Убей когда сможешь - Андраш Тотис

Они обнялись. Ощущая прижавшееся к нему родное, теплое тело, Альбер вновь и вновь повторял про себя: закончу дело, брошу все и уйду. Больше не стану этим заниматься.

Уснуть он не мог, задремлет ненадолго и почти сразу проснется, снова задремлет и снова проснется, что было еще хуже, чем бодрствование. С невероятной четкостью вновь и вновь вставали перед ним события дня. Он видел нож, входящий в тело Шарля, видел красный «БМВ», видел себя, стреляющего в человека, и того неизвестного мужчину, в конвульсия умирающего у него на глазах.

Марта бодрствовала с ним вместе и утешала его. Говорила то, что Альбер и сам прекрасно знал, что если б он не убил того человека, умер бы Бришо. Что у него не было времени ни точно прицелиться, не было времени, ни взвесить, куда стрелять. Не было времени прицелиться так, чтобы только ранить покушавшегося, но непременно остановить. И чем больше она его утешала, тем явственнее пробуждались в нем самообвинения, ему хотелось спорить с женой. Он сел в постели и завопил:

— Я убил человека, понимаешь ты, убил!

Марта плакала. Альбер махнул рукой.

— Где-то его оплакивают, — сказал он, — где-то любили, воспитывали, думали, что однажды он станет президентом, а я убил его.

Тогда начала кричать Марта:

— Бришо любят не где-то, а на улице Сен-Марка, любит его мать, которая по вечерам, накрыв стол, ожидает его, чтобы пить чай. Шарля любят его женщины, чему ты так завидуешь, хотя думаешь, будто я этого не замечаю. Его любят друзья, и ты в том числе, а тому типу ни единой скверной минуты не доставили бы угрызения совести!

— Знаю, — сказал Альбер и повернулся к стене. — Давай спать.

И они начали сызнова.

Оба с облегчением вздохнули, когда наконец начало светать и, купаясь в каком-то бледном сонном свете, перед ними возникли очертания мебели.

IV

Они поднялись раньше, чем прозвенел будильник. У Марты не было первого урока, но она пошла на работу, сказав, что ей нужно проверить несколько сочинений. В такое время довольный Альбер обычно поворачивался на другой бок. Сейчас он стоял в ванной комнате, с удивлением, словно чужое, изучая свое лицо.

Выйдя на улицу, Лелак в одно мгновенье освободился от гнетущей его душу тяжести. «Я свободен, — думал он. — Я жив».

Ни красного «БМВ», ни «опеля» не было видно, когда он садился в машину. Если за ним и охотятся, то не думают, что он встанет так рано. Или все это только игра воображения и издерганных нервов и все его фантазии ничего не стоят?

Он поехал в больницу к Бришо. Оставил машину у здания полиции и направился дальше на метро. Так было скорее, правда, от остановки метро пришлось еще с километр пройти пешком. Он шел по просыпающемуся жилому району, широким шагом проходя мимо разогревающих свои машины мужчин, сонных молодых женщин, толкающих детские коляски. Где-то, оглушительно взревев, заработал мотор, откуда-то донеслись звуки радио, где-то выбивали ковер, где-то плакал ребенок.

Он точно не знал, что ожидал увидеть, быть может, пробуждающуюся больницу, швейцара с сонными глазами, который спросит, куда он идет, представлял себе, как прокрадывается по тихим коридорам, стараясь никого не потревожить. Но чего он точно не ожидал, так это того, что прибудет одновременно с Корентэном и что оба несколько смущенно поздороваются, словно их застигли на чем-то недозволенном. В больнице, конечно, уже кипела жизнь. Вверх поднимались переполненные лифты; по коридорам проходили больные и робкие посетители; они с Корентэном шли к палате, куда поместили Бришо. Мимо них пробегали хорошенькие медсестры.

Бришо спал. Врача пришлось подождать, они сели, Корентэн потянулся за трубкой.

— Вчера он просыпался? — спросил Лелак.

Корентэн потряс головой. Альберу не хотелось спрашивать, как долго комиссар здесь пробыл. Вероятно, всю ночь, а утром съездил домой помыться и переодеться.

«Сейчас надо сказать ему, что я выхожу из игры, — думал Альбер. — Он меня поймет. А если нет, я все равно возьму шляпу откланяюсь и отправлюсь к чертовой бабушке».

— Тебя интересует, кого ты застрелил? — спросил Корентэн.

Он хотел сказать, что не интересует. Чем меньше об этом знать, тем лучше.

— Его зовут Бергер. Он дважды сидел за тяжкие телесные повреждения и один раз за незаконное ношение оружия.

— Он был знаком с Коллем? — Альбер не знал, зачем задал этот вопрос, раз уж собирается выйти из игры.

— Они сидели в разное время. Но, возможно, тебя заинтересует, что он как будто работал на Реноде.

— Кто сказал?

Корентэн вздохнул. Он понятия не имеет, дал указание справиться относительно того парня, и вот таков результат. Если важно, можно узнать. Корентэн посмотрел на Альбера:

— Какое отношение ко всему этому имеет Реноде?

Альберу не понравился тон вопроса. Показалось, будто в голосе комиссара прозвучала нервозность, надежда на то, что Альбер ответит: никакого. Неужели комиссар Корентэн, могущественный руководитель отдела по расследованию убийств боится? Он вспомнил голос Бришо, когда они беседовали на ту же тему. В голосе Шарля не было страха, его не интересовало, какой властью обладает вожак мафии. И это карьерист Бришо!

— Могу я кое о чем вас попросить? — ответил он вопросом.

Лицо Корентэна сделалось настороженным. Он потянулся в карман за новой порцией табака и медленно набил трубку.

— Смотря о чем, — проговорил он наконец, и Альберт не совсем понял, почему надо столько думать над таким ответом.

— Об ордере на обыск, — медленно ответил Поднял руку, чтобы шеф не перебивал его, не поучал, указывая на то, что ордер на обыск надо просить не у него — будто он сам не знает. — Такое разрешение на обыск, на котором не проставлена дата.

Корентэн размышлял.

— Где? — хрипло спросил он.

— В Спортивном центре «Академия».

Комиссар не ответил. «Все взвешивает, проклятый», думал Альбер. Он все еще не мог себя понять. А теперь? Шеф просто забудет о вопросе или, в крайнем случае, сделает вид, будто даже не слышал его. Он не откажет, но и не даст разрешения. Ну, если так, Альбер и в самом деле выйдет из игры!

— И еще кое-что, — сказал он, и руки его задрожали. — Мне нужно для этого не менее дюжины людей, вооруженных полицейских.

— Парашютистов не хочешь?

Альбер вспомнил, как лежал в лесочке на траве, в опавших листьях и наблюдал за часовым. «В самом деле, это было бы лучше всего, — подумал он. — Команда САС…» Но об этом все-таки не заикнулся.

V

Флери шел к бунгало напрямик по траве. Кругом было пусто, только на Теннисных кортах виднелись люди. Чуть ранее он заметил Реноде, возвращавшегося после утренней пробежки; остановясь между деревьями, тот сделал несколько наклонов туловища вперед, а потом вошел в дом. Сейчас он наверняка принимает душ. Флери не спешил. Остановился, поднял какую-то брошенную бумажку, скомкал, сунул в карман. Из другого бунгало доносился детский плач. Высоко в небе гудел самолет. Он пошел дальше. В дом не заходил, сел на террасе и ждал. Немного погодя появился Реноде. Свежий, довольный, словно у него и забот других нет, кроме утренней пробежки, бокала хорошего вина да птичьего щебетанья. Волосы его были влажными от купанья, к летнему кремовому костюму он повязал шелковый шарфик с ярким рисунком. Обычно он одевался более консервативно. Флери не понимал, что на шефа сейчас нашло.

— Нам повезло, — сказал Реноде, когда лакей накрыл на столе завтрак и удалился. — Если бы тот полицейский не пристрелил нашего человека, а схватил его, пришлось бы теперь понервничать. — Он с аппетитом откусил хлеб, намазанный диетическим джемом. — Что с машиной?

— Видимо, Лелак засек ее. Мы отправили машину в мастерскую сделать небольшую переделку. Перекрасим в синий цвет, сделаем спортивный с воздушным охлаждением…

Реноде что-то одобрительно пробурчал. Он не любил, когда дела не клеились. Не любил, когда ошибались. Большая ошибка напасть на полицейского в присутствии его приятеля с оружием в руках.

— Что будет с этим Лелаком? — спросил он.

Флери ответил не сразу. Один раз он предлагал убрать полицейского, тогда Реноде его высмеял. Идиота из него делает? Флери пригладил редеющие волосы.

— Надо устранить, — сказал он. — Его не охраняют, не сопровождают, это абсолютно точно. Ловушки быть не может.

Реноде задумался.

— Где он сейчас?

— Не знаю. Мы не можем постоянно висеть у него на хвосте. Он следит и дважды уже засек нас. Но нам известно, где он живет, где работает, где обедает. Рано или поздно появится.

— Да, уберем его, — решил Реноде. — По крайней мере отвлечем внимание полиции. Но, если удастся, надо подать это как несчастный случай. Сбейте его машиной, заставьте вмешаться в уличную драку, сбросьте что-нибудь ему на голову. И ради Бога, делайте это умело, потому что он настоящий профи. Раз его сделали приманкой и никто его не сопровождает, объяснение лишь одно: они считают, что он сумеет сам себя защитить.