Ковчег - Иван Кузнецов

Мы встретились неделю назад. Несмотря на то, что знакомство на козырьке Тамариного дома было скоротечным, я узнал его сразу. И он меня тоже. Сейчас Аркадий Юрьевич работал бухгалтером или, точнее, завхозом местного центра коммуны. Вскоре после организации регулярных рейдов нам понадобились перевалочные базы. Всего их было четыре, и, насколько я знал, в ближайшее время на периферии планировалось развернуть еще две: на проспекте Кирова и улице Победы. Но пока не складывалось. Дальние районы оставались проблемными, и чтобы закрепиться там, требовалось немало сил. К сожалению, свободных людей не было, и о том, чтобы взять под контроль весь город, приходилось только мечтать. Но то на периферии. А здесь, в центре Ленинского района, была тишь да гладь. Разумеется, по нынешним меркам.

— Николай, вы один? Пойдемте, я напою вас чаем с сахаром. Только что заварил.

— Шикуете, Аркадий Юрьевич?

— Помилуйте, Николай, разве это шик? Как говорили у нас в институте Лебедева: чай для сотрудников умственного труда не роскошь, а производственная необходимость.

Я деликатно кашлянул.

— Аркадий Юрьевич, бежать надо, мы буквально на минутку заскочили. У вас есть свободные люди? Нам надо пару человек на пару часов. И какой-нибудь транспорт.

— Что-то ценное нашли?

— Да тут целая история…

Я в двух словах рассказал про «Скалу» и короткую стычку.

— И где бандиты сейчас? — поинтересовался старичок.

— Сдали дяде Вите. Сан Саныч с Игорем как раз с ними, конвоируют на всякий случай.

Аркадий Юрьевич покачал головой.

— Плохо это все, Коля, плохо. Чует мое сердце… Пойдем, покажу.

Мы вышли на улицу. Перевалочный пункт открыли во дворе Тамариного дома, в здании бывшей школы. Оно подошло как нельзя лучше — нашлось место и для складов, и для людей. Окна первого этажа были забраны железными решетками, местность хорошо просматривалась со всех сторон. Но главное — школа была пуста: летние каникулы. Нам досталось просторное, чистое, насколько это возможно, помещение. На момент отключки единственным человеком внутри был сторож.

Аркадий Юрьевич повел меня в обход здания и показал на торцевую стену правого крыла. На грязной потрескавшейся побелке двойными линиями был нарисован красный крест. Рядом неровными буквами выведено: «Маршал».

— Трое суток назад, ночью, несколько человек хотели выломать решетку и влезть через окно, — озабоченно сказал старичок. — Их пугнули. А утром мы обнаружили вот это.

— Ну и что такого? Обыкновенные хулиганы. Удивительно только, где краску взяли.

— Я тоже так подумал. Ребяткам показал для смеха. Но позавчера у нас была группа с Ленинградской. Так они сказали, что в том районе видели такой же знак, и не раз. И надпись тоже.

— С Ленинградки? Хм…

Я прикинул расстояние и подивился. Тащиться оттуда, прямо скажем, не ближний край.

— Вот и мне, Коля, это не понравилось. Выходит, эта зараза и до нас добралась. — Он показал на крест.

— Аркадий Юрьевич, не драматизируйте…

— Нет-нет, Коля, — торопливо перебил меня старичок, — попомни мои слова, мы с этими еще хлебнем горя.

Я покорно склонил голову. По мне, это были тревоги на ровном месте, но переубедить Аркадия Юрьевича было ничуть не проще, чем упершегося рогом в землю Игоря.

— Ладно, Коля, пойдем, что тут стоять. — Кажется, он понял, что не сумел донести до меня истину. — Говоришь, вам люди нужны и тележки? Поглядим, кто у нас без дела сидит.

С бездельниками оказалось туго. Что неудивительно: с дядей Витей не забалуешь. За разгильдяйство он карал строго и без всякого снисхождения. Тем не менее, пару человек Аркадий Юрьевич обещал выделить, сняв с каких-то мелких слесарных работ.

В ожидании остальных я прошелся по коридорам школы. Большинство комнат по-прежнему пустовало. Часть была отведена под склады. Не так давно сюда перетаскали весь вещевой рынок, расположенный по соседству. Если подумать, та еще работенка — утопленников не меньше, чем в супермаркетах. Даже ткань провоняла, неделю сушили на солнце.

С тех пор прошел почти месяц. Одежду частично разобрали, но несколько классов было завалено уцелевшими джинсами и куртками до сих пор. Погода стояла теплая, и особым спросом одежка не пользовалась, тем более что какие-то тряпки сохранились дома у всех.

Из спортзала на втором этаже доносились мерные удары железом по железу, там располагался ремонтный цех. Однако заглянуть в него я не успел, на лестничной площадке послышались голоса и навстречу мне вышел дядя Витя. Все так же небритый, со всклоченными волосами, в заляпанном смазкой синем халате.

— Ты где шляешься? — вместо приветствия спросил он.

— Изучал надписи на стенах. — Я пожал протянутую руку.

— А, Юрьича встретил. Не бери в голову, старик на этих фашистах совсем двинулся. Короче, бандюков я оформил и запер в подвале. Ребята вам попались суровые: сбегут при первом случае, еще и охрану загрызут. Таким у нас не место, надо сразу в клетку. Бумажку я написал, в штабе отдадите. Пусть пришлют конвой посерьезнее — и прямиком в тюрьму.

Насчет магазина не тяните, прямо сегодня все и разберите. Где колеса стоят, знаешь, вот ключи, занесешь в сто вторую. Всё, мне пора, бывай.

— Наши-то где? — едва успел спросить я.

— Спустятся через минуту.

Дядя Витя махнул на прощание рукой и вышел на улицу. Занятой человек.

Я направился на третий этаж в кабинет администрации, за Никой. Похоже, бумажная возня в очередной раз затягивалась.

С утра зарядил дождь. Он продолжался около часа, после чего сменился мелкой моросью, то затихающей, то вновь покрывающей одежду водной пылью. Небо из свинцово-черного сделалось равномерно серым — ни малейшего просвета. Ждать у моря погоды не имело смысла.

Всего поехало восемь человек: Сан Саныч в кабине с водителем, остальные в кузове. «Урал» бодро катил по пустынным улицам. Трясло изрядно. Время не пошло дорогам на пользу, асфальт потрескался и провалился. Полноприводному армейскому грузовику такие мелочи нипочем, а вот его пассажирам доставалось.

«Урал» был свой, родной. Мы приехали на нем с Управленческого. За проведенные там две недели на колеса удалось поставить два грузовика. Один остался в части, на другом мы отправились в Самару вместе с полудюжиной солдат. Появление работающей машины произвело в городе эффект разорвавшейся бомбы: как я потом узнал, до нас их просто не было.

С тех пор ситуация понемногу менялась. Починили уже пять дизельных грузовиков, и в ближайшее время еще несколько должны были вернуться в строй. Однако пока они по-прежнему ценились на вес золота, и выдавали их лишь по особым случаям. Например, для транспортировки дизель-генератора.

Экипаж подобрался соответствующий, чтобы у мародеров даже мысли не возникло отбить машину. Из шестерых пассажиров двое служили в армии, один работал в полиции, а лупоглазый широкоплечий Толик Пушкин на спор мог скрутить арматурину в бараний рог. Ну, или неугодного человека вместо арматурины.

Неугодных людей к счастью не попалось. Зато, пока корячились с генератором, Толику нашлось применение.

Ворота открыли быстро. С большим генератором решили не возиться, сразу занялись маленьким. Работа закипела. Совместными усилиями генератор был разобран, по частям вытащен на улицу и погружен в кузов грузовика. Туда же покидали найденные лопаты и лом. В кузове сразу стало тесно — разместиться при желании можно, но враскоряку.

Я откинул капюшон и, прищурившись, посмотрел вверх. Просветов в небе не наметилось, но дождь временно стих.

— Вы сейчас к школе, заключенных забрать?

— Ага. — Водила нам достался неразговорчивый, зато просидевший за баранкой без малого четверть века.

— Оттуда сразу в город?

— А чего ждать? Погрузим, что сказали, и поедем.

— Десять минут подождете?

— Десять подождем, — снисходительно согласился водитель.

— Кудай-то намылился? — поинтересовался Сан Саныч.

— Домой, куда. Я же еще вчера хотел. Из головы вылетело…

Вчера и впрямь вышло глупо. «Скалу» разгребали до вечера. Уже смеркалось, когда мы отправились обратно, оставив позади лишь пустые полки. Выбрали все подчистую, даже ненужные, на первый взгляд, насадки для садовых шлангов, грабли, электродрели и бензопилы. Тележка и корзины на колесиках, которыми мы пользовались для транспортировки мелкого барахла, оказались забиты под завязку. Без неприятностей не обошлось. На полпути у одной из них сломалось колесико. Пришлось распихивать груз по рюкзакам, а потом, чертыхаясь, тащить облегченную тележку, выслушивая мерзкий скрежет железа по асфальту и утешая себя мыслью, что тут недалеко.

В результате, когда мы уходили из школы, основательно стемнело. Ночная Самара разительно отличалась от более-менее спокойного Управленческого. Даже ружья не гарантировали безопасность, тут нападали на отряды и покрупней нашего. Всю дорогу мы были на взводе, и потому лишь на подходе к лагерю я вспомнил: так и не заглянул в родную квартиру…