Пурпурный занавес - Всеволод Глуховцев

И все же Николай не удержался и бросил прощальный взгляд вниз. В этот момент, по-видимому, экзальтация достигла высшего предела: пребывающий в трансе жрец затрясся и низверг потоки спермы. В тот же миг вся толпа ликующе взревела. Кульминацией явился вакхический танец обнаженных дев вокруг своего предводителя.

Гость выбрался наружу тем же путем, заметил привычный уже аэростат и лесенку, услужливо покачивающуюся перед самым его носом. Взобрался, полетел…

Очнулся у Пинского.

– Прямо какой-то древнегреческий эпос! – восхищенно поцокал языком врач, выслушав рассказ приятеля, – мистерии Диониса-Вакха, Деметры-Кибелы или Шивы… У этого человека чрезвычайно сильно архетипическое начало. Причем, он явно зациклен на Тантре, фаллическом культе. Да, очень, оч-чень интересно!..

– Ну, что ж, – немного погодя сказал он, – продолжим завтра…

– Послушайте, Александр Яковлевич! – принялся горячо убеждать своего наставника Николай. – Я чувствую себя превосходно, вы уж поверьте на слово. Зачем откладывать дело в долгий ящик? Я в состоянии совершить еще одно астральное странствие, прямо сейчас.

Аналитик испытующе посмотрел на него:

– Право, не знаю… Впрочем, можно рискнуть.

– Да я не устал!

– Это хорошо. Если так, то значит психически ты, Коля, научился очень быстро восстанавливаться. А это уже заметный прогресс… Ладно, давай попробуем. На очереди – Шарапов. Только одно условие: почувствуешь ТАМ что-то неладное, сразу же возвращайся. Мысленно обратись к образу воздушного шара и немедля вызови его.

Николай заверил, что так и сделает, если все пойдет наперекосяк.

Вошел в гипнотический транс, ухнул в темноту и вскоре обнаружил себя посреди улицы ночного города.

На чернильно-темном небе – ни звезд, ни луны. Фонари не горят, в домах не светятся окна. Вымерли все, что ли?

В полном мраке он двигался вдоль немногим более светлых стен зданий. Какие-то переулки, узкие, кривые, глухие… Сразу вспомнились страшные истории из детства: о глухомани, где расположена старая таверна, которая на самом деле разбойничий вертеп – это в лучшем случае. А в худшем – логово упырей. В дремучем лесу, темной ночью светятся оконца заброшенной ветхой избушки. Не робей, путник, захаживай к нам! Ждет тебя и стол, и кров, и мягкая постель. А еще ждет нож острый, хи-хи-хи!

Николай тряхнул головой, отогнал наваждение и, крадучись, стал подбираться к единственно освещенному месту. Им оказался двухэтажный особняк с горящим над крыльцом фонарем. Входная дверь призывно приоткрыта. Грех не воспользоваться приглашением!

Гордеев тенью скользнул в темную прихожую. На цыпочках миновал длинный неосвещенный коридор и очутился в каком-то помещении, погруженном в полумрак. Приметив напротив дверной проем, вошел. Вновь коридор, лестница на второй этаж. Он поднялся. Какие-то небольшие круглые окошки, наподобие иллюминаторов. Коле показалось, что он на судне.

Заглянул в одно из них, а затем так и приник лицом к стеклу. И было отчего. В комнате, похожей на дамский будуар, на огромной двуспальной кровати – такие называют сексодромом – забавлялись лесбийскими играми две роскошные обнаженные красотки. Стройные аппетитные тела, гладкая загорелая кожа, распущенные шелковистые волосы… загляденье! Мелькание упругих ягодиц, пышных грудей, влажных раскрытых щелей – Николая бросило в жар. Блондинка с розовыми и брюнетка с коричневыми, стоящими торчком сосками, ласкали друг друга, пуская в ход ладони, пальцы, губы, язычки.

И тут до него донесся какой-то звук по соседству. Он с неохотой оторвался от бесстыдного зрелища, поначалу в полутьме ничего не увидел, но затем сумел разглядеть застывшего у одного из оконцев голого Шарапова, с остервенением мастурбирующего. Он тяжело дышал, не отрывая вожделенного взора от порнографического действа за стеклом.

Пыхтел, весь трясся и онанировал. Затем, так и не доведя дело до победного конца, сорвался с места и вихрем влетел в комнату.

Лесбиянки принялись осыпать его бранью, требуя убраться с глаз долой.

– Урод несчастный! – визгливо орала на него блондинка. – Пошел вон! С таким обмылком тебе ничего не светит!..

– Катись, недоносок! – брезгливо воскликнула брюнетка. – Подрочи свой заячий недомерок в сортире! Тихо сам с собою!

Тут только Николай заметил, что член у Шарапова действительно неестественно мал, даже в возбужденном состоянии. Пожалуй, не наберется и шести сантиметров. Его едва не разобрал смех, но он тут же одернул себя: грешно смеяться над увечными.

Шарапов под ругань и крики длинноногих красавиц, сопровождаемый пинками, как ошпаренный выскочил из комнаты и кинулся прочь.

Покинул это злачное место и Николай. С бедолагой-фантастом все было ясно.

Но по выходе из особнячка возникли некоторые проблемы – аэростата нигде не было видно. По-прежнему темень вокруг такая, что хоть глаз выколи.

Что будем делать? Вызвать мысленно, как посоветовал Пинский? Ну, ему виднее, он ведь дока в таких делах…

Размышления Гордеева были прерваны самым бесцеремонным образом. Кто-то хлестнул его сзади по голове. Резко обернувшись, готовый к отпору он разглядел в темноте белеющую веревочную лестницу и перевел дух. Неисповедимы пути Господни! Что ж, спасибо воздушному шару – не забыл, родимый. Припозднился малость, но не позабыл…

– Полагаю, необходимо прокомментировать полученные сведения, – предложил Пинский, когда Николай вышел из транса и поведал ему в подробностях о своей третьей по счету астральной «прогулке».

Врач откашлялся, ёрзнул в кресле и начал:

– Барков обращался ко мне с симптомами невроза навязчивости и особой разновидности фобии. У него – болезненное пристрастие к чистоте, порядку, гигиене, продиктованное, во-первых, мизофобией – боязнью паразитов, болезнетворных организмов, а, во-вторых, задержкой психосексуального развития на анальной стадии трех-, четырехлетнего ребенка. Это не так уж редко встречается, и такие люди отличаются чрезмерной чистоплотностью, аккуратностью, педантичностью. Кроме того, они склонны к накопительству и скупости. Таков и Барков. Но у него еще и патологический страх заразиться, заболеть – ипохондрия, связанная с боязнью микробов. А психастенический синдром проявляется в навязчивых мыслях и желаниях, которые постоянно и неотвязно присутствуют в его сознании. Разумеется, это мучит его и в определенной степени отравляет жизнь. Но невроз – слабое психическое расстройство, при котором страдающий им все же вполне адекватно оценивает реальность. А вот Ягодкин, например, склонен уже к психозу – тяжелому душевному отклонению; здесь отражение действительности искажено.

– А что насчет Шарапова, – поинтересовался Николай, – у него действительно недоразвитый половой орган?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});