КРАМОЛА Инакомыслие в СССР при Хрущеве и Брежневе. - Коллектив авторов

7 и 8 ноября 1959 г. в г. Сумы Украинской ССР оказались порезанными два портрета руководителей, в Кустанае – девять портретов на площади перед зданием обкома партии, в Феодосии «были найдены порезанными 14 плакатов, в которых отражались некоторые контрольные цифры семилетнего плана»[199]. После 1 мая 1975 г. Ю.В. Андропов докладывал в ЦК КПСС о том, что во Львовской области у обелиска воинам-освободителям были сожжены 13 висевших на флагштоках флагов союзных республик, имели место случаи уничтожения флагов в Москве и Харькове, а в г. Гродно «обнаружена порча портрета основателя советского государства»[200].

Повреждение изображений вождей, срывание флагов и другие «святотатственные» действия были и оставались государственным преступлением как при Сталине, так и после него. Советское правосудие весьма неохотно шло на квалификацию подобных «проявлений» как обычного хулиганства. Во времена Сталина даже бессознательные действия «осквернителя» надлежало оценивать как серьезное преступление, не вдаваясь в обсуждение вопроса о наличии враждебного умысла. В 1953 г. был осужден заместитель главного врача московской больницы (это на фоне недавнего «дела врачей», а он был к тому же евреем), который, видимо, наблюдал за окончанием ремонта здания и велел столяру делать не подставку под бюст Ленина, а вставить рамы в окна, а также сорвал со свежеокрашенной стены агитационный плакат[201]. Другой арестованный в 1953 г. человек был художником, мастером в игрушечном цехе в Чимкенте. Увольняясь в 1952 г. с работы, он забрал портрет Ленина, а поскольку начальник не разрешил ему унести сделанный им барельеф Сталина, мастер его разбил[202]. Показательно в данном случае необычное для ритуального кодекса поведения эпохи позднего сталинизма, а потому немедленно наказанное, отношение к изображению вождя как к обычной вещи, личной собственности, которой можно распорядиться по своему усмотрению.

После смерти Сталина юридическая практика становится несколько более гибкой и рациональной. Например, жителю Северной Осетия, осуждеьшому в марте 1952 г. за совершенное 7 ноября 1951 г. «надругательство над портретом одного из руководителей Советского государства», в 1954 г. удалось добиться пересмотра приговора. Коллегия Верховного суда РСФСР прекратила дело, найдя, что «из материалов дела видно, что М., находясь в своей квартире и будучи пьян, поссорился с женой, побил посуду, сломал часть мебели и, сорвав со стены портрет одного из руководителей Советского государства, бросил его на пол, отчего стекло в рамке разбилось», однако «никаких антисоветских высказываний М. при этом не произвел», что и оказалось решающим. «Коллегия признала, что в этих действиях М. не было ничего антисоветского»[203].

Тенденция к «рационализации» фактов «осквернения святынь», отход от интерпретации любых нанесенных им повреждений как кощунственных, фактически означала, что советское общество в эпоху «либерального коммунизма» встало на путь размывания мистических основ сталинской политической культуры. Эта вялая «рационализация» сопровождалась девальвацией мистического ужаса при виде пострадавшего символа, действия властей становились более прагматическими, их реакция приобретала юридическую корректность (в ее советском понимании). Изображения вождей, оставаясь предметом пропаганды, все реже и реже воспринимались как объекты культа. Ритуал, утрачивая свое внутреннее психологическое содержание, превращался в формальность и в этом качестве задавал лишь внешние формы поведения, не ограничивая уже внутренней личной свободы.

Из хроники событий[204]

Вестениус Г.В., рабочий из Рязанской области, 4 октября 1952 г. в нетрезвом состоянии в общежитии бранился, бросил огурец в портрет «одного из руководителей», предлагал выбросить портрет (ГА РФ.Ф. Р-8131. Оп. 31. Д. 44148).

Голуб В.А., рабочий тракторного завода из Минска, осенью 1952 г. совершил с завода ряд краж, в художественной мастерской замазал краской макеты Московского Кремля, гербов СССР и Белорусской ССР, которые предназначались для оформления Доски почета, а в ленинской комнате изрезал подшивку газеты «Звезда», заметки в стенгазете и пытался изрезать портреты двух руководителей (ГА РФ.Ф. Р-8131. Оп. 31. Д. 41484).

Хутилайнен П.И., финн, бухгалтер в сберкассе, г. Валга Эстонской ССР, в 1948 г. в квартире знакомых сорвал со стены, смял и бросил в ванну портрет Сталина (был возмущен денежной реформой 1947 г., при которой потерял деньги); в 1951-1952 гг. в нетрезвом состоянии говорил, что всех коммунистов нужно резать, что в колхозах плохо, газеты врут, машины у нас плохие, раньше было лучше, а русский Ванька дурак и т.д. (ГА РФ.Ф. Р-8131. Оп. 31. Д. 43044).

Кулиев (Алиев) Ч.А., таджик, неоднократно судимый, без определенных места жительства и занятий, 19 февраля 1953 г. на Казанском вокзале в Москве был задержан за кражу чемодана. В милиции стал ругать советскую власть, коммунистов, кричал, что они только и умеют, что гноить людей в тюрьмах, «с Трумэном жить лучше, чем в Советском Союзе», нецензурно ругался в адрес бюста Ленина (ГА РФ.Ф. Р-8131. Оп. 31. Д. 43069).

Готзелих П.П., немец, уроженец Херсонской области, жил на спецпоселении в Кировской области, в 1952-1953 гг. выражал недовольство своей высылкой, говорил, что его родные находятся в заключении, но скоро США начнут войну против СССР и их освободят; бранил соседей, сообщивших ему об аресте в Москве «врачей-вредителей»; проткнул иголкой и «самодельной стрелой» «портрет с изображением вождя народов» и «портрет основателя советского государства» (впрочем, следствие не исключало возможности, что по крайней мере один портрет был испорчен малолетним племянником Готзелиха) (ГА РФ.Ф. Р-8131. Оп. 36. Д. 338).

Петченко В.Д., прежде судимый, рабочий лесокомбината из г. Белореченска Краснодарского края, 15 января 1953 г. в дежурной комнате лесокомбината замахнулся топором на портрет Сталина, сказав: «А что, если бы ударить? На сколько кусков разлетится?», «употребив вместо слова «ударить» нецензурное слово» (ГА РФ.Ф. Р-8131. Оп. 31. Д. 43888).

Багненко А.Г., прежде дважды судимый, шахтер из Сталинской области, 19 декабря 1952 г. вечером в нетрезвом состоянии зашел в клуб шахты, нецензурно бранился, побил лампочки, разбил стекло и порвал портрет Сталина, «произнося при этом контрреволюционные измышления». Затем встретил знакомого, они пошли в буфет и там ограбили посетителя (ГА РФ.Ф. Р-8131. Оп. 31. Д. 42703).

Калганов Н.А., участник войны, награжден орденом и медалями, счетовод школы из Ульяновской области, 2 сентября 1953 г. был задержан работниками милиции за хулиганство в станционном буфете, при задержании «он по-прежнему ругался матом, а потом стал восхвалять врага народа Берия и изливать матерщину по адресу руководителей партии и Советского правительства, заявляя: «Вы съели Берия, а меня (нецензурное слово) съедите. Я (нецензурное слово) вас, вашу партию и правительство вместе с (при этом Калганов стал перечислять по фамилиям руководителей партии и Советского правительства)». После этого вскочил со стула, схватил со стола бюст В.И. Ленина и, размахнувшись, с силой ударил его о стол, разбив его на две части. Перед тем как разбить бюст В.И. Ленина, Калганов выругался нецензурными словами и заявил: «Вот Вам!» (ГА РФ.Ф. Р-8131. Оп. 31. Д. 59801).

Лозинский Н.А., прежде судимый, экономист СМУ в Куйбышевской области, 4 октября 1953 г. в нетрезвом состоянии ворвался, сломав дверь, в женское общежитие, распугал девушек, убежавших через окно, а затем в помещении конторы сорвал со стены портрет Сталина и репродукцию картины «Есть такая партия», разломал рамки, изорвал портреты и бросил в печку, «где они частично обгорели»; кроме того, «сорвал со стены и вытащил из рамки портрет т. Шверника, и куда-то забросил, так как целого портрета или его обрывков найти не удалось» (ГА РФ.Ф. Р-8131. Оп. 31. Д. 44121).

У Се Ен (Ясихара Янага), кореец, уроженец Южной Кореи, без гражданства, бригадир грузчиков на о. Сахалин, в 1952-1953 гг. критиковал условия жизни в СССР, говорил, что при японцах было лучше, ругал русских, говорил, что перед Новым годом в магазинах «кроме черного хлеба, как конский навоз, и спиртного ничего нет. При японцах в магазинах все было». 21 января 1953 г., в день траура по «одному из руководителей», У Се Ен заигрывал с учетчицей, «держал сосульку в руке … изображал половой орган, причем он мне сказал, что половой орган поседел от переживаний по случаю смерти вождя» (ГА РФ.Ф. Р-8131. Оп. 31. Д. 44846).

Воронов О.И., 1931 года рождения, демобилизованный из Военно-морского флота, 16 января 1954 г. в отделе кадров пристани «Архангельск», получив отказ в приеме на работу, бросил в портрет «вождя» шапку и телефонную трубку, нецензурно ругался (ГА РФ.Ф. Р-8131. Оп. 31. Д. 59116).

Кивистик Э.А., эстонка, заведующая складом Тартусской клинической больницы, и Мююрсепп М.М., эстонка, медсестра в Тартуской клинической больнице (Эстонская ССР), 31 декабря 1953 г. в нетрезвом состоянии выбросили из окна второго этажа больницы два бюста «основателей коммунистической партии и советского государства» (ГА РФ.Ф. Р-8131. Оп. 31. Д. 51521).