Минин и Пожарский - Алексей Шишов

Земский собор не забыл того, что всеми финансовыми сборами при Пожарском ведал нижегородец Кузьма Минин. Лишь благодаря его колоссальной воле и энергии народное ополчение получило средства для московского похода. О лучшем помощнике князь Дмитрий не мог и мечтать. Но во время заседания Земского собора Минин был в отъезде.

Зимой 1615 года в Поволжье восстали татары и черемисы. Местные воеводы подавили восстание. В конце года московские власти послали в Казань князя Ромодановского и думного дворянина Кузьму Минина для выяснения причин недовольства тамошнего населения. Минин собрал жалобы казанцев и установил, что местный дьяк дворянин Сава Аристов отягощал население чрезмерными штрафами — «продажами» и налогами. Минин велел арестовать Аристова и подвергнуть его пытке, невзирая на его дворянское происхождение.

Казанская посылка оказалась последней службой «выборного человека всею землею». Минин был немолод, когда обратился к нижегородцам с призывом встать на защиту Родины. Организация народного ополчения во многом легла на его плечи. Освободительный поход на Москву потребовал от него невероятного напряжения как физических, так и духовных сил. С освобождением Москвы Кузьма Минин мог считать, что свой гражданский долг перед родной страной он выполнил. После победы Минин прожил менее четырех лет: сказались старые раны, казанская поездка ускорила его кончину. По пути из Казани в Москву в 1616 году Кузьма Минин почувствовал себя плохо и умер.

При дворе царя Михаила Романова заслуги земского старосты были быстро забыты. Для него он остался человеком «низкого» происхождения. Власти не удостоили национального героя, каким он являлся для широких народных масс, торжественных похорон. По просьбе земляков — жителей Нижнего Новгорода Кузьму Захарьевича Минина похоронили в нижегородском Преображенском соборе.

Пожарский был намного моложе своего боевого соратника. Ему суждено прожить еще четверть века. Жизнь его проходила в ратных трудах, государственных заботах и болезнях. Пожарский после воцарения Романова участвовал во всех значительных событиях своего времени, но при этом почти всегда оставался в тени. При царе Михаиле Романове выдающиеся способности князя Дмитрия не могли развернуться в полную силу. Приходилось довольствоваться второстепенными должностями. Боярская знать оттирала «худородного» князя от важных постов. Он уже не занимал первенствующего положения в государстве. Но все же любое поручение Пожарский выполнял с полным сознанием долга перед Отечеством, народом, всегда честно и успешно, проявляя недюжинный организаторский талант и распорядительность. Царь и его советники вспоминали о нем лишь тогда, когда требовался человек с большим жизненным опытом.

В разные годы боярин князь Дмитрий Пожарский руководил работой различных приказов. В 1619 году он служил начальником Ямского приказа — налаживал почтовую связь между городами, облегчал передвижение по обширной стране. В 1624–1628 годах возглавлял Разбойный приказ — тщательно разбирал «разбойные» дела, беспощадно карал убийц, грабителей и воров. В 1630–1632 годах Пожарский служил начальником Поместного приказа — старательно вникал в нужды местного населения. В 1636–1637 и 1640–1642 годах начальствовал Судным приказом — защищал обиженных и наказывал виновных.

Но все-таки главным в жизни князя Дмитрия Пожарского была деятельность по защите Российского государства от вражеских нашествий. Это — воинский долг, и он выполнял его добросовестно, с честью, на любых воеводских должностях.

Война с Речью Посполитой и Швецией затягивалась, принося России все новые и новые бедствия. Пожарский лучше других понимал невозможность продолжать борьбу разом на всех границах и был среди тех, кто настаивал на немедленном заключении мира со шведами. В конце 1616 года Земский собор в Москве одобрил условия мирного договора, выработанные в Посольском приказе при участии князя Дмитрия. 27 февраля 1617 года в деревне Столбово был подписан вечный мир между Россией и Швецией. Русское государство утратило устья Невы и Нарвы вместе с Ижорской землей, а также Карелию, но вернуло себе «Новгородское государство» с Новгородом Великим, Старой Руссой и Ладогой.

В 1620–1624 и 1628–1630 годах Пожарский служил воеводой в Новгороде, многое сделал для возвращения к жизни разоренного войной обширного северного края.

Мир со шведами был заключен как нельзя вовремя. Король Сигизмунд III вновь собрал большое войско, назначил командующим гетмана Ходкевича, и королевич Владислав отправился завоевывать московский трон. Захватив Дорогобуж, интервенты 19 октября 1617 года овладели Вязьмой. Путь на Москву был открыт. Русское государство опять находилось в тяжелом положении.

В то время когда главное войско Владислава стояло в Вязьме, дожидаясь из Польши обещанного жалованья, гетман Ходкевич направил отряды панов Чаплинского и Опалинского на Калугу. В случае ее захвата поляки выходили на южные подступы к Москве.

Узнав о том, что интервенты взяли Мещовск и Козельск и идут на родной город, опустошая все на своем пути, калужане отправили к царю гонцов с просьбой направить к ним на помощь Дмитрия Пожарского — так велика была в народе слава освободителя Москвы.

18 октября Пожарский уже находился на пути к Калуге. Его сопровождали десятка два московских дворян и сотни три стрельцов. По существу, воеводе предстояло на месте сформировать новое войско. В Калугу он пришел раньше польских отрядов. В городе к нему присоединилось около 800 детей боярских, дворян и стрельцов. Еще с дороги Пожарский, везший пять тысяч казенных рублей на жалованье, послал грамоту за Угру к есаулу Ивану Сапожку. В свой полк князь Дмитрий сумел собрать более 2 тысяч казаков. Когда осенью спала угроза очередного вторжения крымцев, из степных пограничных крепостей в Калугу прибыла тысяча гарнизонных стрельцов, дворян, казаков и запорожцев, в большинстве своем вооруженных огнестрельным оружием. В самом городе воевода призвал в ополчение всех мужчин, способных носить оружие. Более тысячи их приняло участие в обороне города.

Когда к Калуге подошли отряд пана Чаплинского из Козельска и отряд тяжеловооруженной гусарской конницы пана Опалинского из Вязьмы, русское войско уже было готово сражаться с ними, а Калуга подготовлена к обороне. Поэтому поляки засели в селе Товаркове, на расстояния одного перехода от города. Интервенты чинили «великую шкоду калужанам». Пожарский тоже не бездействовал: несмотря на превосходство противника в коннице, русские чинили «многую тесноту Опалинскоыу». Бои шли с переменным успехом.