Тело шамана - Арнольд Минделл

Колдовство добавляет еще одно измерение к терапевтической работе. Как и терапевт, колдун приоткрывает дверь в другой мир, но, в отличие от терапевта, колдун следует за своим союзником, и они идут дальше. Жизнь колдуна не будет полной, пока он не войдет в неведомое и не будет идти по нему до тех пор, пока стена между мирами не исчезнет. Мир колдуна не имеет дверей, в нем очень мало границ и совсем нет противоположностей. Колдун танцует до изнеможения, а не до того, как он найдет смысл. Он не «интегрирует» части своего бессознательного и не изучает себя — он следует своему телу.

Быть обычным человеком, колдуном, воином, охотником или терапевтом — это вопрос времени. Все это аспекты единого целого. Если вы колдун, то ваша жизнь — искусство, поэзия, безумие. Вы играете по сценарию, который пишется по ходу действия. Если вы терапевт, вы изучаете сценарий и актера, думая о том, как все это будет сыграно завтра.

Шаманизм придает пикантность личной трансформации, так же как терапия дает современным шаманам возможность заработать на жизнь. Терапевт обращает внимание на забытое, колдун — на нелепое. Колдун с готовностью встречается с неприятностями. Причиной этому — любовь к абсурдному. Ему милы вор, лжец, лунатик.

В то время как безумие является неразрешимой проблемой для боящихся его психотерапевтов, воин-шаман любит все необычное. Он пересматривает отношение к безумию, считая даром, нуждающимся в развитии, критическим состоянием духа. Безумие должно быть советчиком терапевта так же, как смерть — советчиком воина.

Многие психотерапевтические методики создавались для работы с представителями средних классов. Они поддерживают общепринятые ценности доминирующей культуры: семью, работу, здравомыслие и благопристойную жизнь. Они придают большое значение внутреннему озарению и личностному росту, жизни и счастью. И в то же время они игнорируют предрассудки, экономическое неравенство и расовые конфликты.

Мир колдуна — иной. До недавнего времени колдун редко принадлежал к среднему классу, он имел дело как с жизнью, так и со смертью, знахарством и любовью. Шаман беспокоился о поддержке своей общины и заботился о ней, общаясь с духами, населяющими ее атмосферу. Если жизнь индивидуума — безоговорочная цель терапии, то смерть, таинство ночи и возрождение сообщества — сфера действия колдуна.

Когда ваш мозг окончательно умирает, люди западного мышления собираются вокруг вашего тела и объявляют вас мертвым. Вот что уготовлено вам. Для вас, как говорится, зажегся красный свет. Если вы до этого впадете в кому, люди будут заботливы и внимательны к вам, полагая, однако, при этом, что вас уже нет. Те, кто не работал с коматозными состояниями или не знаком с тибетской и египетской «Книгами мертвых», скажут, что вы не существуете в коме. Если вы похожи на живой овощ и не разговариваете, значит, вы лишились личности. Куда, по их мнению, вы отправились? Наш двадцать первый век не любит интровертов и состояний, наполненных фантазиями настолько, что, когда приходит время умирать, вы можете даже почувствовать себя виноватым. Вот послание, которое вы получите от других: «Делай что хочешь, но, ради бога, не будь занудой и умри!»

Вот почему, когда вы заболеваете, то чувствуете себя ужасно. Не потому, что вы больны, а потому, что чувствуете себя проигравшим. Каждый обращается с вами, как будто у вас нет сновидящего тела. Никто не прислушивается к вашим снам. И все же большинство людей, находящихся на грани смерти, очень заняты жизнью. Каждый, с кем я работал, повторяет то, что несколько лет назад сказала Элизабет Кюблер-Росс: «Умирающие люди сосредоточены на учебе и любви». А почему нет? Тот факт, что вам девяносто пять, не означает, что вы не можете завести роман. И люди переживают такие романы в своих «финальных» опытах сновидящего тела.

В любом случае, когда все бегут от смерти, шаман погружается в нее для того, чтобы жить более полной жизнью. Психотерапевты чувствуют себя обязанными сохранять сознание, классифицировать и искоренять патологические отклонения. Колдун, напротив, уважает смерть, как и буддист, достигающий просветления через медитацию на своей кончине.

Шаман, заключенный в вас, каждый день живет с мыслью о смерти, тогда как все остальное в вас противится угнетающей мысли, что жизнь скоро кончится. Я думаю, что шаманы правы, когда говорят, что только ощущение неизбежной смерти стряхивает с вас ваши былые привязанности и страхи, освобождает от интереса к программам, которые вы себе сотворили. Таким образом, колдун приветствует смерть как конец того образа жизни, который уже «изжил себя». Колдун находит в смерти не трагедию или неудачу, а трансформацию и экстаз.

Если отношения между психологией и шаманством складываются хорошо, они подпитывают друг друга. Колдун несовершенен, и идеальный шаман должен больше знать об этом мире. Нам необходимы учителя, чтобы по ним моделировать на пути сердца встречу с союзником в обычных взаимоотношениях, в городской среде. Шаман знает, что союзник не только дух, преследующий его в дикой местности. Однако переход от союзника в дикой местности к грабителю у вашей двери требует переосмысления.

Терапия может многому научиться у шаманизма, особенно в области второго внимания. Наконец-то дано название этой способности сосредоточиваться на переживаниях, которые вы обычно игнорируете. Любая терапия, имеющая дело с бессознательным, выглядит инфантильной по сравнению с Путем Знания индейцев яки.

Развитие второго внимания требует сосредоточенности на едва уловимых сигналах в течение длительного времени, сохраняя при этом доступ к обычной реальности. Это вопрос отпускания и контроля — освобождения от своей идентичности и контроля за эволюцией процессов через постоянное следование им. Чем больше вы испытываете и знаете эти состояния, тем лучше контролируете ситуацию, находясь в них. Контролируемое отпускание — полезная концепция, необходимая для работы с измененными состояниями сознания. Психотерапевтам, работающим с людьми, находящимся на грани смерти или в коматозном состоянии, или лицам, помогающим людям достичь внутренней интеграции, потребуется шаманское мировоззрение. Вы можете начать со сновидений, телесных ощущений, межличностных отношений, движения, мира или внутреннего диалога. Отмечайте все происходящее, контролируйте свое осознавание, и пусть все идет самой собой.

В некоторых культурах второму вниманию придают значения больше, чем в других. Многие из наших японских клиентов имели высокоразвитое контролируемое отпускание. В Токио, например, Эми и я работали с доктором, «захваченным» одним из своих сновидений, которое он интерпретировал как указание на старость и смерть. В этом сне одно животное медленно поедало заживо другое, пока то не умерло. Во время семинара он рассказал свой сон и спросил: «Я собираюсь умереть?» Я не знал, что ответить, но сказал, что его процесс сам дает интерпретацию сну. Я подумал, что если дух создал сон, то позже он должен будет интерпретировать его. Мы договорились использовать наше второе внимание на всем, что бы ни выявил сновидящий процесс.

Мы стояли лицом друг к другу. Его лицо стало напряженным, и он вдруг пожаловался на учащенное и аритмичное сердцебиение. Потея и смущаясь, он спросил меня, что делать. Я ответил, что раз его сердцебиение обратило на себя его внимание, этот процесс должен указать нам путь. «Давайте используем контролируемое отпускание и будем следовать этому аритмичному сердцебиению». Нерешительно он начал ходить кругами по комнате, следуя за ритмом своего сердца. Он затопал в такт своему пульсу и громко и отчетливо объявил: «Я в армии!» Я спросил его, воюет ли армия с кем-нибудь. В ответ он прогудел мощным генеральским голосом: «Военный воюет с ответственностью! Он ненавидит ответственность и отказывается быть съеденным ею заживо! Война с ответственностью!» Это озарение произвело на него поразительный эффект. Он подпрыгнул от радости, покинул круг участников и сел. Все с энтузиазмом зааплодировали, но, сказать по правде, я не думаю, что кто-нибудь, включая и меня, действительно знал почему. Нам потребовалось минут пятнадцать, чтобы понять, в чем состояло его мгновенное просветление.

Второе внимание доктора объяснило ему его сон. Он был съедаем заживо чувством ответственности, он не следовал своему сердцу. Его сердце стало воином, показавшим ему, как реагировать на жизнь, лишенную свободы. Однако я был изумлен его способностью отпустить себя и следовать реке сновидения. Чтобы понять сны, необходимо контролируемое отпускание шамана, позволяющее реке сновидений объяснить самой себя. Колдун внутри вас ищет контакт с внушающим ужас, с нуминозным, а не с рациональным пониманием. Сам контакт влечет за собой то, что в дзен называется «сатори» — внезапным пробуждением, вызванным неопосредованным переживанием.