Полковники из МУРа - Алексей Макеев

– Кто с ним поедет – Гаврилыч чего сказал? – спросил Марафет.

– Я поеду! Кто же еще? – раздраженно буркнул Колюня. – Кто у нас на все руки? – Он потянул Крячко за рукав. – На, держи, инженер! Моя бы воля – в жизни тебе ствола не дал! Но раз хозяин сказал… Пользуйся!

В руки Крячко ткнулся пакет из туго намотанного полиэтилена. Судя по весу, в нем действительно мог находиться пистолет.

– А это номер телефона, по которому будешь отзваниваться! – нравоучительным тоном добавил Колюня, протягивая Крячко бумажку с номером. – Хорошенько вызубри! В справочную звонить, что ли, будешь? Никакой информации в карманах быть не должно!.. Только бабки. Если чего – сразу на лапу давай, не жмись! Себе дороже выйдет…

Он вручил Крячко пухлую пачку долларов и несколько сторублевок.

– Ну все! Давай топай! Мы и так уже опаздываем!

Они поднялись из подвала, прошли через какой-то коридор и выбрались на открытое пространство двора. В воздухе сгущались сумерки. С севера дул прохладный ветер. Крячко поежился.

В сопровождении Колюни он дошел до гаражей, скрывающихся за густой зеленью аллеи. Там уже стояли знакомые Крячко "Жигули" в полной боевой готовности. Колюня молча кивнул, приглашая Крячко садиться. Тот залез на заднее сиденье, положил на колени пакет с "Вальтером" – и обомлел.

За рулем сидел старший лейтенант Сиволапов в милицейской форме.

Глава 20

В девять вечера телефон в кабинете Гурова взорвался отчаянным звоном. Трубку взял Кудимов и, моментально сделавшись серьезным, сообщил Гурову:

– Это Слава! Говорит, вокруг дома шевеление началось. Что ему сказать – мы едем?

Гуров отобрал у него телефон, нетерпеливо выкрикнул в трубку:

– Ты не ошибся? Что там такое?

Взволнованный голос Старыгина на другом конце провода ответил:

– Точно что-то затевается, Лев Иванович! Тут машин понаехало штук шесть! Все крутые тачки! И мужиков человек пятнадцать – все сейчас в доме. И Сомов тоже с ними. В окнах, правда, темно, но вы сами говорили, что у них в главной комнате шторы капитальные…

– Ясно, – сказал Гуров. – Наблюдай пока. Мы с Кудимовым сейчас будем.

Он положил трубку и обернулся к майору.

– Может, ОМОН запросить, Лев Иванович? – предложил Кудимов.

Гуров отрицательно покачал головой.

– Рано! – сказал он. – А если они просто так собрались? Винца попить, то-се… Сядем в лужу еще. Нет, сначала убедимся, что дело серьезное. А генерала я, если надо, и посреди ночи подниму. Неужели мы, майор, втроем с этой шелупонью сами не справимся?

– Можем и не справиться, Лев Иванович, – серьезно сказал Кудимов.

– Не бери все к сердцу, майор, будь проще и почаще сплевывай! – улыбнулся Гуров. – Интуиция мне подсказывает, что больших проблем у нас с ними не будет. Они мастера мирных мужиков гонять, но они еще не знают, что такое оперуполномоченный в гневе! Все у нас получится, майор!

На Красную Пресню поехали в гуровском "Пежо" – учитывая малочисленность группы, решили не разделяться. Уже было совсем темно. Машину поставили по другую сторону сквера, не опасаясь, что из дома их могут заметить.

Едва Гуров заглушил мотор, откуда-то вывернулся Старыгин и быстро запрыгнул на заднее сиденье.

– Замерз маленько, – виновато сказал он, поднимая воротник плаща. – По ночам-то уже колотун, а место для наблюдения тут не самое удачное. Приходится все время по переулкам и подворотням лазить. Вот в магазин сейчас забегал – погреться… Все равно ничего пока не происходит. Они как собрались, так и сидят там. У них снаружи даже охраны нет – не хотят привлекать внимание, что ли?

– Ну, из здания все равно кто-нибудь наблюдает, – скептически заметил Кудимов. – Не может быть, чтобы такая сходка не охранялась.

– Ты, Слава, на номера машин не пытался взглянуть? – поинтересовался Гуров.

– По правде говоря, не пытался, – ответил Старыгин. – Там кое-кто из водителей остался, поэтому я не стал рисковать.

– Правильно сделал, – сказал Гуров. – А я все-таки взгляну.

– Лев Иванович! – возмущенно воскликнул Кудимов. – А почему вы? А мы тогда здесь на что?

– А вы здесь на то, чтобы исполнять мои приказы, Василий Иванович! – заявил Гуров. – А если без шуток, то просто мне действительно нужно сделать это самому. В прошлый раз с автомобильными номерами была какая-то странная история…

– Тогда давайте я вас подстрахую, – сказал Кудимов. – Подвалю к водилам в качестве забулдыги, попрошу закурить, завяжу разговор… У меня даже с собой шкалик имеется – для достоверности. А вы тем временем…

– Брось, майор! – улыбнулся Гуров. – Дело яйца выеденного не стоит. Один справлюсь. А вот если мы всем колхозом там разгуливать примемся, то у этих негодяев вполне могут подозрения зароиться…

Он ободряюще похлопал Кудимова по плечу и вышел из машины. По-осеннему прохладный воздух дохнул ему в лицо, забрался под воротник рубашки. "Да, скоро кончатся веселые деньки! – вздохнул про себя Гуров, входя в тень пустого сквера. – Не успеешь оглянуться – зима!"

Теперь с аллеи сквера ему были хорошо видны шесть автомобилей, выстроившихся в ряд напротив старого дома. Они стояли с погашенными огнями, но все равно казались сверкающими и прекрасными – все эти "Аудио", "Вольво" и прочие шикарные штучки, которые так любят внезапно разбогатевшие люди.

Судя по всему, "охота" началась – еще ни разу в этом углу не наблюдалось такого скопления техники. Да и заседали эти люди необычно долго. Но Гуров хотел увериться в этом на сто процентов. Ошибиться сегодня он никак не мог – речь шла о жизни Стаса.

Гуров бесконечно злился на себя, что не настоял на допросе Ливанского. Сразу после ареста тот попал в тюремную больницу с диагнозом "гипертонический криз", и врачи запретили с ним общаться. Гуров подозревал, что состояние этого пьяницы не столь уж плачевно, но спорить не стал и теперь жалел об этом. Наверняка Ливанский мог что-то знать о сегодняшнем шабаше.

Правда, наблюдая за тем, как разворачиваются события, Гуров усомнился, был ли Ливанский в последнее время близок, так сказать, к "избранному кругу". Будь это так, его арест должен был наверняка встревожить Сомова. Ну пусть не арест – Гуров постарался сделать так, чтобы об этом узнало как можно меньше народу, – но хотя бы исчезновение должно было насторожить Сомова. Однако этого, по всей видимости, не произошло. Что это – опять беспечность и самонадеянность? Или Сомову уже нет никакого дела до своего бывшего лакея?

На эти вопросы не было ответа. Нужно было принимать все как есть. Однако испитую физиономию Ливанского Гуров постоянно держал на периферии своей памяти – слишком большие с этим прохвостом связывались надежды.

Гуров быстро определил, что из шести машин возле сквера четыре совершенно пусты. В двух самых дальних от Гурова дремали, откинувшись на подголовники, шоферы. Но он подумал, что, если сделать все по уму, никто ничего не заметит.

Самой большой трудностью было незаметно перемахнуть через ограду сквера. Но Гуров справился с ней блестяще – физическая подготовка и темнота помогли ему. А дальше дело пошло проще – присев на корточки, он принялся изучать номера на багажниках машин.

Сначала он ничего особенного не заметил – номера как номера. Но потом его насторожила какая-то мелочь, какая-то заусеница или царапина на краске – он и сам толком не мог объяснить, в чем дело. Что-то с этими номерами было не так. Слишком свежими и яркими они выглядели.

Гуров потрогал один из номеров пальцем и вдруг обнаружил, что с номера как бы слезает тонкий пласт краски. Он потянул его и понял, что это не краска, а тончайший слой фольги, каким-то особым способом натянутый поверх настоящего номера. А присмотревшись, понял, в чем заключалась идея.

На фальшивых номерах из фольги выдавливались буквы и цифры, потом все как положено покрывалось нитрокраской – издали ни дать ни взять заводская продукция. Эта пленка натягивалась поверх настоящего номера на узенькую пластиковую рамочку – видимо, с помощью клея. Но и это еще не все – с двух сторон к фальшивому номеру тянулись тонкие электропровода.

"Что удумали, собаки! – покачивая головой, сказал про себя Гуров. – Теперь понятны слова того старика. Машина приезжает на дело с одним номером, а при отъезде на тонкую пластинку из фольги подается высокое напряжение и происходит эффект электрической пробки – фольга вспыхивает и в одну секунду сгорает, а машина едет дальше с другим номером. Очень удобно – не нужно останавливаться, откручивать винты, греметь железками… И со стороны ничего такого не заметно, особенно если не присматриваться. Подготовительный период, правда, наверняка отнимает много времени, но овчинка стоит выделки, а шестерок у господина Сомова и его друзей много…"

Гуров до конца сорвал прямоугольник из фольги и запомнил настоящий номер машины – тот еще мог ему пригодиться. Смятую фольгу он сунул в карман. Проделывать эту операцию с остальными машинами Гуров не захотел – это наверняка было бы замечено и неизбежно вызвало бы серьезные подозрения. Несмотря на наглую самонадеянность, эти люди все-таки не были полными дураками.