Записки у изголовья (Полный вариант) - Сэй-Сёнагон

– Правда, правда, – согласились с ним дамы.

– Разумеется, для любого приятно иметь такое место во дворце, где можно найти отдохновение и прилечь. Тогда уж от вас отбоя не будет, не то что теперь, – ввернула я.

– Никогда больше не буду ни о чем вам рассказывать. Я-то считал вас своим другом, а вы делаете скверные намеки, как завзятая сплетница, воскликнул Нобуката всерьез обиженным тоном.

– Это, право, странно! Я ничего особенного не сказала. Что дурного могли вы найти в моих словах? – возразила я и подтолкнула даму, сидевшую возле меня.

– А почему вы так вспылили из-за безобидного замечания? Значит, за вами что-то водится, – весело засмеялась дама.

– Это Сёнагон подучила вас, – гневно бросил ей Нобуката.

– Я сплетнями не занимаюсь. И не люблю их слушать от других людей, вы это знаете, – сказала я и, оскорбленная, скрылась позади занавеса.

Через несколько дней Нобуката вновь напал на меня с упреками:

– Вы хотели публично осрамить меня! А ведь это пустая сплетня. Придворные пустили ее про меня, чтобы посмеяться.

– Ах так! Значит, незачем винить меня одну. Удивляюсь вам, – ответила я.

После нашего разговора Нобуката перестал посещать эту Саке и порвал с ней.

{163. То, что напоминает прошлое, но уже ни к чему не пригодно}

Узорная циновка с потрепанными краями, из которых вылезают нитки.

Ширмы с картинами в китайском стиле, почерневшие и порванные.

Художник, потерявший зрение.

Накладные волосы длиной в семь-восемь ся`ку (*276), когда они начали рыжеть.

Ткань цвета пурпурного винограда, когда она выцвела.

Любитель легких похождений, когда он стар и немощен.

Сад ценителя утонченной красоты, где все деревья были уничтожены огнем. Еще остается пруд, но ряска и водяные травы уже начали глушить его…

{164. То, что внушает опасения}

Зять с изменчивым сердцем, который проводит все ночи вдали от своей жены.

Щедрый на посулы, но лживый человек, когда он, делая вид, что готов услужить вам, берется за какое-нибудь очень важное поручение.

Корабль с поднятыми парусами, когда бушует ветер.

Старик лет семидесяти-восьмидесяти, который занедужил и уже много дней не чувствует облегчения.

{165. Сутры}

{166. To, что далеко, хотя и близко}

Празднества в честь богов (*277), совершаемые перед дворцом.

Отношения между братьями, сестрами и другими родственниками в недружной семье.

Извилистая дорога, ведущая к храму Курама`.

Последний день двенадцатой луны и первый день Нового года.

{167. То, что близко, хотя и далеко}

Обитель райского блаженства.

След от корабля.

Отношения между мужчиной и женщиной.

{168. Колодцы}

Колодец Хориканэ` – "Трудно копать". Таманои` – "Яшмовый колодец". Хасирии` – "Бегущая вода". Как замечательно, что колодец этот находится на "Заставе встреч".

Яманои` – "Горный колодец". Хотела бы я знать почему с давних пор его поминают в стихах. "Мелкий тот колодец", – говорят о мелком чувстве!

Про колодец А`сука поют: "Вода свежа и холодна…" Чудесная похвала!

Колодец Тину`ки – "Тысячекратно пробитый".

Колодец Сёсё – "Младший военачальник", Сакураи` – "Колодец вишневых цветов", Кисакима`ти – "Селенье императрицы".

{169. Равнины}

Прежде всего, разумеется, равнина Са`га.

Равнины Ина`ми, Ка`та, Кома`.

Тобухи`-но – "Поле летающих огней".

Равнины Симэ`дзи, Ка`суга.

Равнина Сакэ`… Красивое имя, но не пойму, отчего ее так назвали.

Равнины Мия`ги, Ава`дзу, О`но, Мураса`ки.

{170. Куродо шестого ранга}

Куродо шестого ранга не может рассчитывать на блестящую карьеру. Выйдя в отставку с повышением в ранге, он обычно получает ничего не значащее звание: почетный правитель такой-то провинции или еще что-нибудь в этом роде.

Живет он в маленьком тесном домишке с дощатой кровлей. Иногда он возводит вокруг него узорную ограду из кипарисовых планок. Построит сарай для экипажей. Быки его привязаны к невысоким деревцам прямо перед домом, там их и кормят травой.

Двор у него чисто убран, а в доме тростниковые занавеси подхвачены шнурами из пурпурной кожи, скользящие двери обтянуты материей…

Вечером он отдает приказ:

– Заприте ворота покрепче!

Виды на будущее у него самые скромные, но сколько притязаний! Все напоказ, а это не вызывает сочувствия.

Зачем такому, как он, собственный дом? Жил бы у отца или тестя. Или поселился бы в доме дяди или старшего брата, пока владелец в отъезде. А если родных нет, то, может быть, кто-нибудь из близких друзей, отправляясь служить в провинцию, уступит за ненадобностью свое опустевшее жилище.

Предположим, и это не удалось. Но всегда можно устроиться на время в одной из многочисленных служебных построек, принадлежащих членам императорской семьи. А уж когда он дождется хорошего местечка, тогда можно не торопясь подыскать себе подходящий дом по своему вкусу.

{171. Мне нравится, если дом, где женщина живет в одиночестве…}

Мне нравится, если дом, где женщина живет в одиночестве, имеет ветхий, заброшенный вид. Пусть обвалится ограда. Пусть водяные травы заглушат пруд зарастет полынью, а сквозь песок на дорожках бьются зеленые стебли…

Сколько в этом печали и сколько красоты!

Мне претит дом, где одинокая женщина с видом опытной хозяйки хлопочет о том, чтобы все починить и подправить, где ограда крепка и ворота на запоре.

{172. Вернувшись на время к себе домой, придворная дама…}

Вернувшись на время к себе домой, придворная дама чувствует себя хорошо и свободно только тогда, когда живы ее родители – и отец, и мать. Пускай к ней зачастят гости, пусть в доме слышится говор многих голосов, а на дворе громко ржут кони, пусть не смолкает шумная суматоха, все равно родители не скажут ей ни слова упрека.

Но если их уже нет на свете, картина другая.

Предположим, к ней является гость тайно или открыто.

– А я и не знал, что вы здесь, у себя дома, – говорит он.

Или спрашивает:

– Когда вы возвратитесь во дворец?

А отчего бы и возлюбленному, тому, по ком она тоскует, не навестить ее?

Ворота открываются со стуком, и хозяин дома приметно недоволен… Не слишком ли много шума?.. Почему гость задержался до поздней ночи?

– Заперты ли главные ворота? – спрашивает он.

– Нет, в доме еще чужой человек, – с досадой отвечает сторож.

– Так смотри же запри их покрепче сразу, как только гость отбудет. Теперь развелось много воров. Осторожней с огнем! – приказывает хозяин.

Дама чувствует себя очень неловко, ведь гость все слышал.

Домашние слуги то и дело заглядывают в покои: скоро ли отправится восвояси господин гость? Люди из свиты гостя прекрасно это видят и потешаются без всякого стеснения. Они даже начинают передразнивать хозяина… О, если бы хозяин услышал их, в какой гнев он пришел бы!

Может быть, гость и виду не подаст, но если он неглубоко любит, то закается приходить в такой дом.

Равнодушный человек скажет даме:

– Уже поздно. В самом деле, опасно оставлять ворота открытыми… – и уйдет с усмешкой.

Но тот, кто любит по-настоящему, медлит до первых проблесков утра, как дама ни торопит его: "Уже пора!"

Сторож поневоле бродит вокруг дозором. Начинает светать, и он громко негодует, как будто случилось нечто неслыханное.

– Страшное дело! Ворота с самого вечера стояли настежь!..

И бесцеремонно запирает их, когда ночь уже минула.

Как это неприятно!

Да, в этом случае даме приходится нелегко даже в доме собственных родителей. И тем более в доме у свекра и свекрови или у своего старшего брата, который не слишком дружелюбно к ней расположен.

Как хорошо жить в таком доме, где никто не заботится о воротах ни в середине ночи, ни на заре, где можно принять любого гостя, будь он принц крови или придворный вельможа! Оставив открытыми решетки окон, проводишь с ним всю зимнюю ночь, а когда он уходит на заре, смотришь ему вслед долгим взглядом. Предрассветная луна сияет в небе, усиливая очарование этой минуты.

Но вот, играя на флейте, возлюбленный исчез вдали, а дама не может сразу позабыться сном. Она беседует с другими женщинами, читает стихи сама и слушает их, пока неприметно ее не склонит в дремоту.

{173. "В каком-то месте один человек не из молодых аристократов…"}

"В каком-то месте один человек не из молодых аристократов, но прославленный светский любезник с утонченной душой, посетил в пору "долгого месяца (*278)" некую даму, – умолчу о ее имени…

Предрассветная луна была подернута туманной дымкой. Настал миг разлуки.

В проникновенных словах он заверил даму, что эта ночь будет вечно жить в его воспоминаниях, и наконец неохотно покинул ее. А она не спускала с него глаз, пока он не скрылся вдали. Это было волнующе прекрасно!

Но мужчина только сделал вид, что ушел, а сам спрятался в густой тени, позади решетчатой ограды.