Объединяя усилия (ЛП) - Пейдж Сабрина

Грейс внезапно оказывается рядом с нами и громко кричит.

— Ной и Эйден просто демонстрировали приёмы футбола. Дети, перерыв пять минут. Или двадцать. Вожатые, вы можете найти себе другое занятие? Футболисты будут тренироваться, и они покажут вам некоторые приёмы позже. — Прежде чем мы успеваем ударить друг друга, она садится на корточки и смотрит на нас с огнём в глазах. — Встаньте. Мать. Вашу.

Она прерывает каждое слово резким вдохом.

Дерьмо.

Я встаю, адреналин всё ещё течёт по моим венам, но я не прикасаюсь к Эйдену, когда он поднимается на ноги и вытирает рот тыльной стороной запястья, выглядя более самодовольным, чем раньше.

— Ты должен держать свой гнев под контролем, Ной, — насмехается он.

— Подожди немного, — предупреждаю я.

— Нет, — огрызается Грейс. — Вы двое, придурки, сейчас повернётесь, помашете ребятам и похлопаете друг друга по спине. А потом будете смеяться и притворяться, что не пытались затеять чёртову драку на глазах у детей, которые видят в вас образец для подражания.

Отчитанные, мы делаем именно то, что она велит, ухмыляясь как пара идиотов, и хлопая друг друга по спине для показухи. Когда я наклоняюсь, чтобы хлопнуть Эйдена по спине — очень сильно — он широко улыбается и фальшиво смеётся, всё время глядя на меня.

— Жаль, что ты не предпринял что-то, касаемо Грейс, раньше меня.

Я наклоняюсь, чтобы обнять его, на моём лице появляется фальшивая улыбка.

— Позже я убью тебя, — отвечаю я таким же приятным голосом. — Может быть, во сне.

— Хватит, — резко говорит Грейс. — Повернитесь и идите обратно к дому на ранчо, как будто вы не пятилетние дети, которым нужно приказать держать руки при себе.

Мы оба молча идём к дому, Грейс следует за нами. Да, конечно, зрелая часть меня чувствует себя мудаком из-за того, что ввязался в драку с Эйденом посреди футбольного матча. Остальная часть меня думает, что я должен был ударить его, когда у меня был шанс.

Когда мы подходим к входной двери, Грейс поворачивается к своей охране.

— Там, наверное, будут крики. Много криков.

Одна из агентов выглядит так, будто вот-вот расплывётся в улыбке.

— Вас поняла, мэм, — говорит она. — Если мы услышим крики, то не будем думать, что вы в беде.

Грейс открывает дверь и входит внутрь, не говоря ни слова, её шаг бодрый, и мы следуем за ней через гостиную. Ладно, очевидно, она не хочет разговаривать в гостиной, где свободно.

Нет, она идёт на кухню. Там, где есть ножи.

Эйден, должно быть, думает о том же, потому что он поднимает брови, когда смотрит на меня.

— Почему бы нам не выпить, может быть, немного шоколада, и не поговорить об этом, как взрослые в гостиной?

— Выпить хочешь? — спрашивает Грейс. Мне кажется, у неё раздуваются ноздри. — Шоколада?

— Что? — спрашивает Эйден, поднимая руки вверх. — Я подумал, может быть, ты захочешь немного шоколада, потому что ты сейчас немного расстроена…

— Вот дерьмо. — Я слышу, как произношу эти слова вслух. Даже я не настолько глуп, чтобы произнести то, что он собирается сказать.

— Шоколад, — решительно говорит Грейс. — А почему, собственно?

Боже. Я смотрю на Эйдена широко раскрытыми глазами, пытаясь телеграфировать ему, чтобы он не говорил то, что я думаю, он собирается сказать. Не говори так, чувак. Скажи что-нибудь ещё. Допустим, ты думаешь, что ей может понравиться шоколад, потому что она выглядит немного худой. Или потому что ты слышал, что шоколад полезен для тебя. Даже отдалённо не предполагай, что у неё может быть ПМС.

— Э…

Когда Грейс поворачивается, чтобы посмотреть на него, я произношу одними губами «она слишком худая» и указываю на Грейс. Эйден прищуривается и смотрит на меня, явно сбитый с толку.

— Я сказал шоколад? — спрашивает он. — Я имел в виду шоколадный… сироп?

Отлично выкрутился. Я показываю ему большой палец.

Грейс смотрит на нас, уперев руки в бока, кажется, целую вечность.

— Вы начали разборки на глазах у моих ребят. Детей, которые смотрят на вас с восхищением.

— Это было неудачно, — признаётся Эйден.

Чёрт, чувак. Он хуже меня умеет извиняться. Я не думал, что это вообще возможно.

— Мы сожалеем о футбольном матче, — говорю я.

— Если это поможет, я уверен, что дети действительно поверили, что мы просто репетируем приёмы, — вмешивается Эйден.

— Нет. Это не помогает. — Грейс, похоже, кипит от злости. Проблема в том, что когда она злится, то выглядит очень горячо. Несколько прядей волос выпадают из её хвоста, и она яростно заправляет их, но они снова выпадают, раздражая её ещё больше. Её щеки пылают, и она, затаив дыхание, переводит взгляд с одного на другого.

Я думаю, что девушка может быть действительно сердита, пока она не делает паузу на секунду, сжимая нижнюю губу между зубами, переводя дыхание. То же самое она делала и раньше, когда мы столкнулись в коридоре, и она посмотрела на меня так, словно хотела меня.

— Вы вели себя как полные… идиоты последние несколько дней! Глупые подростковые шалости? Ввязаться в драку в благотворительном лагере?!

— Честно говоря, глупые подростковые шалости продолжаются уже некоторое время, — говорю я, глядя ей в глаза и подходя ближе. Мне уже наплевать, насколько она злая. Я могу думать только о том, как сильно хочу, чтобы её одежда валялась на полу.

Грейс снова упирает руки в бока.

— Значит, эти розыгрыши не имеют абсолютно никакого отношения к тому факту, что вы двое, по-видимому, решили, что вам нужно вести себя всё безумнее и безумнее, потому что… я не знаю… у вас есть какое-то ошибочное представление, которое может произвести на меня такое впечатление? Или вы действительно пытаетесь свести меня с ума…?

— Может быть, именно тот факт, что ты хочешь нас, сводит тебя с ума, — замечает Эйден. Он, внезапно, оказывается по другую сторону от нее, так же близко, как и я, но ни один из нас не делает никакого движения к ней. Мои глаза встречаются с глазами Эйдена, и что-то невысказанное проходит между нами, молчаливое понимание того, что она либо собирается выбрать одного из нас, либо… возможно, что она собирается выбрать обоих.

— Хочу вас? Прямо сейчас, я даже не уверена, что вы мне нравитесь! — Грейс вспыхивает, затем делает паузу, глубоко вдыхая. — Вы двое — самые высокомерные, малолетние, совершенно неподходящие мужчины, которых я когда-либо встречала. И вы думаете, что я схожу с ума, потому что желаю вас?!

— Совершенно верно. — Слова вырываются из моего горла, моё собственное желание к этой девушке очевидно даже в моём голосе.

— Мы думаем, что ты жалеешь нас обоих, — соглашается Эйден, одинаково напряженно.

Грейс делает глубокий вдох, её руки тянутся к каждой из наших грудей. Она сжимает в кулаке наши рубашки, и я смотрю на Эйдена, почти уверенный, что она собирается оттолкнуть нас подальше от себя. Вместо этого она тяжело вздыхает и закрывает глаза.

— Вас обоих, — шепчет она. — И я не могу просто… выбрать.

— Тогда и не надо, — говорю я одновременно с Эйденом, — хорошо. 

21

Грейс

— Хорошо. — Я шёпотом повторяю слова Эйдена, потому что не уверена, что действительно расслышала их правильно. Мои руки всё ещё на их груди, когда я сжимаю футболки Эйдена и Ноя, не двигаясь, потому что боюсь сделать то, что я думаю, хочу сделать дальше.

Я боюсь того, что это может означать.

У дочери Президента не может быть секса втроём. У неё уж точно не может быть секса втроём с двумя профессиональными спортсменами. И у неё определённо не может быть секса втроём с двумя высокомерными, раздражающими, чертовски горячими мужчинами посреди кухни во время благотворительного лагеря, в то время как два её агента Службы Безопасности находятся за пределами дома.

— Тебе не нужно выбирать между нами, потому что мы оба хотим тебя, — рычит Ной.