совсем в тему.

– Отчего же? – пожала плечами девушка. – Когда мы с ним одно целое, можно и по-старому. А по отдельности – Ян и Яна.

– И каким ветром вас сюда занесло? – поинтересовался Виктор.

– Мы следили за вами, – просто ответила Яна. – Не любим, когда на нас долги висят. Не убив, а разделив нас, ты сделал больше, чем просто не отнял очередную жизнь. Ты спас две жизни от тяжелого бремени зависимости, которое мы несли с рождения. Теперь мы немного потренировались и можем существовать как вместе, так и по отдельности, сами по себе. Я, может, парня найду, детей нарожаю. Ян тоже не прочь найти себе девушку.

Виктор с сомнением посмотрел на веер шевелящихся щупальцев. Поймав его взгляд, Яна поморщилась.

– Они же, когда надо, убираются внутрь тела.

И действительно, в следующее мгновение веер исчез, после чего послышался звук застегивающейся молнии. Ишь ты, какие щупла удобные – сами убрались и сами за собой молнию закрыли.

Между тем из-под разрубленного мутанта, громко матерясь, вылез Меченый, весь в желтой кровище с головы до ног. Увидел Яна со щупальцами за спиной и тут же заткнулся, направив на него автомат.

– Нет! – рявкнул Савельев.

– Нет так нет, – сквозь зубы процедил сталкер. – А кто это?

– Свои, – произнес Виктор.

– Думаю, эти «свои» меня в баре по башке и отоварили, – прорычал Меченый. – Только тогда они типа одним целым были и морды в масках. И теперь я серьезно раздумываю, не вернуть ли мне им должок свинцом между глаз.

– Они только что спасли нас обоих, – проговорил Японец. – Потому, думаю, долги наши сгорели взаимозачетом.

– Ну ладно, коли так, – неохотно сказал сталкер, опуская автомат. – И че дальше?

– Снайпера вызволять будем, – сказал Японец, подходя с мечом к половинке туши руконога, намертво забившей проход в бункер. – Работа предстоит вонючая, неприятная, но необходимая.

Двери лифта рухнули на пол, и из покореженной кабины вылез руконог, неслабо так прокачанный Кречетовым. То ли в Поле Смерти он их загнал, то ли препаратами какими накачал, но эти твари в результате стали крупнее, намного сильнее и, как я понял, сообразительнее. Сомневаюсь, что обычный стандартный баг из мира Кремля разобрался бы, как спуститься на лифте, после чего намертво заклинить кабину – вероятно, чтобы помощь сверху ко мне не пришла. И, поскольку Захарову теперь принадлежит тело Кречетова, не исключаю, что мутант идентифицирует его как бывшего хозяина, который, разумеется, прикажет верному слуге прикончить надоедливого сталкера.

Так и произошло.

По окровавленным губам ученого пробежала змеиная улыбка. Он отшвырнул в сторону оторванную голову Кречетова, ткнул окровавленным пальцем в меня и приказал багу:

– Убей его!

Тварь команду выполнила – правда, не торопясь. Пошла на меня вразвалочку, поигрывая зажатыми в лапах кусками арматуры, мол, куда ты денешься, хомо? Лучше не дергайся, все равно тебе крышка. Я прям будто мысли мутанта у себя в голове услышал. И с такой постановкой вопроса категорически не согласился.

«Ладно, – подумал я. – Крышка так крышка. Но насчет не дергаться – это ты сильно ошибся».

И, в свою очередь поигрывая «Бритвой», двинулся навстречу руконогу.

Но тут случилось неожиданное.

Видимо, артефакт «Глаз Выброса» был не только колоссальным источником энергии, но обладал и иными способностями, до сих пор никем не выясненными и фантастичными даже для Зоны. Например, я совершенно не представляю, какие внутренние процессы должны произойти в умирающей плоти, чтоб оторванная голова, не имеющая легких, внезапно втянула в себя воздух через разорванную трахею и выпустила его через рот, совершенно отчетливо прохрипев при этом:

– Убей обоих!

Тварь замерла на мгновение, осознавая команду… после чего бросилась на академика. В принципе, логично. Лучше сначала уничтожить более сильного противника, а после одним щелчком разделаться со всякой мелочью, путающейся под ногами.

А Захаров между тем и правда стал выглядеть впечатляюще. Он, как только увидел бага, вылезающего из покореженного лифта, видимо, просчитал варианты развития событий – и начал изменяться быстрее. Чисто на всякий случай, мало ли чего.

Окровавленный белый халат ученого уже полностью расползся по швам, из его прорех, все удлиняясь, лезли дополнительные руки, бугрящиеся стремительно увеличивающимися мышцами. Лицо Захарова тоже стало разрастаться, преимущественно в длину, все больше напоминая волчью пасть, из пальцев рук, стремительно превращающихся в звериные лапы, полезли когти, словно бесполезные чешуйки снося на своем пути ногтевые пластины…

Однако баг не дал ученому завершить трансформацию. Он ринулся вперед, сшиб с ног Захарова, и они покатились по полу, рыча, кусая и раздирая когтями тела друг друга. При этом было очевидно: баг сильнее. Академик, не успевший до конца превратиться в монстра, явно уступал восьминогому чудовищу, которое могло одновременно всеми конечностями полосовать противника, оставляя на бугрящихся мышцах глубокие кровавые раны и отрывая дополнительные руки Захарова одну за другой.

Впрочем, академик тоже не остался в долгу. Вцепился пастью в одну из лап твари и не отпустил, пока не отгрыз ее напрочь. После чего впился зубами в следующую…

Я еще по миру Кремля знал, что баги умеют терпеть даже самую сильную боль, потому не удивился, что потеря одной конечности руконога не впечатлила: он продолжал быстро и методично работать остальными. И своего добился. Из глубокой раны на животе академика показалось несколько окровавленных полуколец – это баг почти выпустил противнику кишки. Еще несколько ударов, и это «почти» превратится в размотанные по полу внутренности…

Слева раздался то ли хрип, то ли сдавленный смешок.

Я посмотрел туда.

М-да, жутковатое зрелище. Оторванная голова Кречетова, отброшенная академиком в угол, сумела повернуться куда надо, орудуя обрывками мышц шеи, и сейчас увлеченно наблюдала за боем, явно радуясь успехам бага.