Алмон - Галина Полынская

Толстяк не успел ничего ответить, дверь приоткрылись и на пороге появилась Ластения. Неуверенно ступая, пошатываясь от слабости и головокружения, она присела в соседнее с Сократом кресло.

— Как ты, девочка? — толстяк отставил бокал и взял ее за руки.

— Хорошо… — она говорила тихо, вяло, было заметно, что девушка находится под действием сильных успокоительных трав. — Как я буду жить теперь? Бедные родители…

— Собственными руками удавила бы это чудовище! — в сердцах отрезала Терр-Розе. — Аргон и Олавия не заслужили такой ужасной смерти, они вообще ее не заслужили! Ах, если бы только найти это чудовище! Узнать бы, кто это сделал!

— А я знаю, — медленно произнес Сократ.

— Знаешь?! — воскликнула Терра. — И молчишь? Да ты что? И кто же это сделал?!

— Леброн. Хотя, кажется, сейчас его зовут как-то иначе.

Патриций с Нэскеем вернулись с прогулки, и Георг велел накрыть стол в Зеленой Столовой, входившей в его частные покои. Нэскею нравилось бывать в этой прохладной зале-столовой, где безмятежно шелестели фонтанные струи и не было ни единого резкого или яркого цветового пятна, а лишь спокойные оттенки бледной зелени. Слуги принесли подносы, уставленные блюдами с остро пахнущими кушаньями, нежно-пряными салатами, горками свежайших овощей и бутылями легкого белого вина. Нэскей вытянул ноги, откидываясь на спинку кресла, шум воды умиротворял, снимал усталость.

— Отец, отчего во Дворце так много фонтанов и каминов?

— Огонь и вода лучше всего стабилизируют его энергию, да и для мыслей полезно.

— Вино здесь необычайно вкусное, — Нэскей смаковал солнечные капли, — и от него не хмелеешь, напротив, будто собираешься изнутри, голова светлеет…

— Да, такого вина нигде кроме как во Дворце не производят, оно целебно, способно излечивать болезни души и тела. Но с ним надо быть осторожным, определенный сорт подавать к определенной еде, еще хорошо бы учитывать и состояние духа. К радости одно вино, к грусти другое, и к работе свое, и к отдыху, и к размышлениям.

— А это что за сорт?

— «Локвин-Грааске», подсорт «Винита». Его хорошо пить во время отдыха от умственной работы.

Рассказывая о вине, Патриций с каким-то напряженным вниманием смотрел Нэскея. Тот, не глядя на отца, медленно нарезал белоснежный кусок мяса на тонкие ломтики, лицо его было задумчивым и отрешенным, словно юноша смотрел вглубь себя.

— Как твоя головная боль? Прошла?

— Пройдет, — вяло ответил он, — не век же ей длиться. Слушай, Дракула как-то обмолвился, что у меня есть сестра.

Патриций помедлил, прежде чем ответил:

— Да, есть. Я тебе говорил поменьше общаться с Дракулой.

— Я с ним не общаюсь, это он общается со мной. Так что там за история с моей сестрой и каким-то камнем?

— Дракула тебе и это рассказал?

— В общих чертах.

Патриций взял бокал, вдохнул тонкий аромат, и поставил его обратно на стол.

— Ты на самом деле хочешь узнать эту историю?

Нэскей поднял взгляд, посмотрел в лицо Георгу и ответил:

— Да.

Широко распахнутыми глазами смотрела Терр-Розе на Сократа.

— И ты так спокойно говоришь об этом?! — воскликнула она. — И говоришь об этом только сейчас?!

— А что изменилось бы, скажи я об этом раньше?! — сердито выкрикнул в ответ толстяк. — И что, по-твоему, мы можем сделать, а? Даже если обратимся в Совет Системы, нам никто не поверит, что сын Владыки Империи, приемный сын Аргона и Олавии мог собственноручно убить обоих королей Сатурна! Нас скорее обвинят в клевете и заговоре, чем его в убийстве! Да и убивал не Леброн, убивал Нэскей! Кто во всем этом разберется?!

— Это верно, — эхом откликнулась Ластения, — мы ничего не сможем сделать… ничего…

— Ты, девочка моя, потеряла родителей, — сбавив тон, продолжал Сократ, — я своих любимейших друзей, Сатурн лишился правителей — и об этом следует подумать в первую очередь. Трон не может пустовать и ждать, покуда мы тут все всласть нарыдаемся. Необходимо начинать подготовку к коронации. Ни о чем не беспокойся, во всех делах я буду помогать, кое-какой жизненный опыт у меня имеется, уж с планетарным управлением справлюсь.

— Спасибо, Сократ, — Ластения обняла толстяка, положив голову ему на плечо, — спасибо, что ты у меня есть.

— На меня, Ластения, также можешь рассчитывать буквально во всех вопросах, — Терр-Розе присела рядом, приобнимая ее за плечи.

— Коронацию можно назначить на послезавтра, — девушка смахнула с ресниц слезы. — Только пусть все будет как можно проще и скромнее.

— Конечно. Я обо всем позабочусь и всю организацию возьму лично на себя.

— Ни в коем случае! — всплеснула руками Терра. — Его нельзя подпускать к таким тонким и важным вещам, как устроение коронации! Если к такому мероприятию приложится толстый, получится нечто незабываемо безобразное! Уж лучше я возьмусь, у меня хоть вкус имеется!

Толстяк распахнул рот в возмущении, а Ластения, глядя на них, впервые за все это время улыбнулась.

Выслушав Патриция, Нэскей долго смотрел на шелестящий фонтан. Боль тяжело пульсировала в висках, в сознании возникали какие-то смутные разрозненные образы… Патриций наблюдал за ним, не прерывая молчания.

— Глаз Идола, — наконец задумчиво произнес Нэскей, — похоже, это действительно интересная вещь. Думаю, я смог бы забрать его у Анаис.

— Да? И почему ты так считаешь?

— Я в этом уверен. Не знаю почему. — Нэскей помассировал виски, казавшиеся раскаленными. — Если все дело в игре энергий, и если у тебя с Анаис она так сильно разнится, то у нас она должна быть максимально похожей, если не тождественной. Я хотел бы встретиться с нею прямо сейчас.

— Прямо сейчас? — Патриций приподнял одну бровь. — К чему такая спешка?

— А зачем откладывать? Меня на самом деле все это очень заинтересовало.

После недолгих раздумий Патриций согласно кивнул.

Закончив операции с пультом дистанционного управления станцией «Бег», Палач откинулся на спинку кресла, дожидаясь результата. В соседнем кресле скучал Дракула, он ничего не понимал во всех этих премудростях. На центральном экране виднелась схематично изображенная светящимися точками станция. Вскоре словно ветер пронесся по огонькам, и восемь из них вспыхнули ярко-оранжевым светом.

Патриций с Нэскеем спустились на шестой подземный уровень. Молодой человек шел, глядя себе под ноги, казалось, он к чему-то напряженно прислушивается.

— Анаис там не одна, — сказал Патриций, — с нею за компанию еще одно большое безумное животное, но оно неопасно.