Кто стоял за спиной Сталина? - Александр Островский

Тифлис был не только губернским центром, но и столицей Кавказа{5}. До 1881 г. здесь находилась резиденция кавказского наместника, а с 1881 г. — после упразднения наместничества — резиденция главноначальствующего гражданской частью на Кавказе, который одновременно являлся командующим войсками Кавказского военного округа. С 1896 по 1905 г. этот пост занимал князь Г. С. Голицын{6}.

По данным 1892 г., в городе насчитывалось 110 заводов и фабрик (в основном это были предприятия легкой промышленности), на которых трудилось 2600 рабочих, а общая стоимость производимой ими продукции составляла 3,5 млн руб.{7}.

Из числа наиболее крупных и известных промышленных предприятий можно назвать бумагопрядильню Г. М. Мирзоева, обувную фабрику Г. Г. Адельханова, табачные фабрики Н. И. Бозарджианца и А. Н. Энфианджианца, коньячный завод Д. З. Сараджева, пивоваренные заводы, владельцами которых были Ф. Г. Ветцель, О. Э. Гребнер и Л. Д. Мадер, машиностроительный завод М. Карапетова, чугунолитейный завод Алиханова и Яралова{8}. Самыми крупными предприятиями города являлись железнодорожные мастерские и паровозное депо. Здесь была сконцентрирована почти половина всех рабочих города{9}.

Вплоть до начала XX в. Тифлис представлял собой не столько промышленный, сколько торговый центр. Достаточно сказать, что на 110 промышленных предприятий приходилось около 3 тыс. торговых заведений, на 2,6 тыс. рабочих — 6 тыс. человек, имевших торговые свидетельства. Объем товарооборота достигал 38 млн руб. и более чем в 10 раз превосходил объем промышленного производства{10}. Кроме 6 тыс. лиц с торговыми свидетельствами в городе было около 600 купцов 2-й и около 80 1-й гильдии{11}.

В городе имелось отделение Государственного банка, действовали Тифлисский коммерческий банк и Тифлисский дворянский земельный банк, а также Тифлисское общество взаимного кредита{12}.

Свои представительства в Тифлисе имели иностранные фирмы, из числа которых можно назвать торговые дома «Братья Гольдлюст», «Сименс и Гальске», «Карл Стукен», американское страховое общество «Эквитебл», магазин известной германско-американской компании по производству швейных машинок «Зингер и Ko», ателье модных товаров француза Эрвье, именовавшего себя на русский манер Иваном Ивановичем, и т. д. В Тифлисе можно было купить билет на пароход и отправиться из Батума в Западную Европу. Путь до Марселя обслуживала французская фирма «Н. Паке и Ko», располагавшаяся на Сионской улице в доме И. М. Арцруни{13}.

Необходимость защиты интересов иностранных подданных привела к открытию здесь консульств целого ряда иностранных государств, как азиатских, так и европейских{14}.

Если обратиться к податным спискам Тифлиса 90-х гг. XIX в., то можно узнать, что богатейшими людьми в городе, т. е. владельцами самого крупного имущества в Тифлисе, были: 1) Иван Алексеевич Читахов — 2931 руб. налога, 2) князь Иван Константинович Багратион-Мухранский — 2493 руб., 3) наследники Иосифа Алелова — 2179 руб., 4) Александр Иванович Манташев — 2064 руб., 5) Давид Захарович Сараджев — 1647 руб., 6) Исай Мартынович Цовьянов — 1300 руб., 7) Иван Гаврилович Тамашев — 1275 руб. Никто кроме них в городе не платил городского налога более 1000 руб.{15} За исключением князя И. К. Багратион-Мухранского и И. Алелова самые богатые люди города были армянами.

Тифлис являлся одним из важнейших культурных центров Кавказа.

В городе издавалось шесть газет на армянском языке, в том числе «Нор дар» («Новый век») под редакцией доктора права Лейпцигского университета С. А. Спандаряна{16} и «Мшак» («Работник») под редакцией А. А. Калантара, пять газет на русском языке, в том числе «Кавказ» (редактор — Ю. Н. Милютин), «Новое обозрение» (редактор — князь В. М. Туманов), «Тифлисский листок» (редактор — Х. Г. Хачатуров){17}, четыре газеты на грузинском языке, самыми известными из которых были «Иверия» («Грузия») (редактор — И. Г. Чавчавадзе) и «Квали» («Борозда»), Официальным редактором последней являлась Анастасия Михайловна Церетели (урожденная княжна Туманова, сестра редактора «Нового обозрения»), а фактически — ее муж писатель Г. Е. Церетели{18}.

В конце XIX в. в Тифлисе не существовало ни одного высшего учебного заведения. Вместе с тем здесь находились учительский институт, четыре гимназии, реальное училище, православная духовная семинария.

Семинария располагалась в самом центре города, недалеко от Эриванской площади, на углу Лорис-Меликовского проспекта и Пушкинской улицы (фото 9){19}. Сюда летом 1894 г. и пришел Сосо Джугашвили.

На что надеялась Кеке, отклоняя предложение С. П. Гогличидзе о помощи? Ведь она знала, что в духовную семинарию прежде всего брали выходцев из духовного сословия и что за обучение необходимо было платить.

По свидетельству Г. В. Паркадзе, когда Сосо поступал в семинарию, «за него хлопотал историк-археолог Федор Жордания»{20}, который в рассматриваемое время преподавал в Тифлисской православной семинарии церковные грузинские предметы{21}. Но откуда ему был известен сын горийского сапожника? По словам того же Г. В. Паркадзе, Ф. Жордания «знал его по отзывам преподавателей» Горийского духовного училища, а также «зубного врача Сологова»{22}.

Кто именно из преподавателей Горийского духовного училища был близко знаком с Ф. Жорданией и кто из них порекомендовал ему Сосо, мы не знаем. Что же касается «зубного врача Сологова», то это был Александр Георгиевич Сологошвили, ставший зубным врачом несколько позднее{23}. До 1893 г. он учился в Тифлисской духовной семинарии и был членом ученического кружка, в состав которого входил Ладо Кецховели и который нередко собирался на квартире А. Г. Сологошвили{24}. В декабре 1893 г. за участие в забастовке вместе с Л. Кецховели тоже был исключен из семинарии{25}. Таким образом Сосо А. Г. Сологошвили мог знать через Л. Кецховели.

Кроме Ф. Жордании у Сосо был еще один покровитель. Дело в том, что к этому времени брат Кеке Сандал перебрался из Гори в Тифлис и поселился по адресу: Ведзинский переулок, дом № 6. Владельцем этого дома являлся Георгий Чагунава, который служил в Тифлисской духовной семинарии и занимал там должность эконома{26}. Обращает на себя внимание то, что в его доме, будучи семинаристом, некоторое время жил Ладо Кецховели{27}. Когда Кеке привезла Сосо в Тифлис, она, остановившись у своего брата, обратилась за помощью к жене Г. Чагунавы и получила ее поддержку{28}.

«Поступающим в семинарию, — вспоминал Кита Николаевич Тхинвалели, — необходимо было быть в Тифлисе 15 августа», однако Сосо Джугашвили и Васо Хаханишвили уехали туда «на несколько дней раньше»{29}. 22 августа Сосо подал заявление о допуске его к вступительным экзаменам (фото 10){30}, в течение нескольких дней сдал восемь предметов{31} и 2 сентября «на общих основаниях» был зачислен в семинарию{32}.

Чтобы понять смысл этой формулировки, необходимо учитывать, что если утвержденный 22 августа 1884 г. «Устав православной духовной семинарии» не предусматривал плату за обучение{33}, то затем она была введена для «иносословных» лиц, т. е. лиц, не принадлежавших к духовному сословию{34}. Поэтому в «Журнале общего педагогического собрания Правления Тифлисской духовной семинарии» № 20 за 2 сентября 1894 г. говорилось: «Из принимаемых ныне в 1-й класс воспитанников следующие должны быть причислены к иносословным, обязанным в силу Высочайшего повеления от 30 октября 1890 г. вносить установленную плату за право обучения в семинарии по 40 руб. в год». Далее шел список иносословных воспитанников, среди которых фигурировал и Сосо Джугашвили{35}.

Но дело заключалось не только в плате за обучение. «Устав православной духовной семинарии» предполагал возмещение расходов за содержание семинаристов: проживание их в общежитии, питание и одежду. А поскольку не все семинаристы были способны платить за это, они подразделялись на две категории: своекоштных и казеннокоштных. Первые должны были нести расходы по обучению сами, вторые находились на содержании государства. Причем «Устав» допускал возможность как полного, так и частичного содержания воспитанников за счет государства. В нем говорилось, что «казеннокоштные, живя в семинарии, пользуются от нее полным или половинным содержанием», а «своекоштные принимаются или полными пансионерами, или в качестве полупансионеров, не получающих из полного содержания только одежды»{36}. И далее: «Плата за полных пансионеров, также и за тех, которые пользуются в семинарии только помещением и столом, определяется по представлению Правления семинарии епархиальным архиереем для каждой местности особо, сообразно с потребными на то или другое содержание расходами»{37}.