Император без трона (СИ) - Астахов Виктор

Словно в дополнение великолепному разнообразию местной фауны, просторы ночного Тарлада наполнили духи природы — столь многочисленные и разные, но идеальноо соответствующие образу тёмных лесов. Грибники и лиственики бороздили просторы невидимых троп. Дриады запевали ночную песнь на ветвях дубов в компании ночных фей цветов. Дремали каменю́ки и фавны, а выползшие из подземелий теневеки́, рыскали в поисках собственных интересов, известных лишь их изощрённым разумам, чуждым для понимания смертных народов. Величественные духи, такие как единороги и лунные олени бороздили просторы самых потаённых лугов, сторожа покой лесов и дремлющих зелёных драконов — прямых потомков самой Силанны и одних из самых могущественных созданий на лике Асхана.

Тарлад жил в непоколебимом спокойствии. Даже спустя сотни лет и все ужасы, что довелось пережить этой земле, она сохранила присущую чистоту и гармонию. Всё здесь текло своим чередом, в порядке, установленном Силанной и даже активность людей в ожившем форте Блэкстоун, казались лишь островком суеты среди бескрайнего моря диких чёрных лесов.

Однако в темноте обитаемых подземелий всё было совсем иначе…

— В подземельях нет солнца. Нет журчащих рек, полных рыбы и свежих хвойных крон. Здесь не поют птицы, а летучие мыши разносят заразу среди замшелых стен. Всё, что мы знаем, это темноту и затхлость. Свет грибов и кристаллов. Знал бы ты, сколько наших сестёр и братьев погибло в первые годы, пока чувства адаптировались к условиям здешней среды. Ты видел, как твои братья умирают от голода? Видел, как плачет мать, когда хищная тварь крадёт её ребёнка?

Несмотря на то, что голос Тейна полнился ненавистью, его маска и поныне сохраняла былой ухмыляющийся вид — насмешка, брошенная в лицо судьбе вопреки испытаниям, которые преодолел эльфийский лидер. Прямо перед взором лидера «Шасури» расположились витые прутья стали, что словно лозы кустовых роз сплетались воедино, образовывая створки камеры — места, где ныне расположился невольный собеседник эльфа.

Единственным источником света оставался одинокий кристалл киса́ры, от чего сам Тейн и его пленник едва различали силуэты друг друга, как и колоссальный силуэт однорогого минотавра, что затаился в дверях. Единственным же источником звуков в стенах темницы оставался голос повелителя, ибо минотавр не имел права говорить, а пленник предпочитал молчание.

— А вот мне довелось, — продолжил Тейн. — Довелось увидеть смерть и врагов, что наводняют мой дом, устанавливая свои знамёна. Я видел всё это и созерцал то, как мой мир превращается в пепел.

— Не ищи оправданий своим действиям, Тейн, — послышался глухой, полный ненависти ответ на монлин. — Неужели жизнь так переломала тебя?

— Ох, поверь! — на сей раз ухмыляющаяся маска точь в точь соответствовала образу находящегося под ней лица. — Имперские казематы могут изменить каждого. Знаешь, как люди относятся к эльфам, что попадают к ним в заключение? Хах. Лучше бы меня прикончили.

Пленник не ответил ни слова, но опустил взгляд.

— Чувствуешь стыд? Это тянущее чувство под рёбрами? Ты же знаешь, что мы могли избежать всего этого, знаешь, что мы могли отстоять Тарлад. Но Раила́г и его братья сбежали прочь, поселившись рядом с гномами. Глупцы. Трусы, — на мгновение Тейн опустил взгляд и коротко выдохнул. — Но, не предатели. Сыны Туидханы остались верны своему народу. Они продолжили защищать тех, кому принесли клятвы. Но вы! Мало того, что бежали прочь, но и забрали единственное оружие, что могло защитить нашу землю…

— Я уже говорил, «Талмон» — не оружие…

— И почему ты не уничтожил его, когда была такая возможность? Ты мог сделать это, но предпочёл сохранить. Скажи, зачем? Всё из-за этой девчонки? Из-за той дряни, что хранила его?

Пленник молчал. Тейн поднялся с места и приблизился к прутьям клетки вплотную. Со стороны выхода послышался стук копыт. Тарум слегка оживился, водрузив «Меног» на плечо.

— Предатель, — раздалось шипепие из-за маски. — Я знаю, насколько прогнило твоё нутро и не тебе судить о моих деяниях, ибо в каждом из них есть твоя вина. Ты архитектор собственного уничтожения.

— Я научил тебя многому, Тейн, но только не смотреть своим порокам в глаза, — послышался усталый вздох. — Кто навёл тебя на Лан-Лур? Кому ты служишь?

— Я никому не служу! — послышался гневный ответ.

— Перестань! — пленник поднял голос и выпрямился в полный рост, поравнявшись с Тейном взглядами. — Я слышал разговоры, знаю о вашем союзе с людьми. Для них вы и искали «Талмон». Что ты надеешься получить взамен? Тарлад? Хочешь вернуть землю, чтобы вновь утопить её в крови? Ни Империя, ни Ироллан не отдадут свои территории. Из тебя сделали марионетку.

— Не тебе читать мне нотации, предатель! — уже в следующее мгновение латная рукавица с острыми стальными когтями впилась в воротник пленника, вжав его лицо в прутья клетки. Вопреки боли, разбитой брови и переполнявшим его эмоциям, тот не оказал сопротивления. — Империя и Ироллан не позволят Тарладу восстать? Люди и эльфы помнят только о своих победах, но забывают о поражениях! И я здесь не для того…

— Сомнения, — усмехнулся пленник. — Вот почему ты здесь. Вот, что тебя гложет.

— Во мне нет сомнений! — прорычал Тейн и с силой врезал собеседника о сталь решётки. Эльф упал, Тейн продолжил распаляться. — Я разобью врага его же оружием! Заставлю их сражаться по мои правилам, и когда придёт момент — заявлю свои права на Тарлад.

— Хочешь развязать войну между Империей и Иролланом? — продолжил усмехаться оппонент. — Хах! Разумный ход. Это и есть твой план?

— Не смей усмехаться надо мной! — взревел Тейн, полоснув обратной стороной когтей по прутьям клетки.

Темнота наполнилась искрами. Тарум сделал шаг вперёд в ожидании приказов и шанса пустить в дело «Меног», но уже в следующее мгновение Тейн застыл и навострил взгляд на единственную алую каплю, плавно стекающую вдоль стального штыря — кровь его пленника.

— Путь, — рык, что доносился из-под ухмыляющейся маски, вновь трансформировался в речь расчётливого прагматика. — Если это приблизит нас к цели, да будет так. Люди и эльфы поплатятся за годы унижения, что они принесли нашему народу, а мы вернёмся на поверхность как истинные владыки чёрных лесов. Таков договор.

— С кем?

Ухмыляющаяся маска затаила взор на собеседнике.

— Ты всё узнаешь, когда придёт время. Будешь созерцать всё от самого начала до конца, и именно ты станешь свидетелем нашей победы.

— Или падения, — выдохнул эльф. Отныне и его голос не выражал ни злобы, ни радости. — Прими свои преступления и научись жить с болью. Слишком много крови. Остановись, пока ещё не поздно…

— Поздно, — фыркнул лидер «Шасури». — Когда-то ты научил меня идти до конца, невзирая ни на что и я не отступлю. В том числе и из уважения к тому эльфу, коем ты когда-то был. Но прежде… — впервые в голосе эльфа прозвучало сомнение. — Я заставлю тебя заплатить за все страдания, что ты принёс моей семье. Я проникну в твои воспоминания и напомню о каждой лживой фразе, что доносилась из твоих уст. Напомню о каждом эльфе, что погиб по твоей вине! Покажу тебе, какое ты чудовище!

Тейн поднялся с места и более, не одаривая пленника взглядом, скрылся прочь, плавно растворившись в темноте. Следом за эльфом застучала копытами и колоссальная фигура минотавра, что в отличие от повелителя окинул недра темницы последним презрительным взглядом. Пленник остался в темноте, наедине с тусклым сиянием кисары и собственными мыслями о прошлых годах и совершённых ошибках. Как же много воды утекло с тех пор. Как же больно было осознавать, сколь правдивы слова Тейна…