Чужие грехи - Валерий Георгиевич Шарапов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В направлении Мочища выдвинулись только вечером – на машине Варламова. Старенький «Москвич» пыхтел как паровоз, покоряя километры правобережья. В стране заканчивался первый выходной из двух возможных – люди гуляли по Нарымскому скверу, заполонили тротуары. Из ресторана «Скоморохи» при цирке неслись мелодии и ритмы зарубежной эстрады. На виадуке вопреки правилам дорожного движения стояли свадебные машины, позировала уставшая невеста – вся в белом и в фате. Припозднились люди – семь мостов по городу искали…
Из города вырвались только в начале восьмого вечера. Варламов переключил передачу – двигатель уже захлебывался. Дальше шли ровнее, расслабились. Отправились вдвоем с начальником отдела – остальным был дан наказ работать до победного, а потом, так и быть, по домам. Завтра выходной – а то толку от вас в понедельник…
– И где тут это банно-прачечное хозяйство? – ворчал Варламов, всматриваясь в указатели. Нужный поворот не проехали, свернули на укатанную грунтовку. В темнеющем воздухе зеленели сосняки, весело бежали по косогору березки. Местность казалась безлюдной. Дорога входила в крутой поворот, взмывала над водоотводной канавой.
Сгустился лес вдоль обочин. А потом вдруг расступился, показался дощатый забор, за ним теремки, беседки, здание «барачного типа» с резьбой и башенками. Развлекательное заведение занимало крупную площадь. Голубело компактное озеро, вокруг него стояли громоздкие шезлонги отечественного производства. Народ отдыхал после праведных трудов, смельчаки, разгоряченные после бани, ныряли в озеро; над беседками поднимался дым – отдыхающие жарили шашлыки. Въезд на территорию практически не охранялся – понятно, что люди со стороны сюда не приедут.
Вахтер покосился на «Москвича», зевнул.
Дорожка петляла между акациями и посадками елей. Из-за деревьев доносился хохот, пищала женщина – ее подвергали процедуре «добровольного утопления».
– Коллеги с правобережья расслабляются, – проворчал Варламов. – И ведь никто не запретит, имеют право. Всю неделю боролись с преступностью. К черту жен, детей, даешь единение с природой…
Рядом с теремком, из трубы которого валил дым, расположилась шумная ватага. Даже в машине ощущались мясные ароматы. Поднимались тосты, группа скандировала троекратное «ура». Верховодил внушительный товарищ с лысой головой – в звании, судя по вальяжности, не ниже полковника.
«Звездочки обмывают», – подумал Алексей.
Административная часть располагалась в конце «барачного» здания. Лозунг над входом извещал, что граждане СССР имеют право на отдых. На стенде у беседки – еще один шедевр: «мужественная» женщина на фоне моря и кипарисов, сопроводительная надпись: «Солнце, воздух и вода множат силы для труда!»
Вдоль фундамента выстроились скамейки, на одной из них восседала дама бальзаковского возраста в соломенной шляпке. Она с любопытством уставилась на выходящих из «Москвича» мужчин.
Напевая под нос: «Иветта, Лизетта, Мюзетта, о, Жоржетта…» – Варламов взбежал по ступеням, проник внутрь комплекса. Решать вопросы нужно было быстро, пока слюни зависти не превратились в водопад.
Внутри все было пристойно – стены обиты деревом, стойка, календарь с Ириной Алферовой. По черно-белому телевизору шел многосерийный фильм двухлетней давности «Хождение по мукам». Юрий Соломин в роли Телегина был импозантен и убедителен – не менее убедителен, чем десять лет назад в роли «адъютанта его превосходительства».
За стойкой чернел проход внутрь «барака». Видимо, здесь же сдавались номера для тех, кто устал от отдыха или желает уединиться с дамой сердца. В данный момент в помещении присутствовал только молодой человек: он что-то записывал в журнал, сверяясь со списком.
– Добрый вечер, товарищи, – он поднял голову, изобразил дежурную улыбку. – Рады вас приветствовать в нашей скромной обители. У вас заказано на восемь вечера? Добро пожаловать, товарищи, баня уже растоплена, к мангалу осталось лишь поднести спичку. Отзывчивые работницы нашего заведения помогут вам накрыть стол, составят компанию…
– И ведь не привлечешь за занятие проституцией, – глухо бросил Варламов спутнику, – такая волна пойдет – аж до первого секретаря обкома… Нет, молодой человек, спасибо, мы по другой части, – он вынул корочки. – Расследуется дело о тройном убийстве, так что будь любезен, мил человек, подсоби. Мы же не будем вызванивать с твоего поста начальника городского УВД, чтобы подтвердил наши полномочия?
– Конечно, товарищ майор, – работник чуток растерялся. – Но у нас приличное заведение, которое посещают уважаемые товарищи, вот, например, сегодня отдыхают видные лица из городского совета народных депутатов…
Алексей отвернулся, чтобы не видели его усмешку. Представителей власти уже никто не ассоциировал с потертой кожанкой и маузером в кобуре. «Довольно копейки считать год от года, стань депутатом, воруй у народа…»
– Никто не сомневается, пусть отдыхают, набираются сил…
С улицы доносился шум гульбы, по гравийной дорожке прошествовала компания – видимо, из тех, кому, как Остапу Бендеру, скучно строить социализм. Варламов развернул пакет с полотенцем, выложил улику на стойку и описал просьбу. Молодой человек прищурился.
– Да, возможно, это наше полотенце, мы используем похожий штамп… Вы, наверное, шутите, товарищи? Подобные мелочи невозможно учесть. Вернее, учитываем, но… сами понимаете, контролировать эти изделия трудно, кто-то из клиентов мог и забрать. Их используют для вытирания рук, развешивают в номерах. Там же, в шкафчиках, можно найти целые стопки таких полотенец – горничные ленятся каждый раз ходить на склад и делают запасы, чтобы потом развешивать на крючках. Такие полотенца можно увидеть в банях, у бассейна. Иногда их портят – так, что невозможно отстирать, иногда они пропадают. Мы не можем рыться в вещах уходящих клиентов. Да и незачем – подобные расходы уже заложены в цену на билеты…
– Учитываете всех клиентов?
– Да, разумеется. Мы ведем журнал, куда вписываем паспортные данные наших гостей. Если прибывает крупная компания, фиксируются данные хотя бы одного человека из группы. Этого требуют правила, и мы им неуклонно следуем. Формальность, но бывает, что наносится ущерб, тогда мы знаем, с кого спросить. Списки посетителей сохраняются полгода, потом мы заводим новый журнал…
– Позвольте, – Варламов перегнулся через стойку, забрал журнал. Молодой человек сглотнул, но не стал проявлять недовольство.
Варламов расположился на лавочке, стал листать страницы в обратном порядке, пробегая глазами написанное. Алексей подглядывал через плечо. Варламов перевернул несколько листов.
– Минутку, а это что?
Лист был вырван, причем грубо, у основания осталась мятая полоска бумаги.
Молодой человек вытянул шею, пожал плечами:
– Понятия не имею, еще вчера все было целым. Приходила Мария Ивановна, наш бухгалтер, вот так же сидела и листала, делала выписки.
– Она не могла вырвать? – спросил Разин.
– Не могла. Я все время здесь находился, заметил бы. Она за пару минут управилась. Если бы обнаружила вырванный лист, такой бы крик подняла… – молодой человек расстроился, неприятностей на работе никто не хочет.
Милиционеры
