Гибель Дракона - Сакё Комацу

Они прошли через вестибюль, где толпились иностранцы, бизнесмены и нарядные женщины – возможно, готовился прием, – и поднялись на несколько ступенек. Здесь их встретил статный молодой человек в темном костюме.

– Прошу вас, господин профессор! Вас ожидают… – вежливо поклонился он.

Профессор Тадокоро посмотрел в сторону, куда указывал молодой человек. Там в кресле-каталке сидел согбенный старик, поражавший своей худобой. Его ноги – в такую-то жару! – были укрыты пледом.

– А Юкинага? – оборачиваясь, спросил профессор молодого человека. Но того уже не было.

– Тадокоро-сан?

Голос у старика оказался неожиданно сильным. Со дна глубоких глазных впадин, из-под густых седых бровей на Тадокоро остро и прямо смотрели хоть и выцветшие, но ясные глаза. Морщинистое, все в складках и пигментных пятнах лицо казалось улыбающимся.

– Н-да, похож, чем-то похож! Я твоего батюшку знавал. Хидэносин Тадокоро, верно? Упрямый был юнец.

– С кем имею честь? – спросил Тадокоро, уже без всякого раздражения глядя на старика.

– Садитесь-ка, – прокашлявшись, сказал старик. – Дело не в имени. Я – Ватари, но вам это ни о чем не говорит. Мне ведь уже за век перевалило. В октябре сто один будет. Наука врачевания очень продвинулась, никак она не дает старикам заснуть. Я и прежде был капризным, а с возрастом стал и того хуже. С годами прибавлялись знания, чем больше я узнавал, тем меньше испытывал страха – вот теперь ничего на свете не боюсь, а от этого стал еще капризнее. Вот, например, захотелось мне с вами познакомиться – тоже своего рода старческий каприз… А вообще-то я хочу вас кое о чем порасспросить.

– Простите, но о чем же? – Тадокоро даже не заметил, как уселся на стул и отер вспотевшее лицо.

– Есть один момент, который меня немного тревожит… – старик уставился на профессора острым взглядом. – Вам может показаться, что я задаю ребяческий вопрос, но что поделаешь. Только одно меня, эдакого старика, и волнует: ласточки!

– Ласточки?..

– Да. Каждый год в мой дом прилетают ласточки и вьют гнездо под карнизом. Уже почти двадцать лет. А вот в прошлом году прилетели в мае, построили гнездо и почему-то в июле исчезли. Исчезли, оставив только что снесенные яйца! А в этом году так и не прилетели. И не только ко мне, но и в соседние дома тоже. Почему же, а?

– Ласточки… – профессор Тадокоро кивнул. – Это не только у вас, по всей стране то же самое происходит. За последние два-три года число перелетных птиц, гнездящихся в Японии, резко уменьшилось. Орнитологи говорят, что это связано либо с изменениями в геомагнитном поясе, либо с изменениями климата. Но я думаю, что дело не только в этом. За прошлый и нынешний годы число прилетающих ласточек уменьшилось в сто двадцать раз. И это касается не только птиц. Огромные изменения происходят и в миграции рыб.

– Гм… – хмыкнул старик. – В чем же дело? Может, предупреждение какое?

– Ничего нельзя сказать, – профессор Тадокоро покачал головой. – Ну, совершенно ничего нельзя сказать! Я сам ночей не сплю, чтобы понять, в чем тут дело. Хоть у меня и есть смутные опасения, но пока утверждать что-либо я не могу…

– Понял, – старик закашлялся. – У меня к вам еще один вопрос. Что вы считаете неотъемлемым, необходимым для ученого?

– Чутье! – немедленно ответил профессор Тадокоро.

– Что? – старик приставил ладонь к уху. – Что вы сказали?

– Я сказал «чутье», – убежденно повторил профессор Тадокоро. – Может быть, вам это покажется странным, но для ученого, особенно для ученого, занятого естественными науками, самое главное – острое и верное чутье. Человек, лишенный интуиции, никогда не станет великим ученым, никогда не сделает большого открытия.

– Хорошо, я вас понял… – старик кивнул головой.

– Прошу вас… – сказал возникший вдруг молодой человек и начал толкать кресло-каталку.

Опешивший профессор Тадокоро проводил изумленным взглядом удалявшиеся спины молодого человека и девушки в кимоно.

Придя в себя, он огляделся. Юкинаги по-прежнему нигде не было видно. Только тут профессор обратил внимание на боя. Оказывается, для него была записка от Юкинаги. «Простите, пожалуйста. Надеюсь, впоследствии я смогу вам все объяснить», – прочитал профессор.

Прошла еще неделя, и однажды вечером в лаборатории профессора Тадокоро появился загорелый средних лет мужчина.

– Я слышал, что вы нуждаетесь в глубоководном батискафе… – с места в карьер начал неизвестный. – Вам подойдет французский «Кермадек»? Он способен погружаться на глубину более десяти тысячи метров.

– Что значит – нуждаюсь?! Мало ли в чем я нуждаюсь! – буркнул профессор, нахмурившись. – Мне нужен японский батискаф…

– Речь идет не об аренде! Батискаф будет куплен и отдан вам во временное пользование, – произнес странный гость. – Что касается работ для центра ОМО, то там и без вас обойдутся. Когда вы в общих чертах завершите договорные работы, мы просили бы вас – не сразу, конечно, а постепенно – прервать отношения с этим центром. Эту лабораторию, я думаю, можно будет вернуть им в таком виде, как она есть. Поймите, в данном случае за центром стоит отдел морских исследований военно-морского флота Соединенных Штатов, он-то на самом деле и субсидирует ваши научные изыскания… Зная об этом, мы готовы выделить вам средства. И в любом количестве, сколько вам понадобится. Мы согласны также, чтобы вы сами подобрали себе сотрудников. Единственное, о чем мы просим, – это оставить за нами охрану секретности исследований. Как до сих пор в интересах Японии вы не допускали, чтобы информация о ваших работах просочилась за рубеж, так и в дальнейшем, мы надеемся, вы будете соблюдать секретность, тоже ради Японии.

– Это все Юкинага! – воскликнул профессор Тадокоро. – Кто вы? Какое отношение вы имеете к Юкинаге?

– Разумеется, мы просили о сотрудничестве и приват-доцента Юкинагу. А я, вот, пожалуйста… – мужчина вытащил из специального бумажника визитную карточку.

– Сектор разведки кабинета министров… – прочитал профессор, едва сдерживая стон.

В этот момент на лестнице раздался грохот шагов, и в компьютерскую влетел молодой человек.

– Ты что?! – как будто испуганно воскликнул профессор. – Потише не можешь?!

– Профессор… – совсем еще юный, с детским лицом парень, как-то весь вдруг съежившись, протянул бумагу. – В крае Кансай… сейчас опять…

В это же время Онодэра вместе с несколькими старыми университетскими друзьями находился в Киото. Они смотрели на «Даймондзи-яки» с галереи, далеко выступавшей над рекой Камо-гава. Все галереи гостиниц на Бонто-те вдоль реки Камо-гава, мосты Сандзе и Сидзе и береговая земляная насыпь были переполнены. По улице Сидзе-дори от западного берега реки до Минами-дза и далее до вокзала Кэйхан-Сидзе двигался сплошной людской поток. Все движение прекратилось.