Пятый ангел вострубил - Воробьевский Юрий Юрьевич

Сплетни по Парижу распространяются быстрее, чем слова по телефонным проводам и содержат столько зависти и яду, что эти самые провода должны были бы, кажется, раствориться в них без остатка, как в соляной кислоте. При этом каждый бдительно следит за каждым, увлеченно высчитывая тот шкурный интерес, который держит «брата» в ложе.

Наш Союз кинематографистов в Москве – тоже серпентарий тот еще, но после парижского клубка шипящих «братьев» все члены Союза кажутся мне нежно привязанными друг к другу, как однояйцевые близнецы. Никогда в жизни и за всю жизнь никакой Говорухин не выльет столько грязи на какого-нибудь Соловьева, сколько выливали нам при первом же беглом знакомстве Комбы на Делакруа, Делакруа на Метайеров и так далее по кругу, и в обратном порядке, и в любой перетасовке. Бесконечные и самозабвенные, с горящими глазами шепоты о выгоде… Само это французское слово «интерес» по-русски означает «выгода»!

Ты помнишь? Мы едем по пораженному внезапным стихийным бедствием – снегопадом – Парижу, к Даниэлю. Почти пять часов преодолеваем 11 километров чуть обледенелого асфальта, сплошь заставленного раскоряченными вдоль и поперек машинами. Если бы эти, обалдевшие от ужаса французы не побоялись посадить за руль тебя… Путь не занял бы и четверти часа – тебя же мой отец учил водить машину специально зимой, по гололеду и сугробам. Но с видом камикадзе, рулит Андре, и мы ползем чуть не пол ночи. Все это время – жаркий свист мне в ухо – мол, Даниэль – подонок, жадина, интриган – в масонстве добывает место для своей безработной жены, которую тоже зовут Даниэль, которая тоже – интриганка, жадина, подонка и к тому же невкусно готовит!

Эмблема эмигрантской ложи в Париже «Лотос».

Через день мы лезем на мансарду без лифта в Латинском квартале в гости к тому самому «брату», что набивал мне уши слюнями и гадостями про Даниэля, и на этот раз сам Даниэль с упоением поливает пригласившего. Этот, мол, идиот, одну-единственную книжку написал (дрянь книжонка, «История французского масонства» называется!) и выставил ее под стеклянным колпаком в гостиной. В ложе – первый халявщик и ворюга, врет, что не еврей, а сам – еврей, и жена – еврейка, и дети все трое – евреи… Эту информацию, задыхаясь от бесконечной лестницы и желания высказаться, жадно дополняют, перебивая друг друга, все прочие идущие…

Вокруг нас ползали, вились и суетились, наперебой зазывали в гости все те, кто мечтал съездить для открытия ложи в Москву по нашему приглашению за счет Великого Востока. Тихо шустрил даже совершенно выживший из ума старенький эмигрант, прибавивший когда-то «де» дворянское, выпендрежное, к своей еврейской фамилии Липский. Прежде этот шампиньон состоял русским переводчиком при военном министре Франции, был, возможно, и шпионом, за что имел крохотную розочку Ордена Почетного Легиона в петлице. От склероза и маразма он путал постоянно русские слова с французскими, плохо слышал и часто засыпал, но лучшего переводчика не было… Зато его старший брат учился в Симбирской гимназии вместе с Митей Ульяновым, и наш старичок забавлял нас «ужасными» рассказами о семье Ленина.

Смелость нашей «гласности» в то время позволяла только топтать и мусолить Сталина. Фигура главного вождя еще не свергалась с пьедестала. А тут, в Париже, я вдруг услышала от трухлявого земляка Керенских и Ульяновых такое!

«Семейство Ульяновых не любили в Симбирске. Мамаша их, жидовочка, высокомерная такая была дамочка и над детьми своими измывалась. Дети были все очень малорослые, картавые, золотушные, выскочки и подхалимы, эубрилы и отличники. Их били, а они доносили, за это их опять били, а они опять доносили. Дружить они старались только с инородцами. Во-первых, потому, что сами-то выкрестами числились, а во-вторых, потому, что любили верховодить и бахвалиться… В Симбирске никто не удивился, что все семейство в бунтари и висельники пошло: с детства по ним тюрьмы плакали… Антихристово племя!»

И рассказывал он все это так мило, просто, по-домашнему, старческой скороговорочкой… [36]

Амбиции у самого Липского были масштабные. Именно он создал в Париже секретную ложу, в которую вошли некоторые высокопоставленные люди из России – «чтобы ничего не опасаться на родине». Однако стремительные события в нашей стране обогнали самые смелые стариковские фантазии. Бояться стало нечего. И вот в Кремле целая группа политико-финансовых знаменитостей во главе с Чубайсом – широковещательно – устроила презентацию парамасонской структуры «Орден Орла». (20).

+ + +

Сейчас, спустя почти десять лет, когда я вспоминаю все это, передо мной лежит видеокассета с фильмом «Возрождение Святыни». Я сделала этот фильм во Славу Божию, то есть бесплатно. Я возвращаюсь к своей режиссерской профессии. Какими странными, наверняка, не случайными совпадениями пронизана наша жизнь! В фильме рассказывается о том, как воссоздавался на Красной площади Собор Казанской Божией Матери. Я не знаю тех кинолюбителей, которые снимали в свое время траву забвения на пустыре, на месте порушенного в 36-м году безбожной властью Чуда. Я не знаю тех, чьими трудами дошли до меня кадры закладки фундамента, водружения Креста, строительства, и, наконец – освящения Храма… Я собирала из непрофессионально снятых, но бесценных, по Воле Божией чудом сохранившихся кусочков изображения, историю возвращения в сердце Москвы и России Образа Пресвятой и постоянно изумлялась пересечению дат… На Красной площади построили часовню и копилку поставили. Народ собирает свои трудовые гроши на строительство храма… Мы с тобой старательно тащим в Россию масонство! Они освятили начало работ и закладной Крест… Мы открыли первую ложу!

Я привожу тут кусочек из «доски», где речь идет об убранстве масонского «храма», чтобы вспомнить, как трудно было нам сотворить что-то подобное в 1991 году в Москве.

Убранство Храма

Наш Храм имеет форму удлиненного прямоугольника, эта геометрическая фигура в древности была символом видимого мира. В нашем Храме нет окон. В этом не только историческое напоминание о каменных пещерах, в которых собирались наши гонимые предшественники по исканию истины, но и символ того, что наш мир может освещаться внутренним светом, только духовной просвещенностью. Символический Храм изображает Вселенную, увенчанную звездным небом. Длина нашего Храма – от Запада до Востока, ширина – от Севера до Юга, высота – от Надира до Зенита. Вход в Храм открыт с Запада. Запад – символ конкретного, земного, символ небытия и детства. Отсюда трудный путь к Востоку. ВОСТОК – символ рождающегося СВЕТА, символ абстрактного, надземного, символ зрелого возраста, символ мудрости. ЭТО ПУТЬ ОТ МОЛЧАНИЯ К ДЕЙСТВИЮ И ДЕРЗАНИЮ. У входа в Храм находятся две колонны. Они носят имена колонн Храма Соломона.

Левая колонна «В» находится в северной части Храма Она символизирует профанское начало, пассивность, область полутени, отрицание, эгоизм. В этой слабо освещенной части Храма – ученик Вольных Каменщиков созерцает работы Ложи и, по мере сил, обрабатывает «серый необтесанный камень». В градусе подмастерья он перейдет на южную колонну, в область света, тепла, утверждения и альтруизма. На Востоке, на возвышении из трех ступеней, находится престол первого руководителя Ложи – Досточтимого Мастера. Восток – место ЛУЧЕЗАРНОЙ ДЕЛЬТЫ. Здесь должно гореть неугасающее пламя масонских стремлений. На Западе, у входа, налево, находится плато первого Стража, 2-го руководителя Ложи. На южной части Храма, посредине, находится плато 2-го Стража, 3-го руководителя Ложи…

По правую руку от Досточтимого Мастера находится плато Брата-Секретаря, который является «памятью» Ложи, а по левую руку – плато Брата Оратора, представляющего Закон. Заключение Брата-Оратора во время работ Ложи обязательно и неоспоримо. Остальные офицерские должности как-то: Казначей, Дародатель, Эксперт, Обрядоначальник и Привратник дополняют офицерский состав и назначение их очевидно и необходимо. На престоле Досточтимого Мастера находится: Общий масонский устав. Внутренний Устав Ложи, Ритуал и пламенеющая шпага, символ духовной власти, лезвие которой имеет волнистую форму. Кроме перечисленных предметов на престоле находится деревянный молоток как символ власти материальной. Подобные молотки находятся также на плато 1-го и 2-го Стражей.