Водомерка - Линда Сауле
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Но как же…
– А что «как же», – вновь вклинился Десмонд. – Кто сверял этих двоих? Мое мнение таково, и не надо со мной спорить. В отеле жил один. Жил-жил да и уехал восвояси. Куда? Да черт знает, куда. А тот, кого нашли, совсем другой. Не приходил он на пляж и не ходил там, как все говорят. Ходил кто-то другой. А этого принес океан. Как, бывает, дельфинов на берег выбрасывает, видала хоть раз? Вот и этого принесло прямиком из океана. С лодки какой сбросили или еще что, того я уж не знаю. Подарок морей, так сказать.
– Но это один и тот же…
– Кончай спорить, – миролюбиво прикрикнул Десмонд. – Говорю же, другой.
– Хорошо, пусть так, я готова выслушать вас. Если объясните.
– Смотри. Нет, погоди, – перебил он себя и вскочил. – Тильда, где ручка и лист бумаги, мать его за ногу? Вечно не найти ни черта.
– Да вон же, лежат перед тобой, слепень ты несчастный.
Десмонд разложил перед Сьюзан на столе запачканный чем-то лист и принялся выводить на нем узоры. Через какое-то время Сьюзан узнала очертания пляжа Россес-Пойнт, пирса и прибрежную зону.
– Вот пляж, видишь? – ткнул он грязным от песка пальцем, и Сьюзан послушно кивнула. – Вот тут мы тебя нашли. Глядишь? А вон там нашли твоего Питера Бергманна, упокой Господь его душу. А вот тут, – он провел рукой вдоль рисунка и уткнулся в каракулю с треугольником на макушке. – Тут стоит наш дом. И отсюда… Иди за мной, – он встал и подвел ее к окну, подтолкнув так, чтобы Сьюзан могла глядеть наружу. – Сейчас тьма поганая, ни черта не видно. А когда днем, да на рассвете, отсюда Россес-Пойнт как на ладони видать.
– Ну допустим.
– Ишь, неверующая. А допусти теперь вот это, что видишь? – он схватил со стола предмет.
– Бинокль.
– Ага, бинокль. Что делают моряки каждое утро перед выходом в море, знаешь или объяснить?
– Смотрят на воду.
– То-то же. Смотрят, еще как смотрят, погоду оценивают, волны. А еще на пляж смотрят да на округу, что там за ночь случилось, какая корова домой не вернулась или овца полегла. Так вот, скажу тебе, Сьюзан с радиостанции, никакого Питера Бергманна перед рассветом я там не видел. Пляж был чистым, как та стена. А о чем это говорит? Что не был он на суше. Он появился из воды.
* * *Не опускать голову. Держи голову прямо. Ты ни в чем не виновата. Смотри прямо на них, тебе нечего стыдиться. Надо попытаться улыбнуться, но лицо не слушается, улыбка вышла кривая и жалкая. Лучше не геройствовать, просто слушать, что они говорят. Слова – это просто слова, они не касаются лично тебя, это просто описание твоего непрофессионализма, самонадеянности и игнорирования правил радиостанции. Чушь, они знают прекрасно, что ты как никто заботилась о том, чтобы слушателям было интересно. И руководству было известно, что тебя хотят слушать.
Тогда почему они смотрят на тебя, будто ты провинившийся школьник, сломавший учительский стол? Сидят напротив, качают головами, изучают пристально, будто видят впервые. Последний аккорд, всего два слова: «Вы уволены». Словно кто-то толкнул чернильницу и она опрокинулась на прекрасное произведение искусства – нотный лист с волшебными символами, понятными только тебе.
Какое странное ощущение – стоять на улице перед входом в здание, в котором ты больше не работаешь. Это как вернуться в город, в котором ты когда-то вырос. Ты видишь знакомую местность, узнаешь каждую мелочь – вот трещина, в которой стелется изумрудный мох, вот потертая ручка, форму которой помнит твоя рука, две ступеньки с отбитым кафелем. И в то же время, глядя на эти детали, чувствуешь туманную бездну, вдруг возникшую между вами. Ты пытаешься разогнать ее руками, но она становится все гуще, пока окончательно не скроет от тебя все, чем ты дорожил.
Сьюзан полезла в карман и набрала знакомый номер. Ирвин ответил только после пяти гудков, когда она уже хотела положить трубку.
– Да, Сьюзан. Ты в порядке?
– Меня уволили. Только что.
– Черт, – ругнулся Ирвин. – Что планируешь делать, подавать апелляцию?
– Еще не хватало. Они ни в чем не виноваты. Впрочем, я тоже. Просто наши интересы разошлись.
– Не знаю, что и посоветовать в таком случае.
– Что тут скажешь. Меня еще ни разу не увольняли. Странное ощущение. Как будто долгое время носила тесный колючий свитер, а потом сняла и вместо него надела шелковую рубашку. Все чувства так обострились, такое ощущение, что все вдруг стало иначе. Как думаешь, это нормально?
– Думаю, сейчас в тебе говорит адреналин. Планируешь искать новую работу?
– Пока я могу позволить себе побыть просто свободной. Знаешь, я даже рада, что так произошло. У меня будет больше времени на то, чтобы собрать еще кое-какие данные о Питере Бергманне. Вчера я попала в грозу, и один мужчина помог мне. Он выдвинул одну интересную версию…
– Сьюзан?
– Да.
– Слушай. Я не хочу быть грубым, тебе и без того плохо, но я думал, что мы все уже обговорили. Похоже, что нет. Пусть сейчас и не лучшее время для этого, но я официально обращаюсь к тебе как представитель закона и прошу не заниматься этим делом.
– Ах вот как. Но ты не можешь!
В трубке раздался громкий вздох, и повисла пауза.
– Ирвин?
– Да, я здесь. Ты права, я не могу тебе этого запретить. Ты не делаешь ничего противозаконного, но ты должна знать, что Питера Бергманна предадут земле уже завтра.
– Что?
– Да, как я и говорил, мы сделали все возможное, чтобы установить его личность, и теперь можем захоронить тело.
– Где его похоронят? – удрученно спросила Сьюзан.
– На городском кладбище. Процедура пройдет в одиннадцать. Если хочешь, можешь приехать.
– Хорошо. Я буду. Обязательно буду. Ирвин?
– Да.
– Можно кое о чем спросить тебя?
– Говори.
– Мужчина, который найден на пляже, Питер Бергманн, и тот, которого зафиксировали камеры видеонаблюдения, – какова вероятность, что это два разных человека?
– Какое странное предположение, откуда оно? Что ж, я отвечу. Вероятность подобного минимальная. Была проведена ДНК-экспертиза, сравнивались отпечатки пальцев в гостинице с телом мужчины. Его опознали люди: водитель автобуса, на котором он ехал, работники в яхт-клубе, свидетели на пляже. Одежда и внешность совпадают. Если это два разных человека, тогда их схожесть просто невероятная.
– А что с дополнительными анализами, которые вы отправляли в Дублин, они уже пришли?
– Бог мой… Сьюзан. Забудь уже об этом. Похороны завтра. Увидимся, если захочешь прийти. Прости, но меня ждут дела, – и сержант Дэли повесил трубку.
* * *– Добрый день, Слайго! С вами Сьюзан Уолш. Обычно дальше я говорю фразу, уже знакомую вам: «Истории, которые интересно слушать». Я
