Его подлинная страсть - Чингиз Абдуллаев

– Не знаю, – удивился Мелони, – понятия не имею.

– Президент компании «Пилигрим» имеет отношение к вашим делам? – уточнил Дронго.

Сальваторе молчал.

– Я спрашиваю, – повторил сыщик, – у тебя осталось еще девять пальцев и две коленные чашечки.

– Имеет, – ответил Мелони, – Прасси – босс нашей семьи. Все ему подчиняются. А «Пилигрим» – прикрытие для всего клана.

– И сколько людей в клане?

– Человек сто пятьдесят или двести, – не-охотно признался Мелони.

– Понятно. – Дронго взглянул на Лоусона. Сальваторе неправильно понял этот взгляд, решив, что теперь его будут убивать. Эксперт достал его пистолет и с задумчивым видом повертел его в руках.

– Из него ты застрелил несчастного Бантинга? – спросил Дронго и, не дожидаясь ответа, сказал: – А ты знал, что у него была больная жена и он о ней заботился всю жизнь?

Сальваторе сжал зубы. Затем сказал:

– Стреляй, я уже все понял. Можешь стрелять. Все равно ты меня живым после этого не оставишь. Только у меня к тебе есть одна просьба.

– Какая? – спросил Дронго.

– Со мной был пакет с лекарствами, – вспомнил Мелони, – они нужны моим племянникам, детям моей сестры. Я прошу тебя отправить их к ним. Можешь отправить посылкой на адрес моего дома. Эти лекарства срочно нужны ребятам. Обещаешь?

– Нет, – ответил Дронго, – не обещаю.

Сальваторе заскрипел зубами и с ненавистью посмотрел на своего мучителя.

– Я не могу сдержать слово, так как уже передал эти лекарства твоей матери, – сообщил Дронго.

– Не лги, – разозлился Сальваторе, – не нужно издеваться надо мной.

– Какой номер вашего домашнего телефона? – спросил Дронго. – Я сейчас позвоню твоей матери, а ты поговори с ней. Только не нужно ее беспокоить своими криками, иначе я тебя сразу пристрелю, и она это услышит. Будет некрасиво. И еще одна особенность. Если вдруг захочешь говорить по-итальянски. Учти, что я хорошо понимаю этот язык.

Мелони прошептал номер, все еще не понимая, в чем состоит издевательство его мучителя. Дронго услышал голос матери, Сальваторе поднес телефон к уху Мелони.

– Мама, здравствуй! – сказал тот. – Как у тебя дела?

– Все в порядке, – ответила мать, – спасибо тебе за лекарства для малышей. Мне их уже передали. Такой любезный мужчина, кажется, из наших, итальянцев. Алло, ты меня слышишь? Где ты находишься?

– Все нормально, – прошептал Сальваторе, мотнув головой, чтобы убрали телефон.

– Она меня благословила, – сказал Дронго по-итальянски, – когда я принес лекарства для ее внуков.

И здесь Сальваторе Мелони заплакал. В душе каждого негодяя, каждого отщепенца есть незримый огонь того самого нравственного закона, которым восхищался Кант.

– Теперь можешь меня убить, – попросил он своего мучителя сквозь рыдания, которые сотрясали его тело, – пристрели меня.

– Сначала перевяжем твой палец, – возразил Дронго, – а потом отвезем тебя в полицию. Я записал наш разговор на диктофон. Но если ты не возражаешь, я сотру с него все мои угрозы и упоминание о твоем сломанном пальце. Если хочешь, я сотру и твой разговор с матерью. А потом передам эту запись в полицию. Думаю, что американский суд решит, как с тобой быть.

Лоусон стоял в стороне, уже ничему не удивляясь. Он понял, что человек, с которым он приехал в Америку, не похож ни на одного из его прежних знакомых. И это его радовало.

Глава восемнадцатая

Машина возвращалась в город. Лоусон сидел за рулем. Дронго и Сальваторе Мелони располагались на заднем сиденье. Сальваторе молчал и все время мрачно поглядывал на Дронго. Он тоже поражался этому непонятному человеку, который мог выбить ему зубы, сломать ему палец, а перед этим передать лекарство детям и получить благословение его матери. Ему было по-настоящему любопытно спросить у этого человека, почему он так поступил. Но он молчал, решив, что любой вопрос будет очередным проявлением его слабости.

– Мы едем к отелю, – решил Дронго, – и пригласим туда инспектора Бевериджа.

Лоусон, соглашаясь, кивнул.

– Прасси живет в пентхаусе в доме у Центрального парка, – неожиданно сказал Сальваторе, – если вы сможете его захватить, то они согласятся обменять Альфредо на вашу женщину. Никто не посмеет отказаться, даже Собреро.

– В доме есть охрана? – уточнил Дронго.

– Есть. Внизу дежурит вооруженный охранник самого Прасси и еще один портье от дома. Он тоже вооружен. Наверху сидит второй охранник, который видит по монитору все, что происходит на первом этаже, – пояснил Сальваторе.

– Прасси живет один?

– У него есть кухарка и домработница, – сообщил Мелони, – но по ночам они уходят. А его семья на лето уезжает в Европу. У них своя вилла на побережье Лигурии. Жена и трое детей, все отдыхают там. И еще в его квартире есть две большие овчарки, которые слушаются только хозяина.

– Не дом, а крепость, – сказал Дронго.

– И еще, – вспомнил Мелони, – если сидящий наверху охранник что-то заподозрит, он может блокировать сверху оба лифта, которые идут к ним, и заблокировать дверь на лестницу. Она стальная и ее невозможно выбить.

– Видимо, у вашего шефа полно врагов, – недовольно заметил Лоусон. – Я надеюсь, что ты не собираешься в одиночку или вместе со мной штурмовать эту крепость? – спросил он, обращаясь к Дронго.

– Если нам удастся его захватить, то они действительно согласятся обменять его на Вирджинию, – напомнил сыщик.

– Это авантюра, – возразил Лоусон и показал на Сальваторе, – ты хочешь поверить этому бандиту? Он сейчас готов рассказывать любые сказки, лишь бы не попасть в полицию. И ты собираешься что-то предпринять? Нужно действовать по нашему плану. Сдать Мелони в полицию твоему знакомому инспектору и сообщить в ФБР, где прячут Вирджинию. А потом, чтобы ее освободить, окружить и блокировать здание.

– Они не допустят, чтобы вы ее освободили, – подал голос Сальваторе. – Они ее убьют, и никто не узнает, кто именно нажал на спусковой крючок. У них есть приказ Прасси не оставлять женщину в живых. Если приедут сотрудники ФБР и полиции, ее сразу убьют. Прасси нужны вы. Он хочет узнать все, что вам удалось установить. Кто-то другой заинтересован в этой информации.

– Этот другой, очевидно, человек из нашего досье, – сказал Дронго, – из-за него и началась эта непонятная возня с брокером. Но интересно, что этот неведомый тип имеет влияние не только на брокеров и политиков, но и на мафию, если может указывать Прасси, что ему делать. Я наивно полагал, что в мире остались порядочные политики. Теперь понимаю, что заблуждался.

– Вам нельзя туда вызывать ФБР, – убежденно произнес Сальваторе. – Они смогут держаться достаточно долго. Там в подвалах есть даже гранатометы и пулеметы. А еще есть специальные приборы ночного видения. Подойти незамеченным к зданию и проникнуть внутрь невозможно. Там только два входа. Первый закрывается на ночь стальными жалюзи, а второй, позади здания, – тяжелой стальной дверью. Не забывайте, что у нас до сих пор случаются разборки с другими кланами и семьями, поэтому офис «Пилигрима» – это еще более надежная крепость, чем пентхаус Прасси.

– Что ты советуешь сделать? – неожиданно спросил Дронго, обращаясь к своему пленнику.

Лоусон с неодобрительным видом покачал головой.

– Взять Прасси, пока он дома, – ответил Сальваторе. – Только его вы сможете обменять. При любом другом исходе вашу женщину убьют не раздумывая.

– Значит, будем брать Прасси, – решил Дронго, – поехали к Центральному парку, господин Лоусон.

– Ты сошел с ума? – остановил машину и повернулся к сыщику Лоусон. – У каждой авантюры есть свой разумный предел. У нас с собой только маленький женский «браунинг». И с этим оружием мы должны перебить трех охранников и двух овчарок Прасси, войти в его квартиру и захватить его? Ты действительно считаешь, что такое возможно?

– Мы должны попытаться. Кстати, у нас есть еще один пистолет, который мы отобрали у сеньора Мелони, – показал пистолет Сальваторе Дронго.

– Очень солидное подкрепление, – мрачно пошутил Лоусон.

– Я не могу оставить ее в руках бандитов, – пояснил сыщик, – иначе я себе этого никогда в жизни не прощу. Дело не в том, что сегодня ночью я с ней спал. Дело во мне самом. Я не могу предать женщину, с которой работал всего лишь несколько часов назад.

– Ты сам пошел к ней? – спросил Лоусон. – Только честно.

– Я же сказал, что такие вопросы…

– Отвечай! – рявкнул Лоусон.

– Она сама пришла ко мне, – ответил Дронго. – Теперь ты успокоился?

Лоусон молчал.

– Что случилось? – спросил Дронго.

– Она родственница моей второй супруги, – пояснил Лоусон, это я рекомендовал ее к нам на работу. Теперь понимаешь, что я тоже в ответе за Вирджинию?

Дронго кивнул.

– Мы не будем брать штурмом его пентхаус, – неожиданно сказал он, посмотрев на Сальваторе, – мы сделаем иначе. Ведь Прасси очень важно получить и допросить одного из нас. Нужно ему подыграть, тем более что у нас есть машина сеньора Мелони. Скажите, Сальваторе, а в кабинах лифтов тоже установлены видеокамеры?