Спутники Марса: принц Конде и маршал Тюренн - Людмила Ивановна Ивонина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В том же году в жизни его великого соперника произошел примечательный в личном и политическом отношении эпизод.
Брюссель посетила дочь Густава Адольфа шведская экс-королева Кристина (1626–1689) — одна из самых выдающихся и загадочных фигур своего времени. С ранних лет успехи Кристины в языках и науках поражали современников. Она знала немецкий, датский, голландский, итальянский, испанский, греческий и латынь, с увлечением читала Эзопа, Юстина, Ливия, Цезаря, Вергилия и греческих историков. В цикл ее любимых занятий входили астрономия, а также собирание и изучение монет. Еще в 15 лет на Кристину огромное впечатление произвела жизнь Елизаветы Английской, в результате чего она, следуя примеру великой королевы, не желала выходить замуж. В 1641 г. канцлер Оксеншерна высказал надежду, что Кристина станет способной правительницей, если ее не испортит лесть. Но как раз последняя ее и испортила.
Став королевой и почувствовав вкус власти, честолюбивая Кристина стала вмешиваться в дипломатические дела и проявлять открытую вражду к всесильному канцлеру Оксеншерне. А после Тридцатилетней войны при протестантском шведском дворе развилась чрезмерная роскошь. Да и страсть к славе у королевы достигла своего апогея: она покровительствовала наукам и искусствам, льстецы приветствовали ее как новую Минерву, как десятую музу. Одновременно росло число фаворитов Кристины. К числу последних принадлежало и несколько иностранцев, среди которых большим влиянием пользовался испанский дипломат Антонио Пиментель. Его отношения с Кристиной казались настолько интимными, что повредили ее доброму имени. Под влиянием Пиментеля и его духовника шведская королева стала склоняться к переходу в католичество и в июне 1654 г. сложила с себя корону. Современники на разные лады толковали ее отречение, объясняя его то странностями в характере Кристины, то ее желанием отдаться служению муз, то великодушными порывами ее натуры. После она в мужском платье выехала в Антверпен, а оттуда в женском — в Брюссель. В столице Испанских Нидерландов в день Рождества 1654 г. Кристина приняла католичество.
Что же связывало ее с Конде? Неприкрытое восхищение. Она склоняла голову перед ним как героем и человеком, слава о его подвигах вдохновляла ее и породила желание встретиться с ним и пригласить его к себе на службу. Кристина прямо написала принцу, что отправилась в Нидерланды, прежде всего, с этой целью. Кто знает, какие мысли бродили в ее голове? Об этом и задумался Пиментель, когда узнал о намерении экс-королевы. В интересах Испании он должен был предотвратить встречу с глазу на глаз и возможное заключение союза Конде и Кристины — ведь не исключено, что она, приобретя выдающегося полководца и нового фаворита, могла передумать и возвратиться на свой трон. В Мадриде знали о неудовлетворении принца службой испанскому королю и неважной оплатой — в казне денег практически не было. И дон Антонио настаивал, чтобы экс-королева одновременно встретилась с эрцгерцогом Леопольдом и герцогом Лотарингским, и выказала им предпочтение перед принцем.
Как интеллектуал и политик, Луи с удовольствием переписывался с Кристиной, и, прибыв в Брюссель после окончания кампании, запросил ее, что он может ожидать от их встречи. Он получил уклончивый ответ держаться в стороне, чтобы не разочаровать экс-королеву. Ситуация казалась смешной, и, наконец, после ряда посланий, Конде с согласия Кристины решил посетить ее инкогнито. Неизвестно, как он чувствовал себя, затерявшись необъявленным в толпе гостей, но он увидел в ней, как заметил потом в письме графу Фиску, «в высшей степени исключительную личность, игнорировавшую общественное мнение». «Но я не слишком придирчив», — добавил принц. По случаю его прибытия Кристина решила отбросить все предубеждения, и быстро пошла ему навстречу. Луи отступил столь же стремительно, предвидя осложнения в случае обнаружения его присутствия. Экс-королева упорно преследовала и все-таки настигла его, но до формальных почестей дело не дошло. «Все или ничего, Мадам!» — гордо сказал принц и, поклонившись, вышел из зала. Пиментель мог быть доволен собой: Конде не забыл чувствительный удар по своему статусу, хотя еще некоторое время испытывал интерес к Кристине и переписывался с ней[90]. Похоже, Луи еще верил в свою победу.
Но кампания 1655 г. была за Тюренном. Маршал успешно атаковал и взял Ландреси, Сен-Гислен, Стенэ и ряд других городов. Конде мог отстоять их — например, когда его противник начал в июне осаду Ландреси, он выступил за совместную атаку французов перед этим городом всеми силами испанцев. Но эрцгерцог Леопольд сомневался в этом плане, а граф Фуэнсальданья не оказал ему своевременной помощи. К тому же Мазарини предупредил измену д’Окенкура, готового перейти к принцу, «купив» верность этого маршала за 600 000 ливров. «Их (т. е. французская армия), — оценивал итоги этого года принц, — каждый день пополнялась свежими силами рекрутов из разных частей королевства. Наша же, наоборот, уменьшалась на глазах, благодаря пренебрежению и дурному обращению с войсками».
Скоро ему удалось отыграться, чему способствовали перемены в испанском командовании в Нидерландах. Во многом эти перемены вызвал сам принц, крайне раздраженный интригами Пиментеля, оппозицией Фуэнсальданьи, колебаниями эрцгерцога и плохим состоянием армии. В течение нескольких месяцев он упорно писал жалобы в Мадрид, грозя снять с себя полномочия, и, в конце концов, кампания 1655 г. окончательно убедила испанский двор, что нынешние отношения между союзными командующими не приведут к позитивному результату. В марте 1656 г. была сделана рокировка: на место Фуэнсальданьи в Нидерланды назначен маркиз Карасена, ранее занимавший пост правителя Милана, а должность последнего ныне должен был исполнять граф. Более того, на посту вице-короля Испанских Нидерландов эрцгерцога сменил побочный сын короля Филиппа IV от актрисы Марии Кальдерон дон Хуан Австрийский. Скоро Луи понял, что для него бастард короля даже хуже, чем Леопольд. Дону Хуану было всего 27 лет, и он был безмерно честолюбив, добиваясь, чтобы его признали законным наследником.
Получилось так, что дон Хуан прибыл в Брюссель в мае почти одновременно с английским королем в изгнании Карлом II Стюартом. Конде пригласил их к себе на обед, на котором также присутствовала вся брюссельская знать. Во главе стола было только одно кресло, и дон Хуан сказал принцу, чей ранг был известен всем присутствующим, сопроводить его к этому месту и прислуживать ему за столом, как рыцарь. Карл, который провел в Париже с Конде не один вечер, предложил ему сесть, но Луи, не выражая эмоций, стоял. Карл настаивал, и тогда принц изволил сесть, заметив, что если бы он имел честь прислуживать Его Величеству,
