День бумеранга - Кристофер Бакли

– Я только задал вопрос. Ты что, не выпила с утра антидепрессант?

– Он просто оглушил меня этим.

– Бывает. Читала, что он подумывает о своем выдвижении? На пост…

– Да!!

Терри закрыл дверь и сел перед столом Касс.

– Ты озлоблена на меня лично или на человеческий род в целом?

– Сама на себя.

– За то, что поверила политику? Или за…

– Ну договаривай же! – простонала она. – За то, что спала с ним? Так вышло, вот и все. Такое случается, к твоему сведению. Люди вместе идут по дороге и…

– По дороге, – повторил Терри. – Это мне нравится. Дорога за все в ответе.

– Ты помочь мне хочешь или как?

– Посмотри на это таким манером: я его поимела до того, как он меня поимел. Помогает?

– Спасибочки, – проворчала Касс. – Уже намного лучше.

– Могу нанять тебе психолога-чрезвычайщика. Знаешь, какие бабки они срубают? Странная ниша, надо сказать. Едет человек утром на работу и думает: хорошо бы случилась авиакатастрофа!

Поколебавшись, Терри добавил:

– А про Гидеона Пейна читала?

– Нет.

– Нет? Он… Поросенок, одним словом.

– Выкладывай все как есть.

– Вчера выступил в Западной Виргинии. В Уилинге. Традиционная площадка для разоблачительных речей.[72] Прозвучало твое имя.

– Терри, кончай говорить обиняками!

– Он заявил, что, по имеющимся у него данным, вы с Ранди занимались на минном поле выяснением фактов… э… жаркого свойства. Он, кроме того, назвал тебя Жанной Дарк – Жанной Темных Сил.[73]

– Гм, – сказала Касс. – Остроумно.

– Наверняка не он сам это придумал.

– Да. Кто-то неглупый у него в помощниках. По каким еще «данным»?

– Слушай, выбрось это из головы. Он просто тебе мстит за то, что назвала его матереубийцей.

– Перестань играть роль доброго дядюшки. А то я запла́чу.

– Меняю тему. Итак, наш пострел хочет стать президентом. Говорил он тебе об этом, когда вы последний раз играли в постельные игры?

– Довольно гадко с твоей стороны!

– Дай такому один лестный заголовок, и вдруг он начинает слышать целый хор голосов. Призыв, которому он просто обязан внять. Воля народа.

– Я лично такой вариант исключаю. И не думаю, что, говоря это, проявляю нелояльность.

Терри фыркнул.

– Не проявляешь, конечно. Но я бы не исключал. Это же Америка. Земля свободных, прибежище чудаков. В девяносто первом году – ты еще была в пеленках – политику президента США, по опросам, одобряло девяносто процентов населения. Он только что эффектно выиграл войну в Персидском заливе. Полтора года спустя он проиграл перевыборы сексуально озабоченному губернатору Арканзаса.

– Большое спасибо. Я кое-что про это слышала. И к чему это все?

– Американская история – цепь несчастных случаев. Но при хорошем менеджменте… При верном подходе…

– Терри, этот человек продал меня с потрохами. С какой стати я ему буду помогать становиться президентом?

– Да, он оппортунист. И чем это его отличает от девяноста пяти процентов кандидатов в президенты?

– Я думала, циничное поколение – это мое поколение.

– Всю свою профессиональную жизнь, – сказал Терри, – я занимался превращением дерьма в конфетку. Мне почти пятьдесят. Я слышу, как постукивают каблуки Угрюмой Жницы. Время не ждет. Я хочу работать с… дерьмом высшей категории.

– Что ж, у каждого своя цель жизни.

Терри пожал плечами.

– Касс, я пиарщик. Может быть, это мой звездный час.

– Найди кого-нибудь – ну, не знаю – достойного.

– Клянусь, у меня к нему такое же отвращение, как у тебя. Даже более сильное.

– И поэтому ты хочешь помочь ему избраться президентом Соединенных Штатов?

– Тебе никогда не хотелось сделать в жизни что-нибудь крупное?

– Очень странный вопрос с твоей стороны. Я же была на обложке «Тайм». «Голос ее поколения». Проснись! Забыл?

– Я не так выразился. Беру слова назад. Прошу считать мое предыдущее заявление не имевшим места. Извини. Слушай. Я всегда хотел это совершить. Сыграть в высшей лиге. Помочь кому-нибудь взойти на вершину. Ну вот. Это мой шанс.

– На здоровье. Но я скорее буду есть гусениц с горячего тротуара.

– Где ты это подхватила?

Касс пожала плечами.

– От Ранди.

– Ну, смошенничал он маленько с «восхождением». Зато тридцать пять сенаторов.

– Перестань пудрить мне мозги. Это не по-дружески.

Терри наклонился к ней через стол.

– Да, он заключил кое-какие сделки. Слушай, ты что, не учила в школе граждановедение? Они же все так поступают. А мы ему скажем: «Жопа с ручкой, это мы тебя довели досюда. Мы и до конечного пункта тебя доведем. Но за это дай нам то-то и то-то».

– И что мы от него хотим? – спросила Касс.

– Не знаю, – сказал Терри. – Что-нибудь придумаем.

– Касс! Входи, радость моя. Я по тебе соскучился.

Сенатский кабинет Ранди, как и большинство таких кабинетов, был просторным, и чтобы от двери дойти до стола, требовалось время, за которое сенатор обычно успевал подняться навстречу посетителю. Но Ранди навстречу Касс не встал. После того, как она побывала здесь в прошлый раз в день его судьбоносной речи в АББА, произошло некое, скажем так, изменение протокола. Он не только не встал ей навстречу, но вернулся к своей бумажной работе.

– Садись, садись, – сказал он, не поднимая глаз.

– Я, видимо… не вовремя? – спросила она прохладно.

– Ты? Что за глупости! Очень приятно, что ты заглянула.

– Я не ослышалась? Ты действительно сейчас сказал: «Очень приятно, что ты заглянула»?

– Да. А что?

– Да ничего. Просто сенаторы обычно говорят такое, не знаю… учителю года округа Барнстабл или какому-нибудь чиновнику, ответственному за градостроительство.

– Значит, не перестала еще сердиться?

– На что я могу сердиться? Разве только на то, что ты полностью переписал законопроект о «восхождении» и не удосужился мне про это сообщить.

– Пойми, прелесть моя, есть такая штука, как реальный мир, и есть такая штука, как сенат США. У нас имеется шанс забить гол.

– Только в чьи ворота, бомбардир ты наш?

Ранди бросил на нее раздосадованный взгляд, словно только ее упрямство мешало признанию его политического гения.

– Не знаю, как это еще сформулировать. Нам нужны бумеры.

– А я-то думала, идея в противостоянии бумерам.

– Может быть. Но лучше, чтобы они были в твоем шатре и мочились наружу, чем наоборот.

Касс уставилась на него.

– Это из Джефферсона или из Медисона цитата?

– Ты хочешь, чтобы законопроект прошел, или нет?

– В данный момент нет. Ты взял мой метавопрос и пустил его на жирный навар для бумеров. Я не для этого согласилась участвовать.

– Сожалею, что демократический процесс не соответствует твоим высоким требованиям. Привет от меня Аристотелю и Периклу.

У него был тот самый маленько потусторонний вид. Касс встала.

– Ладно, желаю удачи.

– Ты что, уходишь? – спросил он. Вдруг его лицо стало более человеческим.

– Нет, не ухожу. Бегу со всех ног.

– Нет, Касс, давай-ка сядь. Послушай. Как-нибудь мы это урегулируем.

– Я тебе не лобби, Ранди.

Он улыбнулся.

– Да. Я понимаю.

Он встал и, прыжками обогнув стол, приблизился к ней. Касс поняла, почему он не стал вставать при ее появлении. Он был без протеза. Она захихикала.

– Извини, – пробормотала она. – Это просто… не знаю… по барабану!

– Смейся, смейся над калекой. Все вы такие.

Он доскакал до двери и запер ее.

Некоторое время спустя, лежа с ним на большом кожаном диване, она спросила:

– Ты слышал про выступление Гидеона Пейна?

– Слышал, – сказал Ранди. – Я собирался лично явиться к нему в кабинет и сломать гаденышу нос, но мои оруженосцы отсоветовали. Должность сенатора накладывает определенные ограничения. К тому же эта история с его предком, убившим моего предка. Похоже было бы на какую-то идиотскую кровную месть. Метишь в президенты – изволь принимать позы, исполненные достоинства. Я вот думаю – может, снайпера нанять? Чтобы свести, так сказать, исторические счеты.

– Беспокоиться по его поводу стоит или нет?

– По-моему, не стоит. Никаких «данных» у него нет. Мы же ничем таким на минном поле не занимались. – Он улыбнулся. – На это просто не было времени.

– Он назвал меня Жанной Темных Сил.

– Я видел. Неглупо, кстати.

– Ага.

– Но ты ведь, лапочка, не оставишь это без ответа, – сказал Ранди.

– Мне пришло в голову: «толстячок-говнючок». Как тебе?

– Мне нравится. И остроумно, и по существу. Теперь хочу о другом. Мой сотрудник Спек сообщил кое-что. Боюсь, тебе не очень приятно будет услышать. Но полная конфиденциальность, хорошо?