Тушканчик в бигудях - Дарья Донцова

– Во, смотрите, Павел бумагу забыл, на ней телефоны написаны.

– Веты нет, а то бы он без глаз остался, – захихикал бармен.

Официантка тоже засмеялась.

– Он под лестницей с бабой сидел. А она с ребенком! Чего он в ней нашел! Ни рожи, ни кожи, Вета лучше.

– Вета голодранка и дура, – отозвался юноша, перебирая бутылки, – кабы не ее характер, так и работала бы на хорошем месте.

– Да уж, – продолжала ухмыляться девушка, – мог бы сейчас знатный скандал получиться! Вот веселье бы вышло!

– А больше всех Вета веселилась бы, – скривился бармен, – ну, коза!

Марина, с интересом вслушивавшаяся в разговор, мигом поняла, что мужчину, только что сидевшего под лестницей вместе с Люсей и Соней, зовут Павел и он оставил в кафе какую-то нужную бумагу. Она еще больше навострила уши, но официантка и бармен далее не стали обсуждать пикантную ситуацию, потому что из глубины зала вынырнула дама в строгом костюме и сделала болтунам замечание:

– Хватит трепаться, Лена, ступай к двери, там давно клиенты ждут.

Расставшись с Мариной, я сел в машину и вытащил атлас. В конце черного тоннеля слабо забрезжил тоненький лучик света. Значит, у Люси имелся любовник Павел, обещавший вырвать Виктору клыки. Наверное, он очень хорошо относился к Людмиле, раз не возражал против присутствия на свиданиях Сони. В моей голове сразу же выстроилась стройная версия. Павел решил убить Виктора. Почему он не посоветовал любовнице просто подать на развод? Ну… может, хотел, чтобы ей досталась квартира. Жилищный вопрос портит людей, кое-кто способен из-за лишних квадратных метров лишить жизни близкого человека.

Значит, Павел замыслил убрать Виктора и придумал очень хитрый план. Убил Валерию и сумел представить дело так, будто преступление совершено Виктором. Люся, конечно, была в курсе. Вот откуда взялись окурки под батареей! Их принесла жена, ну чего проще: осторожно, пинцетом, вытащила их из пепельницы, сунула в мешочек, и дело сделано. Ну а потом любовники что-то не поделили, и Павел убил Люсю. Человек, один раз нарушивший заповедь «не убий», с легкостью сделает это и во второй раз. Может, Люся пригрозила ему, что пойдет в милицию? Значит, найдя Павла, я спасу если не жизнь, то хоть честь Виктора, избавлю от тяжелого гнета Соню. Каково будет девочке через какое-то время узнать, что ее, пусть злой и плохой, папа убил женщину?

В стройной и очень логичной, на мой взгляд, версии был лишь один недостаток. Осталось непонятным, откуда Павел узнал про Валерию? Каким образом раскопал давнюю историю? Но я быстро отмел все сомнения. Ответить на этот вопрос я пока не могу, объяснения даст сам Павел, дело за малым, требуется только отыскать любовника Люси.

Я начал изучать атлас. Ну, и где у нас улица Девятнадцатого Мая? Майская аллея, Майский проспект, улица Маевок… Интересно, кто сейчас помнит, что такое маевка? Странички шелестели под пальцами. Верхняя Первомайская, Нижняя Первомайская, просто Первомайская… Похоже, у людей, придумывающих названия улиц, начисто отсутствует воображение. Второй Донской проезд, Третий, Пятый… Четвертого нет, очевидно, его переименовали. Первая Дубровская улица и Вторая Дубровская улица! Егорьевская улица и Егорьевский проезд! Представляю, как путаются работники «Скорой помощи», пожарные, милиция, да и жителям приходится нелегко: объясняй каждый раз свой адрес, и все равно гости не туда заявятся. Ладно, Иван Павлович, не брюзжи, в этом мире много глупости. Твое дело сейчас отыскать улицу Девятнадцатого Мая! Бог мой! Парковых целых шестнадцать штук!

Я потратил полчаса на изучение алфавитного списка, нашел даже аллею Первой Маевки, но улицы Девятнадцатого Мая тут не оказалось. Может, атлас не полный? Или нужная мне улица находится в новом районе и получила название недавно?

Тяжело вздохнув, я посмотрел на часы. Уже поздно, пора бы и на боковую, завтра продолжу поиски Павла.

Внезапно в стекло постучали, я выглянул из машины и увидел взлохмаченного дядьку.

– Слышь, браток, – загудел он, – я с «КамАЗа» слез…

– И чем могу вам помочь? – осторожно спросил я.

– Вишь, моя машина стоит?

– Да, – кивнул я, оглядывая высящийся неподалеку огромный грязный грузовик.

– Мусор я увожу, строительный.

– Хорошее дело, – похвалил я, не понимая, чего от меня хочет шофер.

– Оно так, только вашей Москвы я не знаю, с Украины приехал, первый день за рулем.

– Называйте улицу, – улыбнулся я, – подскажу, как проехать, а завтра купите себе атлас.

– Да не, – отмахнулся дядька, – у тебя презерватив есть?

– Нет, – удивленно ответил я, – зачем бы?

– Многие с собой возят на всякий случай.

– Извините, я не помогу вам в такой ситуации.

– Может, напальчник в аптечке завалялся?

Я прикусил нижнюю губу. Однако! Напальчник! Бедный мужик. С другой стороны, конечно, не в размере дело, главное – умение. И потом, грех смеяться над инвалидом.

– Знаете, у меня в аптечке только йод и бинты.

– Во невезуха! – воскликнул водитель. – Может, резиновые перчатки найдешь?

Ну и припекло парня! Мои губы начали волей-неволей растягиваться в улыбку.

– Вы съездите в аптеку, – посоветовал я, – их сейчас в Москве много, смотрите по сторонам, обязательно увидите вывеску с крестом. А уж там подберете, что надо!

Мужик с чувством выругался:

– Так не едет, зараза, убитый «КамАЗ», из трубки воздух сифонит, хотел резиной замотать. Ну ладно, прощай, пойду у таксиста спрошу, может, чего найдет.

Покачиваясь, коренастая фигура пошлепала к желтой машине, припаркованной на противоположной стороне улицы.

Я завел мотор. Иван Павлович, ты, однако, пакостник и шалун! Ну что за мысли всколыхнулись в голове? Бедный шофер всего лишь хотел реанимировать «КамАЗ»! Хотя водитель сам виноват. Нет бы объяснить ситуацию нормально. Людям свойственно иногда очень странно выражать свои желания, многие начисто лишены чувства языка. В давней молодости у меня был роман с медсестрой Асей Мерчуткиной. Очень хорошо помню, как она, смеясь, рассказывала о том, какие перлы ей приходится заносить в историю болезни под диктовку врачей. Ну, допустим: «Пациентка состоит в браке, живет с мужем, других жалоб нет», «несмотря на проведенное лечение, чувствует себя здоровой», «он ощущает онемение в одной из левых ног». Но это еще цветочки. Одна моя знакомая, Лена Яковенко, внезапно стала вдовой. У нее с мужем был общий счет в банке, поэтому после похорон она пришла в офис и попросила переоформить вклад уже лично на себя. Клерк молча просмотрел бумаги, потом поднял глаза и спросил:

– Кто из вас умер? Яковенко Петр или Яковенко Елена?

Когда Лена рассказала мне эту историю, я, честно говоря, вначале не поверил ей. Но потом понял: ситуация настолько анекдотическая, что подобную просто невозможно придумать.

Отчего-то после этих воспоминаний ко мне вернулось хорошее настроение, и я поехал домой. Надеюсь, сегодня удастся пораньше лечь спать.

Не успел я расслабиться под одеялом, как в мою комнату вошла Николетта и гаркнула:

– Ваня!!!

От неожиданности я вскочил и чуть не упал, потому что закружилась голова.

– Что случилось?

– Срочно отвези Николая, мы с ним тоже поедем.

– Куда? В больницу? Он заболел?

– Нет, на кладбище.

Я сел на кровать и попытался унять бешеное сердцебиение.

– Боже? Все так плохо?

Маменька заговорщицки зашептала:

– Сегодня единственный день в году, когда собирают мандрагору!

– Кого?

– Специальный корень, ну такой, в виде человека, – забубнила Николетта, – лучшее средство оздоровления – настойка мандрагоры, всем, кроме тебя, известно, что она растет на кладбище, вырыть ее можно лишь этой ночью, пошли.

– Очень спать хочется, – попробовал я разжалобить маменьку, – отчего бы вам такси не нанять?

Глаза Николетты начали наполняться слезами.

– Вот оно как, – протянула она, – я могу стать совершенно здоровой, но ты не хочешь даже пальцем пошевелить ради матери!

Я встал. Видно, Николетте до дрожи хочется получить эту мандрагору, если она вместо того, чтобы, как всегда, заорать на меня, принялась плакать.

– Иди переодевайся, сейчас натяну брюки, и в путь.

– Я уже готова.

Я окинул маменьку взглядом.

– Извини, конечно, но на тебе пижама, белая.

– Нет, это мандра.

– Что?

– Специальное одеяние, чтобы выкапывать мандрагору, – речитативом замолола Николетта, – вот послушай. Этот корень живой, он прячется от людей, умеет перемещаться, за версту чует того, кто решил его выкопать! Не дается, кричит, плачет, словно маленький ребенок!

Я молча слушал поток глупостей. Сказать маменьке, что рыдающих от ужаса, убегающих кустарников не бывает? Отказаться ночью катить на кладбище, выгнать из квартиры Николая и Веру, от которых исходит безумие? Ей-богу, просто руки чешутся вышвырнуть парочку идиотов за порог, и я могу, в конце концов, совершить это, наплевав на воспитание. Но что мне потом устроит Николетта! Страшно подумать! Я способен избавиться от господ Пыжовых, они надоели мне до зубовного скрежета. Но куда деться от родной матери? Согласен, Николетта мой крест, но мудрый господь не дает никому большего испытания, чем то, которое человек способен вынести. Не получив вожделенную мандрагору, маменька сживет меня со свету. Не надо думать, что она вскоре забудет о произошедшем, память у Николетты слоновья. В особо злую минуту она способна припомнить большинство моих детских шалостей. Поэтому вставай, Иван Павлович!