Брат по мечу' () - Дэвид Вебер

довели его до безумия. Довели его до самого края окончательного отступления мага в ментальное отключение, которое неизбежно привело бы и к смерти тела. Но даже там, в этой черной яме ужаса, тренировка, которая сделала его тем, кем он был, и какая-то внутренняя искра, что бы это ни было, что сделало его тем, кем он был, отказывались позволить ему сбежать. Потребовали, чтобы он остался, сделал все, что в его силах, если представится хотя бы малейшая возможность. Он смирился с тем, что побег был таким же невозможным, как и предполагала Тримэйла, но даже когда он принял это, мрачная, сосредоточенная решимость нанести ответный удар хотя бы раз до конца заполнила самые сокровенные уголки его души.

Теперь, однако, он почувствовал нечто еще худшее. Почувствовал пробуждение еще большей недоброжелательности, еще большего зла. Он сел, цепи на его лодыжках звякнули, и его лицо стало мрачным и жестким в темноте, когда он услышал что-то еще - услышал голос молодой женщины, рыдающей, умоляющей, сопротивляющейся, когда ее вытаскивали из ее крошечной камеры. Она никак не могла ощутить то, что чувствовал он, и все же, казалось, все равно знала.

Трейн мог слышать ее, чувствовать ее, когда ее тащили по коридору за закрытой дверью его собственной камеры, и он знал, для чего ее предназначали. Он знал, какая смерть ожидает жертву Шарны, знал, чего хочет от нее невыразимый аппетит, скрывающийся за злобой, которую он чувствовал. И он знал, что никто не сможет спасти ее от этого.

Его глаза горели от этого знания. Затем его челюсти сжались, и он наклонился вперед, прижимая руки к вискам, призывая всю внутреннюю силу и фокусируя ее с помощью тренировки, которую он уже получил. Он протянул руку, протянулся сквозь эту тьму и камень, пока его ищущие ментальные пальцы не коснулись поверхности разума обреченной молодой женщины.

Она была даже моложе, чем он думал, по его мнению, ей еще не исполнилось восемнадцати. И в тот момент, когда их разумы соприкоснулись, он понял, что она уже видела смерть своих родителей, братьев, сестры. Знал, что она точно понимает, что с ней тоже должно было случиться, и чувствовал, как ее безнадежный ужас бьется, как крылья умирающей птицы, о железные прутья неизбежной клетки вокруг нее.

Она тоже почувствовала его, хотя и не так ясно, как он почувствовал ее, и он протянул ей свою мысленную руку. Он взял ее руку в свою, сжимая ее, предлагая единственное утешение, на которое был способен, и почувствовал, как она с отчаянной силой и благодарностью сжала его руку. Между ними не было никаких слов. Телепатия не была главным талантом Трейна, а у нее вообще не было таланта мага. И все же, если не было слов, было обещание, и Трейн пошел с ней, когда ее тащили по этому коридору из темного камня навстречу ожидающей ее мучительной смерти.

XIV

- Итак, позвольте мне прояснить ситуацию, - сказал Хоутон. - Вы двое - я имею в виду, вы трое, - поправился он, кивая на огромного коня, которого, как ему сообщили, на самом деле называли скакуном (а также защитником) - планируете войти в туннель, который никто из нас даже не может видеть. Я правильно понял?

Они с Машитой выбрались из "Крутой мамы", чтобы присоединиться к Венситу. Хоутон позаботился о том, чтобы держать свои ботинки подальше от ихора, который продолжал дымиться, проедая себе путь сквозь краску БТ. Помимо этого, он старался не слишком много думать о том, что именно представляла собой реальность "демонов". К сожалению, высокий Базел с лисьими ушами казался совершенно серьезным... что, вероятно, означало, что сержанту-артиллеристу придется подумать о них - или, по крайней мере, о том, кто их послал - очень скоро.

Эта возможность действительно заставляла Хоутона очень нервничать.

Машита, с другой стороны, казалось, почти не обращал внимания на такие незначительные проблемы, как гигантские, невероятно быстрые, бронированные, людоедские, оснащенные клешнями, проклятые существа из самой темной ямы Ада. Он был слишком занят тем, что пускал слюни на коня Базела - скакуна, механически поправил уголок мозга Хоутона, - чтобы уделять много внимания чему-либо еще, что, очевидно, бесконечно забавляло скакуна.

- Да, и мы это сделаем, - согласился Базел в ответ на вопрос морского пехотинца.

В его глубоком, как землетрясение, голосе было что-то такое, что заставляло все, что он предлагал, звучать разумно, размышлял Хоутон. Каким бы безумным это ни было на самом деле.

- И там может быть еще что-то из этих тварей, - сержант-артиллерист мотнул головой в сторону отвратительных, искалеченных тел, развешанных перед - и поперек - его БТ, - ожидающих вас там?

- Что касается этого, я думаю, что есть по крайней мере еще один, - сказал Базел, задумчиво почесывая подбородок. - Я все же чувствую что-то немного... странное в нем.

- "Странное?" - фыркнул Хоутон. - Значит, все это, - он махнул обеими руками в сторону скотобойни на склоне холма, - не было "странным" для вас, люди?

- На самом деле, - ответил Венсит с легкой улыбкой, - это не очень необычно для защитника Томанака.

- Что касается этого, - Базел бросил на дикого волшебника уничтожающий взгляд, затем снова повернулся к Хоутону, - не слушай его, Кен Хоутон. Я был бы мертв, и Уолшарно был бы таким же, если бы не ты. И мы оба тоже благодарны за это. Тем не менее, у нас есть кое-какие незаконченные дела вон в той дыре.

- Какого рода дела?

В тот момент, когда Хоутон открыл рот, он понял, что ему не следовало задавать этот вопрос.

- "Рейдеры", за которыми мы с Уолшарно охотились - да, и те, за кем Венсит охотился вместе с вами - находятся там, внутри, и с ними по крайней мере дети целой деревни, не говоря уже о десятках других людей.

- И ты пойдешь за ними, - решительно сказал Хоутон.

- Да. - Глубокий, рокочущий голос Базела был таким же ровным, таким же твердым. - Видишь ли, у меня нет выбора. Я уже говорил, что там, внизу, есть еще по крайней мере один из этих красавцев, и так оно и есть. И единственный способ, которым церковь Духа Демона может контролировать таких, - это кормить их.

Ему не нужно было объяснять, что он имел в виду, и у Хоутона скрутило живот от такого намека. Последствия, которые,