Толковая Библия. Ветхий Завет и Новый Завет - Александр Лопухин

Прошли десятки лет в странствовании по пустыне Синайской. Выведенное из Египта поколение постепенно вымирало, отчаявшись в достижении обетованной земли. Оно показало себя недостойным ее, и потому должно было уступить место новому поколению, воспитавшемуся в трудах и невзгодах пустыни. Только такое поколение, закаленное в трудах и повиновении закону, могло мужественно встретить многочисленных врагов и очистить от них Землю обетованную, И это новое поколение Моисей повел, наконец, к пределам Ханаана. Какой громадный период отделял его от того момента, как у него впервые, еще в блестящем дворце фараонов, блеснула мысль об освобождении своего народа! Тогда он пылал надеждой и отвагой юности. В течение сорока лет принужден он был потом жить своей великой надеждой, пока наконец она не осуществилась. Он вывел «братьев своих» из Египта, из жалкой толпы беглых рабов преобразил их в народ, дал им закон и общественное устройство. Но увы – освобожденное им поколение оказалось недостойным свободы и той земли, которая предназначалась ему во владение. И вот убеленный уже сединами вождь должен был ждать еще сорок лет, прежде чем могла осуществиться его надежда. При многочисленных испытаниях и огорчениях от строптивого и неблагодарного, жестоковыйного народа неудивительно, что наконец в самом Моисее поколебалась когда-то светлая и несокрушимая надежда. Когда однажды (около Кадеса, в пустыне Цин) народ вновь поднял против него ропот из-за недостатка воды, и Моисею приходилось опять чудесно источать ее из скалы, то ему уже изменило доверие к возможности чуда, и хотя он действительно источил воду из камня, но сделал это с чувством раздраженности и отчаяния. Этот случай решил и его судьбу, и он должен был вместе с братом своим Аароном и со всем старшим поколением народа сложить свои кости в пустыне. Новое поколение должен был вести и новый вождь.

Изгнание Корея, Дафана и Авирона

От стана Кадеса, где Моисей своим жезлом в раздраженном недоверии разбил все свои надежды и где также умерла его сестра Мариам, он с тяжелым сердцем повел свой народ к пределам Палестины, в которую ему самому не суждено было войти. И едва он двинулся в путь, как совершилось печальное событие, которое было грустным предвестием скорого осуществления суда Божия и над ним самим. К северо-западу от каменистых развалин города Петры высоко поднимается над окружными холмами утесистая гора Ор со своими двумя остроконечными вершинами. На одной из этих вершин испустил дух свой великий первосвященник израильского народа Аарон, в объятиях своего сына и преемника Елеазара и в присутствии истинно любящего брата, который был для него руководной звездой в течение всей жизни. Величественная гора была достойным местом смерти такого человека. Она была символом величия его духовной жизни, которая всецело была посвящена народу. С горы открывалось дивное зрелище на пустыню, бывшую местом сорокалетнего пребывания злополучного народа, а там, к северу, в неясной синеве дали, виднелась даже холмистая почва обетованной земли. Бедная гробница на вершине этой горы у местных арабов признается и почитается именно за гробницу Аарона, хотя есть признаки ее позднейшего происхождения.

После тридцатидневной стоянки под сенью горы Ор, сделавшейся могилой Аарона, народ должен был двинуться опять на юг, в обход земли эдомитян, не давших согласия пропустить израильтян через свои владения. Обход этот по необходимости опять был труден, и народ стал опять «малодушествовать» и роптать на Моисея, и за это наказан был нападением ядовитых змей, от укушения которых погибло множество народа. Единственное спасение от этого бедствия для израильтян было в знамении веры, изображавшемся для них в виде медного змея, бывшего символом будущего избавления, по слову самого Избавителя: «И как Моисей вознес змию в пустыне, так должно вознесену быть Сыну Человеческому, дабы всякий, верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную» (Ин 3:14–15).

Но вот, начиная от восточного залива Чермного моря, с каждым станом израильтяне все ближе подвигались к пределам Земли обетованной. Вот они прошли земли эдомские и моавские и подступили к земле аморреян, живших по восточную сторону Мертвого моря, на пространстве между реками Арноном и Иавоком. По обычаю отправлено было к ним посольство с просьбой о пропуске израильтян через их землю, но воинственный царь аморрейский Сигон решительно отказал в этом и с войском выступил против новых пришельцев. Встреча произошла при Иааце, и Сигон потерпел решительное поражение, так что израильтяне овладели всеми его городами. Та же участь постигла и владетеля следующей земли – Ога, царя васанского, землей которого также овладели израильтяне. Таким образом, вся страна по восточную сторону реки Иордана досталась израильтянам, и одна только эта река отделяла их от Земли обетованной. Но прежде чем вступить в окончательное владение этой землей, должно было произойти последнее столкновение между избранным народом и миром языческим, – столкновение, которое должно было окончательно решить судьбу того и другого и установить определенные отношения между истинной религией и язычеством, равно как и между царством Бога и Царством мира сего. Израиль должен был познать, что языческие народы не только представляют собой по отношению к нему враждебную политическую силу, но и что язычество по самой сущности своей враждебно царству Божию. Они несовместимы между собой, и потому у Израиля не должно быть никакого общения с язычеством, и он даже не может терпеть самого присутствия его на одной и той же земле. Этот глубоковажный урок преподан был народу израильскому накануне вступления в Землю обетованную замечательной историей языческого прорицателя Валаама.

После решительных побед над царями Сигоном и Огом вход в Землю обетованную был совершенно открыт для израильтян. Враги, которые бы могли заградить им путь в нее, или остались позади, или были рассеяны. И вот уже «сыны Израилевы остановились на равнинах Моава, при Иордане, против Иерихона». Но этот успех Израиля наконец пробудил крайнее раздражение у моавитян, царь которых Валак после сомнительного нейтралитета решил оказать противодействие пришлому народу, который, по его словам, «поядал теперь все вокруг, как вол поядает траву полевую». Но он в то же время, имея в виду участь царей Сигона и Ога, знал, как опасно выступать против израильтян с оружием в руках. Поэтому он прибег к новому средству, и в союзе с одним из мадианитских племен обратился к знаменитому в то время прорицателю Валааму, предлагая ему огромные дары за то, чтобы он своей волшебной силой проклял Израиля и тем обессилил его против оружия Валака. Валаам жил в Пефоре, на реке Евфрате, на родине Авраама, и потому у него сохранилось отчасти знание истинной религии и даже память об обетовании Аврааму и семени его. Но как прорицатель он был представителем языческого мира и за богатые дары, несмотря на внушения и предостережения свыше, согласился на предложение Валака. Уже на самом пути к Валаку Валаам получил новое предостережение от бессловесной ослицы, которая, заговорив голосом человеческим, «остановила безумие пророка». Но он «возлюбил мзду неправедную» (2 Петр 2:15–16) и за нее готов был пренебречь всяким предостережением. Узнав о его приближении, царь Валак выехал ему навстречу и в честь его задал блестящий пир. Затем приступлено было к делу проклятия. Валак возвел прорицателя на гору, посвященную Ваалу, откуда открывался вид на стан израильский. Там построено было семь жертвенников и принесена богатая жертва. Перед самым проклятием Валаам все еще колебался совершить столь неправое дело и вопрошал Бога, отдавая себя в Его полную волю. И воля Божия восторжествовала над любителем неправедной мзды. Вместо проклятия Валаам произнес торжественное благословение Израилю, и первое свое слово заключил возвышенным пожеланием: «Да умрет душа моя смертию праведников, и да будет кончина моя как их!» Изумленный и разгневанный Валак, сделав укор прорицателю, возвел его на другую гору, Фасги, чтобы он оттуда попробовал проклясть его врагов, но Валаам с этой горы произнес опять благословение Израилю. Валак попробовал еще раз возвести прорицателя на третью гору, на вершину Фегора, но оттуда Валаам произнес еще более возвышенное благословение, содержащее в себе предсказание, что «семя израильского народа будет как вешние воды, превзойдет Агага царь его и возвысится царство его», и заключил словами: «Благословляющий тебя благословен и проклинающий тебя проклят». А когда воспламенился гнев злополучного Валака, то Валаам заключил свои невольные благословения явным пророчеством о пришествии Мессии. «Вижу Его, – сказал вдохновенный Валаам, – но ныне еще нет; зрю Его, но не близко. Восходит звезда от Иакова, и восстает жезл от Израиля, и разит князей Моава и сокрушает всех сынов Сифовых. Пришедший от Иакова овладеет городом».