Не может быть - tanasa
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Не волнуйтесь вы так. Милые бранятся – только тешатся.
Почему-то на Анну Николаевну эти слова произвели обратный эффект:
– Знаете что, Елена Владимировна, уж если завидуете, то завидуйте молча!
– Я завидую?! – Лена тотчас вспыхнула. – Было бы чему! – кинула она уже вслед Ане. «А может, ещё и не всё потеряно?» – прошептала, не смея поверить в удачу.
Стоило Ане выйти из кабинета директора, как Лариса Петровна, до этого момента цербером охранявшая дисциплину в школьном коридоре, сразу же подскочила к ней:
– Ну что, промыли мозги? Когда педсовет? Или будет общешкольная линейка? Я считаю, что расширенное собрание членов профкома тоже нужно провести. Что она сказала? – выпалив эту очередь из вопросов, она выжидающе уставилась на Анну Николаевну.
– Мне? Зачем? – Аня совершенно растерялась.
– Ой! Только не надо делать хорошую мину при плохой игре! – обвинительным тоном произнесла завуч. – Мы, педагогический коллектив… – ей так и не удалось закончить эту фразу. Дверь директорского кабинета открылась. В дверном проёме показалась Елена Владимировна. Она обратилась к Ане:
– Ваш телефон.
– Ой! Спасибо.
Директор пристально посмотрела на Ларису Петровну, поведение которой ещё с понедельника казалось ей подозрительным. Та, увидев строгий взгляд, истолковала его как предупреждение о соблюдении конспирации, оставила Анну Николаевну в покое и с новыми силами бросилась в гущу коридорных событий.
Все последующие перемены Аня провела в своём кабинете. Описала в сообщениях сегодняшний разговор с директором и отправила Оле. Просто сидела на стуле, смотрела в окно и вспоминала этот разговор. Пыталась понять, почему она так разозлилась к концу беседы. Боялась признаться себе, что её задело сочувствие Елены. А чего ей хотелось? Об этом даже и подумать было страшно. Подальше эти мысли крамольно-постельные запрятать и не вспоминать.
– Ну сколько можно! – Аня-пионерка сердито отодвинула Устав пионерской организации. Чтение этой увлекательной книги всегда её успокаивало в стрессовых ситуациях. – Неужели у нас предназначение такое?! То по одной страдали, с ума сходили, теперь – по другой! Завтра пять уроков! Пять! – она подняла вверх растопыренную пятерню. – А ещё и конь не валялся! До чего же хорошо было без этих любовей! Конспекты написаны, дополнительный материал найден, пятиминутки чтения в оригинале проводились. Эх! – она тяжело вздохнула.
– Ты же видишь – тошно человеку! А ты со своими пятиминуткамипятилетками, – зло бросила Аня-Мата Хари, сидевшая в уголке.
– Ну вы только подумайте! – Аня-отличница обратилась к кому-то на потолке. – «Полна усталого томленья. Душа замолкла, не поёт». А. Блок. Знаю, проходили. Ах Оля не звонит! Ох, Оля не пишет… Я, может, больше всех здесь страдаю! Вон, – она зло указала на книгу, – даже устав не помогает!
– А я её очень даже понимаю! Когда болит душа, не до конспектов! – со слезами в голосе выкрикнула Аня-Мата Хари.
– Ах какие мы нежные! Ах как мы страдаем! И пусть учебный процесс подождёт. Лариса Петровна и так уже сделала замечание! Правда, какое-то оно было странное, – задумалась Аня-пионерка.
– Да не обращай ты на неё внимания! Она вообще тётка с приветом, – устало махнула рукой Аня-Мата Хари.
– Всё равно неприятно, – возразила Аня-отличница и добавила после внушительной паузы: – Если вам важно моё мнение, то я считаю, – она набрала в грудь побольше воздуха: речь предстояла долгая, – то я считаю…
– К сожалению, нам не важно твоё мнение, – равнодушно сказала Аня-Мата Хари и закрыла глаза.
Аня-пионерка просто опешила от такой наглости:
– Ах так! – выдохнула, так и не послуживший для благих целей воздух. – Тогда я буду читать Устав вслух! Очень громко!
Открыв книгу на своей самой любимой странице, она принялась за чтение, видя со злым удовлетворением, как морщится Аня-Мата Хари.
Вдруг зазвонил телефон. Аня вздрогнула от неожиданности. На экране высветилось «Елена Владимировна».
– Почему она звонит? – удивлённо-радостно прошептала Аня-Мата Хари.
– Ну почему люди звонят? – оторвалась от чтения Аня-пионерка. – Тем более коллеги по работе.
– А вдруг она звонит не как коллега? – в глазах Ани-Мата Хари зажглась надежда.
– А вдруг как? – ядовито спросила Аня-пионерка. – Чего уж проще, возьми и ответь, чтобы не гадать.
– Да. – Аня старалась, чтобы голос не дрожал.
– Анна Николаевна, здравствуйте ещё раз, – прозвучало из трубки. – Вы можете сейчас говорить?
– Да, – только и смогла она из себя выдавить. Последний их телефонный разговор был после той ночи. И теперь этот голос снова.
– Нам нужно срочно поговорить. Это касаемо понедельника. Когда мы встретились возле подземного перехода… – Елена умолкла, так и не закончив предложение.
– Да, я вас поняла. – Аня почувствовала, что краснеет.
– Я сейчас недалеко от вашего дома. Могу подъехать к вам, или же встретимся в каком-нибудь кафе…
Анино воображение тотчас же услужливо нарисовало сцену: Аня и Елена сидят за столиком в кафе. К ним подходит Оля, а зная её вспыльчивый характер… К тому же закон подлости ещё никто не отменил.
– Нет, – замотала она головой, – лучше дома. Вы позвоните в домофон. Квартира двенадцать. Это третий этаж.
– Хорошо. Я буду минут через десять. – Елена отключилась.
Аня так и осталась сидеть на диване, закаменев.
– Недолго музыка играла… – обречённо сказала Аня-пионерка.
– Ой, что теперь будет? – нервно грызя ногти, прошептала Аня-Мата Хари.
Вдруг Аня соскочила с дивана и бестолково заметалась по комнате. Она хватала то одно, то другое и бросала в шкаф.
– Ой! – глянула в зеркало. – Переодеться! – она с отвращением посмотрела на свой любимый жёлтый махровый халат, в котором была похожа на гигантского цыплёнка.
Зазвонил домофон. Махнув досадливо рукой, побежала открывать, на ходу причесывая волосы.
– Здравствуйте! – поздоровались одновременно.
Аня улыбнулась, приглашая гостью в квартиру, и сразу же принялась извиняться за свой внешний вид, за книги, которые лежали повсюду…
– У вас очень уютно. Вам идёт жёлтый цвет, – Елена улыбнулась и, сложив молитвенно руки у груди, прошептала: – А можно кофе?
Она выглядела так забавно, что Аня заулыбалась. Ей стало легко и даже радостно – Елена у неё дома!
– Какой вкусный кофе! – Елена Владимировна даже глаза зажмурила от удовольствия.
– Спасибо, – Аня зарделась от похвалы.
– Теперь, к сожалению, о неприятном.
Аня уставилась на гостью.
– О том поцелуе… – мягко напомнила Елена и принялась что-то изучать в своей чашке.
Аня отбросила прядь волос со лба и села с ровной, как струна, спиной.
– Сегодня после шестого урока ко мне зашла Лариса Петровна – поговорить о вашем аморальном поступке в понедельник.
Аня приоткрыла рот и, выдав нечленораздельный звук, закрыла. Закусив губу и скривившись, словно вот-вот заплачет, прошептала:
– Зачем вы ей рассказали?
– Что? – возмутилась Елена. – Я никому ничего не рассказывала, – произнесла она медленно, чуть ли не по слогам. Аня не сводила с неё глаз, пытаясь понять…
– Она тоже там была, – Елена поставила кофейную чашку на журнальный столик и подняла глаза на Аню.
– Что же мне теперь делать? – прошептала та, и её глаза влажно заблестели за стёклами очков.
– Она пришла узнать, когда мы будем принимать надлежащие меры. И как продвигается этот вопрос в верхах, – фыркнула Елена.
– То-то
