Ковчег - Иван Кузнецов

— Глянь-ка, — кивнул я в сторону.

Вниз по боковой улице, метрах в тридцати от нас, стояла небольшая аптека.

— Ну, аптека, и что? — недоуменно спросил Игорь. — Наверняка же всё сгнило. А что не сгнило — растащили.

— Может, растащили, а может, и нет. Ты видел, сколько хлама вокруг разграбленных магазинов? А тут смотри: окна целые, вокруг чисто. Надо бы проверить.

— Надо, — согласился Сан Саныч.

Мы свернули с проспекта и подкатили к аптеке. На вид совершенно обычная, только чересчур чистая. На крыльце прямо перед дверью валялась небольшая коробка. Я прислонил велосипед к перилам и взбежал по высоким ступенькам. Подобрал коробку и фыркнул.

— «Дюрекс антисептический. Тонкий слой бактерицидной смазки послужит дополнительной защитой и убережет от заражения нежелательными болезнями во время полового контакта. Стопроцентная защита только с „Дюрекс“»… Хм, интересно, они — чтобы не заразиться или чтобы не заразить?

Вербовски заржал над топорной шуткой, ухмыльнулся Сан Саныч.

— Зашибись. — Игорь аккуратно пристроил велосипед рядом с моим. — Осталось изобрести презервативы-антиперспиранты. Разумеется, с банановым вкусом. Кстати, коробка явно из аптеки. А это значит, что ее все же разграбили.

Его дедуктивные построения выглядели убедительно.

— Да ладно, — махнул рукой Игорь. — Лучше чем ничего. Коробка же запечатана? Ну и отлично. Бери с собой, будет Веронике подарочек.

— Засранец, — засмеялся я. — Всандалить бы тебе пинка под зад.

— Да ладно, — в тон продолжил глумиться Игорь, — она же говорила, мол, без подарка не возвращаться. Чем не подарок? Особенно в нынешних средневековых условиях.

— Так, сейчас кто-то доострится.

— Всё-всё, молчу, — скорчил серьезную мину Игорь, но не удержался и снова хихикнул. Подмигнул. — Ты все ж подумай. Вдруг и впрямь с банановым вкусом?

Идея отвесить хороший пинок этому клоуну казалась заманчивой, но не гоняться же за ним по улице…

Вероятно, Игорь прав, но раз уж свернули, лучше потратить лишнюю минуту и убедиться во всем наверняка. Да мало ли, вдруг утащили не всё?

Наудачу я дернул ручку. Дверь мои усилия проигнорировала. Я дернул сильнее. Никакого эффекта: дверь сидела как влитая. Еще пара попыток — и пришлось признать поражение.

— Заело? — поинтересовался Сан Саныч.

— Такое ощущение, что заперто. — Я прислонился к стеклу, пытаясь разглядеть помещение. Виден был только правый угол: прилавок и пустые стеклянные стеллажи. — Кажется, разграблена.

— А я что говорил? — довольно усмехнулся Игорь.

— Зачем тогда двери на замок закрывать? И вообще, откуда у них ключ?

— От продавца, откуда. — Топтание на месте Игорю начало надоедать. — Коль, пошли уже.

За стеклом мелькнула тень. Я невольно отшатнулся. С другой стороны к закрытой двери подскочил белобрысый мальчишка лет шести и забарабанил по стеклу кулачками.

— Откройте, откройте, откройте!

Это было настолько неожиданно, что в первые секунды я даже растерялся, в отличие от Сан Саныча и Вербовски. Но, хоть они и услышали стук одновременно, Вербовски действовал быстрее. Сан Саныч еще только скидывал с плеча двустволку и делал шаг к крыльцу, а Вербовски уже стоял рядом со мной. Лицо каменное, в руке пистолет. Заметив его, мальчишка перестал колотить в дверь, замер, как кролик, увидевший удава, и вдруг громко, в голос, заревел. Брови у Эдика поползли вверх.

— Ребенок? — изумленно сказал он.

— Тише-тише, не плачь, — попытался я успокоить мальчишку, но двойное стекло надежно отсекало нас друг от друга. Ребенок рыдал взахлеб. — Эдик, замок прострелить можешь?

— Зачем стрелять? — Вербовски оттеснил меня с крыльца, бегло осмотрел дверь и констатировал: — Ничего стрелять не надо. Замок дерьмо, на пять минут работы. Дайте инструменты.

— Как там твоя говорила? Из охранников получаются неплохие взломщики? — вполголоса спросил Игорь, когда я спустился с крыльца.

— В последнее время мне кажется, что взломщики получаются из всех подряд: из сыщиков, охранников, вот теперь из наркоборцов…

Вербовски не подкачал. Не прошло и пяти минут, как раздался негромкий щелчок.

Эдик осторожно приоткрыл дверь и, заглянув внутрь, приглашающе махнул рукой: все в порядке. Я вошел следом. Мальчуган стоял посреди комнаты и, всхлипывая, тер глаза.

Аптека была разграблена. Полки пустые, на полу — пожелтевшие облатки таблеток, пластиковые пузырьки.

Я подошел к мальчишке и присел рядом.

— Эй, все в порядке. Не бойся. Как тебя зовут?

Мальчишка недоверчиво посмотрел на меня.

— Ва-аня.

Всхлипывать он не перестал, но в три ручья уже не ревел. И то хлеб — не представляю, как успокаивать плачущих детей.

— А меня Коля. Этот дядька с пистолетом — Эдик. Он настоящий полицейский и охраняет нас от бандитов. Ты не бойся. Пока мы рядом, ничего не случится. Тебе сколько лет?

— Пя-ять.

— Целых пять? — Я чувствовал себя полным идиотом, повторяя нелепые книжные фразы.

Мальчик кивнул.

— А где твои родители? Как ты здесь оказался?

— Меня привели-и… — На глазах ребенка вновь выступили слезы.

— Кто привел?

— Китаец…

Мальчик испуганно посмотрел на Вербовски, словно тот был китайцем.

— Китаец? — Я с удивлением посмотрел на мальчугана. — Как Джеки Чан?

Он кивнул. Уточнил:

— Только темный.

Я недоуменно посмотрел на подошедшего Сан Саныча. Тот пожал плечами: мол, Джеки Чан вроде тоже брюнет.

— И куда темный китаец ушел?

— Ушел, — невпопад подтвердил Ваня. — Он сказал, чтобы я ничего с пола не ел, и закрыл. Я весь день стучал… Кричал! Потом он принес еду и опять закрыл. Я хотел сделать подкоп, но не сумел. Потом он пришел, дал макароны, машинку и опять закрыл. — Мальчик показал в угол комнаты, где лежал красный игрушечный «Биг Фут».

— Давно ты тут? — рассеянно спросил Игорь. Пока я успокаивал ребенка, парень успел наспех осмотреть аптеку и уже рылся под стойкой.

Мальчик загнул два пальца и твердо сказал:

— Три.

— Три дня?

— Три дня? — Игорь высунулся из-за прилавка. — А когда в последний раз этот приходил? Ну, который темный Джеки Чан.

Круглые глаза Вани снова заблестели, но вместо того, чтобы заплакать, он растянул губы в улыбке. Игорь улыбнулся в ответ.

— Утром. Дал коржик и воды. — Ваня поднял с пола бутылку. — Коржик был твердый, как камень. Его мочить пришлось.

— Молоток! Сообразил.

Я не удержался и потрепал мальчишку по голове. Светлые волосы были мягкие, как пух.

— Он больше ничего не сказал? — Игорь снова нырнул под прилавок.

— Нет. Только взял коробку. Вот эту. — Ваня ткнул в упаковку презервативов, которую я, как дурак, все это время держал в руке.

— Коробку? — Игорь резко выпрямился. — Коробку…

Вербовски перевел взгляд с Игоря на презервативы. Было видно, что за гранитной маской спокойствия кипит непонятная мне работа мысли.

— Чего тут у вас? — Пушкин возник в дверях — автомат наперевес, уши как локаторы, морда любопытная и глупая-глупая.

— Хватай мальчишку…

— Валим отсюда!

Возгласы Эдика и Игоря прозвучали одновременно, а в следующий миг загрохотали выстрелы.

Треснула короткая очередь, слегка приглушенная стеной и расстоянием. Брызнула осколками стеклянная витрина. Пушкин вздрогнул. Любопытство на его лице сменилось крайним удивлением. Он перевел взгляд на стремительно расползающееся по животу алое пятно. Сделал неверный шаг и все так же, не издав ни звука, повалился ничком на пол. Лязгнул автомат. Майка на спине покраснела мгновенно. По полу стремительно побежал алый ручеек. Пули прошли навылет, и кровь теперь хлестала фонтаном.

Окно, буквально взорвавшись, разлетелось на сотни осколков. На противоположной стене с шуршанием лопнула известка. Я почувствовал резкие уколы в ладонь и скулу. Сан Саныч с ревом рухнул на пол. Я нырнул следом, подминая под себя мальчишку. Сзади с хрустящим звоном сложилась пробитая пулей витрина.

— Это стреляют так? — с детской непосредственно спросил Ваня.

— Не вставай! — шикнул я. — Ни в коем случае. Что бы ни случилось, не вставай!

— Не буду, — шепотом пообещал Ваня. Испуг наполнял его взгляд поровну с любопытством. — А дядю застрелили, да?

Я резко обернулся. Пушкин лежал в луже собственной крови. Не было нужды проверять пульс, все было ясно и так. Стволы у тех, кто на нас напал, очень даже рабочие.

Сан Саныч скорчился под разбитым окном и, чертыхаясь, снимал с предохранителя двустволку. Рубаха на его левом плече начала краснеть, по шее змеился алый ручеек.

— Нормально, — процедил охранник в ответ на мой незаданный вопрос. — Дробь. Царапнуло.