Выпуской бал, или "Вашу руку, мадемуазель!" (СИ) - Крыжановская Елена Владимировна "Зелена Крыж"

Она отдернула руки и отошла. Он снова сел подоконник.

— Ты не должен здесь быть. Это неприлично! — ее хмурое напряжение не спутать с притворством.

— Мне неприлично быть здесь даже днем. Даже не здесь, в соседней комнате. Тебя же почему-то это не смущало.

— Мы были не одни!

— И что это меняет? Кроме возможности говорить абсолютно открыто, без свидетелей.

— Но… — жалобно возразила Виола, всё ещё не желая его обидеть. Граф ответил всерьез:

— Да я-то знаю, почему людей разного пола стараются не оставлять наедине. Даже тех, кто намного младше или старше нас. Без свидетелей, кто помешает и удержит, может возникнуть притяжение, которому трудно сопротивляться. Когда не помнишь ни о каких приличиях, не думаешь о последствиях… Можно не устоять, и очень сожалеть потом. Зная о своей слабости и возможном падении, люди заранее беспокоятся о страховке.

— Так что ж ты!..

— Я вполне отвечаю за свои действия. И если позволяю себе лазить по карнизам без страховки, так ведь не первый раз. У меня хватит сил не переходить эту границу, — он показал спуск с подоконника в комнату. Что тебе грозит? Стоит мне только перекинуть ногу, ты доказала, что мигом будешь возле окна. Можешь толкнуть меня и легко избавишься от опасности. Скорее всего, я не разобьюсь, но ты позовешь охрану, время будет. Я рискую значительно сильнее. И травмами, и репутацией.

Другое дело, если ты сама боишься поддаться соблазну, потерять контроль, не устоять и позвать меня поближе. Если не уверена в собственных силах, только скажи, я тут же уйду. Тогда действительно ни к чему смущать тебя.

— Это вызов на поединок? — относительно успокоившись, Виола склонила голову набок, всегдашний признак непокорного интереса.

— Разумеется. Когда ещё выпадет такой случай? Скоро у нас будет достаточно времени разобраться в себе, эмоции остынут и улягутся. Но ты останешься без защиты. Неплохо узнавать как можно раньше, опасен для тебя мужчина, или угрозы с его стороны нет? Этот трюк надо выучить поскорее, пригодится. И не советую повторять такие эксперименты ни с кем! Даже с друзьями детства. Поль милый мальчик, но пока сам себя не знает. Никогда не дразни зверя в клетке, если не знаешь, как разобраться с ним разъяренным и на свободе!

— А как мне знать, что ты..? Вдруг, я засну? — решив проверить его слово, Виола испугалась больше, чем раньше.

— Давай представим худший вариант, тебя он успокоит, — привычно, слишком ровным голосом, заговорил граф. — Если ты не безмозглая жеманница, подключай логику.

Допустим, ты поверила мне, потеряла бдительность и спишь. О том, что чувствуя опасность, ты просто не заснешь, мы умолчим, ведь ты поверила. Но это ложь. Я потихоньку слезу с подоконника, и ты действительно не услышишь. А дальше что?

Подлый мерзавец уже добрался до твоей кровати, но надеюсь, ты всё-таки спишь не крепче спящей красавицы и подскочишь от первого поцелуя. Не уверен, что сможешь сразу закричать и успешно сопротивляться после сна. Я точно сильнее, так что риск поражения велик. Зная тебя, ты можешь ещё и промолчать и не поднять тревогу после. И никому ничего не скажешь завтра. Будешь винить себя и не посмеешь пойти на огласку преступления. Худшая степень бесчестия, когда о нем все знают и шепчутся по углам или смеются в лицо. Допустим.

Но если это я, а не чужой, то Поли точно знает, кто был здесь ночью. И даже не заметив следы слёз, только увидев, что ты не светишься невольной улыбкой при намеке на мой визит, она добьется правды. И точно не промолчит. Зачем мне суд перед выпускным? Не говоря уже о наших танцах. Зачем мне злить партнершу, если любая тень между нами видна за милю! С танцами можно что-нибудь придумать, но не с Поли. Она твоя страховка. Или ты думаешь, я задушу свидетельницу? Но в таком случае у нее есть брат, который вспомнит при обыске, что именно пропало из комнаты жертвы. Моя гитара. Не сомневайся, я ее не брошу, она в любом случае — улика.

А если я сбежал бы от суда, наплевав на всё, думаешь, королевский розыск это весело? Скорее всего, я ушел бы от ищеек. И прятался бы много лет. Возможно, до смерти. Но зачем мне это? Сломать жизнь и тебе, и себе, и Маршанам… для чего? Назови хоть одну причину, кроме безрассудного порыва, когда я просто мог не помнить о последствиях!

— А вы не человек, граф? И никогда не поддаетесь порывам, ни при каких условиях? — резко спросила Виолетта.

— Ещё как, — кивнул он. — Но желание быть рядом и защищать тебя я испытываю постоянно. Для этого мне не нужна ночь. А желания не только броситься на тебя, даже дотронуться лишний раз, когда ты этого не хочешь, мне подавлять не приходится. У меня его нет, несмотря на множество удобных моментов. Я пытался хоть раз обнять тебя вне танца?

— Ты мог сдерживаться, чтобы добиться большего в будущем, — парировала она.

— Почему, доверяя мне в опасных трюках, когда действительно рискуешь сломать себе что-нибудь, если я подведу, ты совсем не веришь мне в жизни? — он с сожалением вздохнул. — Я сразу говорил, короткий роман мне не интересен. Допустим, я могу вести себя как угодно, чтобы завлечь тебя в ловушку. Но каким бы изощренным ни было мое коварство в будущем, в эту ночь тебе ничто не грозит. На завтра мне нужна партнерша. Зачем тратить время и обаяние, если сюда я мог влезть когда угодно? Почему не поймать тебя после танцев, а не сейчас? Логично, что цель коварных соблазнителей именно добровольное согласие, а не насилие. Разве тебя этому не учили на курсах "Берегись мужчин"? Я думал, ты отличница!

Виола всё-таки улыбнулась, признав, что иррациональный ужас с ним бесполезен. Граф всё равно не уйдет, лишь бы ей это доказать.

— Что ж, рядом с тобой я не чувствую прилива бесконтрольной страсти, — скептически признала она и улеглась в постель. — Можешь остаться, но тогда я буду спать! Никаких разговоров!

— Так ведь затем я здесь, — напомнил он. — Спокойной ночи.

Он сел удобнее, прислонясь спиной в оконному проему, поставив одну ногу на подоконник как упор для гитары. Легонько провел по струнам.

— Ты что! — испугалась Виолетта. — Услышат!

— Это не новость. В такие ночи серенады — часть пейзажа. Закрой глаза. По звуку будешь знать, что я не двигаюсь. Скорей заснешь.

Сосредоточенно кивнув в ответ на пожелание спокойной ночи, он продолжал перебирать струны, напевая без слов балладу "Красотка, что украла мое сердце". Виола погасила ночник. На просвет она отлично видела силуэт в окне. Страж, охраняющий ее от призраков! Ее личный трубадур, поющий колыбельную… Как странно! Никто не поверит, если рассказать! Такого не бывает! Разве она сама могла поверить ещё два месяца назад?

— Гиацинт! А если тебя застанут? Если не я, а кто-то из соседок позовет охрану?

— Единственный способ избежать скандала, заверить всех, что я готов на тебе жениться, — с легкостью ответил он.

— А ты готов? — ей показалось это жутко смешным.

— Не во мне дело, — с непонятной печалью ответил он. — Мне-то для спасения своей шкуры и твоей чести ничего другого заявить не остаётся. Спросят тебя. Если девица согласна, всё в порядке, тогда уже не преступление. А если нет?

— Надеюсь, тебя не поймают, — сонно пробормотала Виола. Закрыв глаза, она слушала гитару. В мелодии угадывалось: "На высокой горе в темном замке живет та, прекраснее всех, что люблю я…"

Виолетта спокойно спала до утра. На рассвете страж в окне исчез, нарочно разбудив ее, чтобы проститься. Она улыбнулась и снова сладко заснула.

Собираясь на бал, примеряя новое платье, более нежного оттенка, летящее, воздушное, расчесывая волосы, Виолетта весь день напряженно думала: не сон ли это? Неужели она провела ночь в одной комнате с мужчиной, питающим к ней, если верить его словам, далеко не братские чувства! Как ему можно верить?! И как не верить? Он же выиграл спор… или она выиграла? Неважно, испытание, которое он устроил, чтобы доказать ей свое самообладание, они прошли. И она тоже доказала, что не… как он сказал? Не безмозглая жеманница?