Английский язык с М. Муркоком - Майкл Муркок

Glandyth-a-Krae selected a long iron from the brazier and turned it this way and that, inspecting the glowing tip.

`We will begin with an eye and end with an eye, he said. `The right eye, I think.

If Corum had eaten anything in the last few days (если бы Корум съел /хотя бы/ что-нибудь в последние несколько дней), he would have vomited then (тогда его бы вырвало). As it was, bile came into his mouth (однако, /лишь/ желчь наполнила его рот) and his stomach trembled and ached (и желудок задрожал и заболел = желудок свело судорогой).

There were no further preliminaries (не было дельнейших прелюдий = прелюдия кончилась; preliminary — подготовительное, предварительное мероприятие; водная часть, вступление).

Glandyth began to advance with the heated iron (Гландит начал приближаться с раскаленной железкой = железным прутом; to advance — продвигаться вперед; делать успехи; heated — нагретый, разгоряченный; пылкий). It smoked in the cold night air (он дымился в холодном ночном воздухе). Now Corum tried to forget the threat of torture and concentrate on his second sight (Корум попытался забыть = не обращать внимание на /угрозу/ пытки и сконцентрироваться на своем втором зрении), trying to see into the next plane (стараясь заглянуть в другую плоскость). He sweated with a mixture of terror and the effort of his thought (он обливался потом от /смеси/ страха и напряжения мысли; to sweat — потеть, обливаться потом; effort — усилие, попытка; напряжение). But his mind was confused (но его разум был спутанным = Корум был в смятении; to confuse — смешивать, спутывать; сбивать с толку). Alternately, he saw glimpses of the next plane (попеременно он видел /то/ мелькание другой плоскости) and the ever-advancing tip of the iron coming closer and closer to his face (/то/ постоянно приближавшийся кончик железки, подходивший все ближе и ближе к его лицу).

stomach [ˈstʌmək] preliminaries [prɪˈlɪmɪnərɪz] advance [ədˈvɑ:ns] sweated [ˈswetɪd]

If Corum had eaten anything in the last few days, he would have vomited then. As it was, bile came into his mouth and his stomach trembled and ached.

There were no further preliminaries.

Glandyth began to advance with the heated iron. It smoked in the cold night air. Now Corum tried to forget the threat of torture and concentrate on his second sight, trying to see into the next plane. He sweated with a mixture of terror and the effort of his thought. But his mind was confused. Alternately, he saw glimpses of the next plane and the ever-advancing tip of the iron coming closer and closer to his face.

The scene before him shivered (пейзаж перед ним задрожал = в глазах все поплыло; scene — пейзаж, картина; зрелище), but still Glandyth came on, the grey eyes burning with an unnatural lust (но Гландит по-прежнему продолжал /подходить/, его серые глаза горели необычайной жаждой /крови/; unnatural — неестественный, ненормальный; чудовищный).

Corum twisted in the chains, trying to avert his head (Корум извивался в цепях, пытаясь отвести /в сторону/ голову = отвернуться). Then Glandyth's left hand shot and tangled itself in his hair (затем левая рука Гландита резко двинулась вперед и запуталась в волосах = схватила Корума за волосы; to shoot — стрелять; промчаться, пронестись), forcing the head back, bringing the iron down (отклоняя голову назад и тыча прутом = Гландит запрокинул ему голову и ткнул прутом /в глаз/).

Corum screamed as the red-hot tip touched the lid of his closed eye (Корум пронзительно вскрикнул, когда раскаленный докрасна кончик /железного прута/ коснулся века его закрытого глаза). Pain filled his face and then his whole body (боль заполнила его лицо, а потом все тело). He heard a mixture of laughter, his own shouts, Glandyth's rasping breathing (он слышал смесь /мабденского/ хохота, своих собственных криков, хриплое дыхание Гландита; rasping — скрежещущий, режущий /звук/, скрипучий /голос/) …

…and Corum fainted (и Корум потерял сознание; to faint — падать в обморок, терять сознание).

avert [əˈvə: t] touched [tʌʧt] mixture [ˈmɪksʧə] rasping [ˈrɑ:spɪŋ]

The scene before him shivered, but still Glandyth came on, the grey eyes burning with an unnatural lust.

Corum twisted in the chains, trying to avert his head. Then Glandyth's left hand shot and tangled itself in his hair, forcing the head back, bringing the iron down.

Corum screamed as the red-hot tip touched the lid of his closed eye. Pain filled his face and then his whole body. He heard a mixture of laughter, his own shouts, Glandyth's rasping breathing…

…and Corum fainted.

Corum wandered through the streets of a strange city (Корум бродил по улицам странного города; to wander — бродить, странствовать). The buildings were high and seemed but recently built (здания были высокими и казались совсем недавно построенными; but — лишь, только, единственно; to build), though already they were grimed and smeared with slime (хотя они уже были грязными и покрылись пылью; to grime — грязнить, пачкать; to smear — намазывать, мазать /толстым слоем/; марать).

There was still pain, but it was remote, dull (все еще была = чувствовалась боль, но она была отдаленной и тупой). He was blind in one eye (Корум был слепым на один глаз). From a balcony a woman's voice called him (с балкона женский голос окликнул его). He looked around (он оглянулся). It was his sister, Pholhinra (это была его сестра, Фолинра). When she saw his face, she cried out in horror (когда она увидела его лицо, /то/ вскрикнула в ужасе). Corum tried to put his hand to his injured eye, but he could not (Корум попытался положить руку на = коснуться своего изуродованного глаза, но не смог). Something held him (что-то мешало ему; to hold — держать; сдерживать/ся/, удерживать/ся/). He tried to wrench his left hand free from whatever gripped it (он попробовал вырвать левую руку из того, что сжимало ее; whatever — какой бы ни; любой; что бы ни). He pulled harder and harder (он тянул все сильнее и сильнее). Now the wrist began to pulse with pain as he tugged (запястье начало пульсировать с болью, когда он тянул = в кисти появилась пульсирующая боль; to tug — тащить, дергать с усилием).

buildings [ˈbɪldɪŋz] smeared [smɪəd] balcony [ˈbælkənɪ] wrench [renʧ] wrist [rɪst]

Corum wandered through the streets of a strange city. The buildings were high and seemed but recently built, though already they were grimed and smeared with slime.

There was still pain, but it was remote, dull. He was blind in one eye. From a balcony a woman's voice called him. He looked around. It was his sister, Pholhinra. When she saw his face, she cried out in horror. Corum tried to put his hand to his injured eye, but he could not. Something held him. He tried to wrench his left hand free from whatever gripped it. He pulled harder and harder. Now the wrist began to pulse with pain as he tugged.

Pholhinra had disappeared (Фолинра исчезла), but Corum was now absorbed with trying to free his hand (но Корум был поглощен попыткой освободить свою руку; to absorb — всасывать, впитывать; поглощать /внимание/). For some reason (по какой-то причине), he could not turn to see what it was that held him (он не мог /повернуться/ посмотреть, что же держит его). Some kind of beast, perhaps, holding on to his hand with its jaws (какой-то зверь, наверное = словно зверь вцепился в его руку зубами; to hold on to — держаться за что-либо, кого-либо; jaws — челюсти).

Corum gave one last, huge tug and his wrist came free (Корум дернул сильно в последний раз, и его запястье освободилось).

He put up the hand to touch the blind eye, but still felt nothing (он поднял руку, чтобы потрогать невидящий глаз, но однако ничего не почувствовал).

He looked at the hand (он посмотрел на руку).

There was no hand (/у него/ не было руки). Just a wrist (только запястье). Just a stump (только культя; stump — обрубок; культя, ампутированная конечность).

Then he screamed again (потом он снова закричал) …

absorbed [əbˈzɔ:bd] reason [ri:zn] touch [tʌʧ]

Pholhinra had disappeared, but Corum was now absorbed with trying to free his hand. For some reason, he could not turn to see what it was that held him. Some kind of beast, perhaps, holding on to his hand with its jaws.

Corum gave one last, huge tug and his wrist came free.

He put up the hand to touch the blind eye, but still felt nothing.