Пленение Селии - М.С. Валентайн

Слёзы унижения текли по покрытым красными пятнами щекам Селии. Однако она не могла игнорировать трепет объекта, о котором зашла речь. Селия изо всех сил сжала вместе стенки вагины, отнюдь не будучи уверенной, удастся ли таким образом достичь непристойной цели, которую поставил перед ней сэр Джейсон. Она повторяла это сжатие через каждые несколько секунд, сокращая интервалы до тех пор, пока клитор не пришел в постоянное движение, а жадный огонь в глазах сэра Джейсона приближал наступление постыдного оргазма. Улыбка сэра Джейсона говорила ей о том, что ее действия привели к успеху; набухший язык дергался то вверх, то вниз, словно им двигал незримый палец, а целенаправленное сжимание мускулатуры вагины Селии привело к тому, что створки ее раковины чуть не откусили выступавший конец банана.

У Селии бешено колотилось сердце, совпадая с пульсированием, которое шло изнутри ее тела. Она начала то засовывать, то вытаскивать банан, поверхность фрукта становилась теплее и мягче с каждым погружением, тот настойчиво искал приюта и с каждым проникновением становился горячее и влажнее. Сэр Джейсон весело щелкал затвором, твердый пенис становился горячее и влажнее, выражая солидарность похотливому фрукту из тропиков, который по форме напоминал его инструмент. Из него можно было приготовить не одно блюдо, ибо в отличие от фрукта, который Селия вгоняла в себя, фрукт сэра Джейсона будет всегда готов к употреблению, как бы часто она ни ела его. А сэр Джейсон с огромным удовольствием заботился о том, чтобы она не голодала!

Когда стало ясно, что банану грозит опасность превратиться в пюре, он вынул из липких рук Селии то, что осталось от него, и давал ей есть маленькие кусочки, удивляясь и восторгаясь; что она не поднимает шума. Наоборот, она, похоже, наслаждалась каждым кусочком, ее пухлый рот широко открывался, прося еще. Сэр Джейсон положил оставшиеся кусочки на ее вытянутый язык и обнаружил, что с его пальцев слизывают все липкие крошки. Когда последние кусочки фрукта были прожеваны и проглочены, губы Селии безмолвно говорили о том, какое экзотическое удовольствие они вкусили. Казалось, они покрылись лаком щедро собранным бананом от стольких сочных экскурсий в ее прелестные глубины. Сэру Джейсону очень хотелось поцеловать эти мерцающие губки, которые истосковались по его любимому фрукту, после того как тот достаточно долго промокал в изящном влагалище Селии.

Использовав целый ролик пленки, он снова зарядил фотоаппарат, подавляя еще одно желание: воткнуть в Селию второй банан. Однако эта трапеза не будет разделена, ибо сэр Джейсон сам пожелал съесть каждый сочно покрытый лакомый кусочек. Каким теплым и влажным казался этот фрукт на его ладони, он сохранил такой приятный аромат от посещения переполненной маленькой щели. «Она вне всякого сомнения с большим удовольствием отведала этот фрукт», — думал сэр Джейсон, уткнувшись лицом между бедер Селии. Его ноздри раздувались от мускуса с банановым привкусом. Это была всего лишь закуска, теперь настало время подавать следующее блюдо…

Когда сэр Джейсон передал Селии гроздь винограда, она не нуждалась в дальнейших инструкциях. Их взгляды встретились, и ее голубые глаза светились пониманием, что будет дальше. На этот раз они не дрогнули и продолжали сверлить его. Издаваемый ею интимный аромат удовлетворял его как вода измученного жаждой путника. Сэр Джейсон был так доволен тем, что открыл новую способность своей пленницы вести себя распутно, что развязал ей одну руку, избавляя ее от уз шелковых кандалов, о чем она его так много раз молила. Сэр Джейсон знал, что она не любит ограничений и подозревал, что это как-то связано с ее детством; она о чем-то подобном намекала Колину, который в пьяном угаре выболтал эти личные откровения. Ограничения, навязываемые ей сэром Джейсоном, представляли собой форму наказания, хотя и более возвышенного характера, чем то, что какая-то старая директриса школы могла бы определить.

Щедрость сэра Джейсона нашла вознаграждение.

Развязанная Селия не бежала от своего пленителя, а словно ребенок, стремящийся угодить, принялась поочередно запихивать маленькие виноградинки в свое влагалище, пользуясь средним пальцем, чтобы продвинуть их поглубже. Когда она заполнила виноградом щель, все еще липкую от банана, — мягкие остатки были подслащены ее собственными медовыми секрециями, — сэр Джейсон мог восхититься тем, как хорошо она справилась с этой задачей. Последняя виноградинка виднелась из кремовой щели, принявшей форму округлившихся от удивления губ… или от восторга.

Фрукты внутри Селии успокаивали своей прохладой, но не настолько, чтобы охладить поднимавшийся жар, пока она стремилась добиться благосклонности сэра Джейсона. Не имело значения, насколько ей придется унизить себя, чтобы добиться этого; она потеряла волю бороться с ним, а теперь хотела всего лишь быть с ним заодно, отдать себя его неотразимой силе, которую источала каждая его похотливая пора. Жестокие выходки сэра Джейсона стали для нее такой же пищей, какой была она сама для его неиссякаемой похоти. Селия хотела, чтобы лихорадочный огонь в его глазах разгорелся как вселенский пожар, который пожрет ее целиком, охватит тело, словно пламя высохшую траву в поле. В ее животе начинался тот самый странный трепет всякий раз, когда он бросал на нее взгляд, вызывая не менее напряженную реакцию клитора. Селия больше не могла отрицать наличие таких симптомов, ибо стоило ей посмотреть вниз живота и увидеть, что когда-то скромный бутон припух и порозовел больше прежнего, а из гладких половых губ высовывалась гораздо большая часть, чем изящный кончик, словно пребывая в состоянии вечного возбуждения.

В вазе еще остались фрукты, в Селии тоже. Самые мясистые вишни ярко сверкали на фоне темного дерева вазы, они казались отшлифованными драгоценными камнями. Селия повернулась, чтобы встать на четвереньки, предоставляя сэру Джейсону выбрать место, куда их поместить. Бледные округлости ее ягодиц были выпячены и соблазнительно раздвинуты, что определило его выбор. Как мог он устоять перед такой милой розеткой? Он и в самом деле сомневался, осталось ли вообще место в набитом до отказа главном проходе, и не понимал, как Селия снова извлечет оттуда виноград. Однако подобные опасения улетучились, ибо под рукой оказались другие, более интересные и безграничные возможности.

Забыв, о фотоаппарате, сэр Джейсон одну за другой вдавливал вишни в гофрированное отверстие ануса Селии, используя для этой цели, как и она средний палец. Сэр Джейсон справлялся с этим лучше, чем она с виноградом, поскольку его палец был длиннее, чем ее похожий на детский палец, и он проталкивал его до конца. Красновато-пурпурные шарики легко проскальзывали внутрь, ибо ее влагалище поделилось своей смазкой с более засушливым соседним пространством, словно ожидая, что позднее самому понадобится увлажнение. Сэр Джейсон так погрузился в свое занятие, что потерял счет вишням и добавил еще, наслаждаясь тем, как мускулистое отверстие проглатывает все одну за другой, пока не опустела ваза.