Не смей меня касаться. Книга 2 - Марина Дмитриева

— Ах ты… — зло прошипел оскорбленный благородный отец, а рука старшего Лазарева сначала сжалась в кулак, а потом потянулась к левой стороне груди.

Млять-млять, Шувалов… К чему этот злой сарказм, все отцы, наверное, склонны переоценивать наивность и невинность своих дочерей. Надеюсь, Николай Алексеевич не думает, что Юля именно со мной потеряла девственность.

— Впрочем, не важно, — продолжил я более нейтральным тоном, — мы поженились из-за ребенка, и ему, обещаю, я постараюсь стать хорошим отцом.

— Да какой из тебя отец получится… Чему ты научишь сына, трахать одну, а любить другую?!

— Млять, так какого хрена вся эта свадьба?! — мгновенно завелся я. — Зачем мы поженились? Раз вы меня даже отцом хорошим не видите. Если честно, я не понимаю вашей логики?!

— Мужчина должен нести ответственность…

Да что же они как заведенные.

— Ну конечно, я помню наш разговор в моем кабинете, помню ваши утверждения о том, что полноценный человек может вырасти только в полноценной семье. А если я шизофреник, извращенец, бытовой садист и стану поколачивать вашу дочь и нашего ребенка, вы тоже будете настаивать на ответственности?

Николай Алексеевич крякнул… Неужто он тоже увидел проблемы в своих непогрешимых принципах?! Или это только мне кажется, что они дырявые, словно решето.

— Только посмей хоть пальцем ее тронуть.

— Странный вы человек, какие-то непонятные принципы ставите выше счастья своих дочерей.

— Сначала своих вырасти, потом поучай.

— Ну уж нет, я бы никогда не выдал свою дочку замуж за какого-то непонятного человека, к которому у меня уважения ни на грош, будь она хоть тройней беременная.

Рука старшего Лазарева снова потянулась к груди… Он даже побледнел, а на лбу выступила испарина. Ага, кажется, по-настоящему задел. Отеческое сердце, видимо, чувствует свою неправоту. Больное сердце, Алекс, больное сердце.

— Кстати, Николай Алексеевич, сегодня мы стали одной семьей. Надеюсь, теперь вы можете принять от меня деньги и заняться, наконец, своим лечением.

— Нет, от тебя я денег не возьму, сначала покажи, что можешь быть хорошим мужем моей дочери.

Чуть не заржал в голос. Кем себя возомнил этот папенька?! Даже для того чтобы дать денег, нужны доказательства моей хорошести… Не мне, а ему! Нонсенс какой-то, во всем мире кто платит, тот и заказывает музыку. Но только не у семейства Лазаревых, конечно, я же презренный богач. Ненормальная семейка, живущая с ощущением того, что все им должны, с большой короной на голове, думающая, что доисторическое мировоззрение возвышает их над остальными людьми. И моя Роза такая же. Впрочем, эта ее горделивость, внутренняя царственность, делающая Таню Лазаревой недоступной, даже когда неоднократно поимел, они безусловно привлекали.

— Послушайте, — озадаченно развел я руками, — это ваше здоровье… Я думал, вы достаточно здравомыслящий человек, чтобы желать подольше оставаться здоровым и бодрым, дольше жить, хотя бы ради своих дочек и будущих внуков.

— Коленька, — подскочила к нам Эльвира Тимофеевна, — тебя Ниночка зовет, хочет с тобой посоветоваться по одному важному вопросу. Потом с зятем поболтаешь.

Думается мне, фея-крестная из Болгарии, скорее всего ни сном ни духом, что ей предстоит разговор со старшим Лазаревым, видимо, Танина мама испугалась, как бы на этой развеселой свадьбе между тестем и зятем не случился мордобой. На удивление Николай Алексеевич послушался, встал из-за стола, бросив напоследок недружелюбный взгляд в мою сторону, и поплелся вслед за Эльвирой Тимофеевной. А я залпом выпил наконец-то свой коньяк, хотя такой дорогой и выдержанный алкоголь не принято пить, точно водку, надо наслаждаться вкусом и ароматом. Потер виски, почему-то ужасно болела голова, и в груди теснило. Оглядел зал в поисках прекрасной девушки в алом платье. Вспомнился пошлый стишок: «Девушка в красном, дай нам, несчастным, палок по восемь, больше не просим». Какие глупости приходят на ум. В любом случае тебе, Шувалов, такое счастье больше не светит… Жаль, ужасно жаль, помнится, в страсти Таня была божественной, могла Афродите составить конкуренцию. Странно, я со времен бакинской поездки не занимался сексом, только пару раз рукоблудствовал, желание пропало, исчезло, будто эта история меня кастрировала, а сегодня одного взгляда на мою прекрасную Андалузскую леди оказалось достаточно, чтобы член налился за тканью брюк. Успокойся, глупый отросток, с Таней тебе не обломится. А вот Юля, в надежде на увеличение своего месячного содержания, скорее всего, будет более чем прилежна в выполнении своего супружеского долга.

Гости все еще танцевали, но Тани не было, также куда-то подевался Димка Колесов, и моя красавица жена тоже исчезла. Всем массово вздумалось погулять? Млять, надеюсь Димка не обидит Таню… Впрочем, такую колючку разве обидишь, она умеет постоять за себя. Точнее, для того чтобы обидеть ее больше, чем я, нужно очень сильно постараться. Во рту разлилась горечь… Я придурок, да, точно придурок, зря женился на Юльке, никто этого не оценит, ни папенька, ни его гордячка-дочь. Все будут требовать от меня ещё большего благородства, того, что я никак не смогу дать своей юной жене, потому что мудак, потому что совершенно ее не люблю. От этого свадебного фарса стало тошнить, и как я умудрился согласиться на этот балаган? Идиот! Форменный идиот. Лежащий на столе галстук продолжал душить, или это петля на шее, которую, по словам моего лучшего друга, я сам же на себе затянул. Серж тоже куда-то подевался, наверное, вышел покурить, никак не может бросить эту дурацкую привычку… Пойду тоже проветрюсь, мне просто необходимо вдохнуть вечернего воздуха, может, чуточку легче станет дышать, может, он немного остудит горящую отчаяньем грудину.

* * *

Симпатичная блондинка в белоснежном свадебном платье, корсаж которого был красиво расшит стразами и жемчугом, вышла из большого банкетного зала и осторожно направилась прямо по коридору, туда, где за вычурными туалетными комнатами был небольшой закоулок, ведущий к нескольким служебным помещениям, в одном из которых ее уже давно ждали. Светловолосая прелестница довольно улыбнулась, ее прямо всю потряхивало от переживаний и возбуждения, а между стройных женских ножек уже давно собралась жаркая влага сексуального предвкушения. Юле хотелось грязи, хотелось этого пошлого приключения, когда ее на собственной свадьбе будут иметь как последнюю шлюху. От подобных мыслей пухлые губы красавицы на протяжении целого вечера то и дело растягивались в довольной коварной улыбке. Но вырваться слишком рано не получилось, много времени заняла официальная часть, поздравления, поцелуи, во время которых она думала о том, что совсем скоро будет насаживаться своими губками на красивый вкусненький член Игоря Карнаухова.

Юля воровато огляделась по сторонам, ей сопутствовала удача, поблизости никого не наблюдалось.