Его подлинная страсть - Чингиз Абдуллаев

– Они отстали, – сообщила она, улыбаясь, – кажется, сильно покалечив свой автомобиль.

– И явно недооценив такого водителя, как вы, – согласился Лоусон. – А теперь поедем в клинику. Уже полдень, и я думаю, что бар может быть открыт. Если, конечно, он не работает с вечера. Но это не ночной бар, ведь Бантинг иначе не смог бы заходить туда сразу после работы.

Вирджиния прибавила скорости. Через полчаса они были у здания клиники. Бар находился на противоположной стороне улицы. Лоусон и Дронго перешли дорогу и направились к уже открывшемуся заведению. В дневное время в нем было не так много посетителей. Несколько человек пили пиво, две девушки сидели за стойкой. Пожилой бармен орудовал на своем месте. Партнеры подошли к стойке, и Лоусон подозвал его к себе.

– Вчера у вас застрелили одного посетителя, – сказал он. – Вашего постоянного клиента.

Бармену было лет пятьдесят. Красивая седая шевелюра, крупные черты лица. Он посмотрел на посетителя.

– Что будете пить? – спросил он вместо ответа.

– Двойной виски. Мне и моему другу, – попросил Лоусон.

Бармен налил обоим двойной виски и протянул стаканы, игнорируя вопрос, который ему задали.

– Вчера рядом с баром застрелили человека, – продолжал Лоусон.

Ответом было презрительное молчание. Бармену явно не хотелось говорить на эту тему.

– Мне кажется, вы забыли о вчерашнем событии, – вступил в разговор Дронго, доставая стодолларовую купюру, – возможно, это освежит вашу память.

Бармен презрительно скривил губы, покачал головой. Дронго достал еще две похожие купюры. Бармен сразу наклонился к нему.

– Что вчера случилось? – спросил Дронго. – Если можно, поподробнее. – Он постучал купюрами по стойке бара.

Бармен кивнул, протягивая руку. Дронго снова постучал, но денег ему не дал.

– Что произошло? – настойчиво повторил он.

– Он пришел сюда уже немного навеселе, – сообщил бармен, – начал всех задевать, кричал, что найдет того, кто сделал дубликат каких-то ключей, едва не подрался с нашим мексиканцем, бригада которого работает на строительстве соседнего здания. Потом выпил и немного успокоился. Под конец его разнесло. Он стал плакать и кричать, что является самым большим негодяем в мире, так как предал свою работу. Я решил больше не наливать ему виски… – Он выжидающе посмотрел на деньги.

Дронго достал четвертую купюру и присоединил ее к трем другим.

– Что было потом?

Бармен посмотрел на купюры. Дронго положил их на стойку. Бармен ухмыльнулся и забрал деньги.

– Ничего не было. Он еще немного посидел и решил уходить. Добрался до дверей, вышел на улицу. На ногах он держался неплохо, и я решил больше не обращать на него внимания. Он вышел из бара, и через несколько минут мы услышали сразу несколько выстрелов. Потом раздался визг тормозов и шум отъезжающей машины. Было еще светло. Мы выбежали на улицу, и я увидел Бантинга, который лежал на асфальте с простреленными легкими. Он задыхался. Помочь ему было невозможно, и через минуту он, пуская кровавые пузыри, умер. Я вызвал полицию и «Скорую помощь».

Дронго положил пятую купюру.

– И вы не увидели номер автомобиля? – спросил он.

– Нет, – ответил бармен, – машина уже свернула за угол, когда мы выбрались наружу.

– Может, вы забыли? – Дронго попытался достать еще одну купюру, но бармен придержал его руку.

– Даже если вы достанете еще десять таких бумажек, я не смогу вспомнить, – пояснил он, – то, что я видел, я могу рассказать. Но я не могу рассказывать о том, чего не видел. Машины уже не было, когда мы выбежали на улицу. А Бантинг умер прямо у меня на руках. Сейчас, наверное, он уже в чистилище. В рай его не пустят, а в аду его тоже не ждут. Бантинг был безвредным и добрым человеком. Вот уже сколько лет приходил к нам после работы…

Дронго забрал оставшуюся купюру.

– И вы никого не подозреваете? – спросил он.

Бармен, изменившись в лице, отвернулся. Очевидно, он увидел кого-то за спиной своих собеседников. И в этот момент тяжелая рука инспектора Бевериджа легла на плечо Дронго.

– Добрый день, господин эксперт! – громко произнес инспектор. – Рад вас видеть. Я был уверен, что вы обязательно сюда вернетесь.

Дронго обернулся к инспектору. Лоусон недовольно смотрел на появившегося полицейского.

– Мистер Лоусон, – представил его Дронго, – а это мистер Беверидж. Он вчера приезжал к нам в отель.

– И сообщил вам, что подозреваю вас в этом убийстве, – прогрохотал на весь бар инспектор, – но я сказал вам также, что послал на вас запрос в Лион. Ведь вы представились доктору Сингу экспертом Интерпола, и мне было важно уточнить ваш официальный статус.

Лоусон бросил тревожный взгляд на Дронго. Он был уверен, что сейчас произойдет катастрофа и их разоблачат в лучшем случае, а в худшем попытаются задержать за причастность к вчерашнему убийству Пола Бантинга, но инспектор неожиданно сказал:

– Нам пришло оттуда подтверждение вашего статуса. Более того, они написали на вас такой отзыв, какой обычно дают только о папе римском, настолько безгрешным и святым человеком он может являться. Оказывается, вы один из лучших в мире специалистов по расследованиям тяжких преступлений и уже много лет состоите в Интерполе экспертом, которого привлекают для расследования самых сложных преступлений нашего времени. Я должен был читать такое письмо стоя, – захохотал Беверидж. – Наш начальник полиции сказал, что с такими данными не может быть живой человек, и я вас с кем-то перепутал. Но там была приложена фотография, и я убедил его, что разговаривал с вами вчера вечером в вашем номере в «Уолдорфе».

Лоусон изумленно посмотрел на Дронго, но не стал ничего спрашивать в присутствии инспектора. Беверидж попросил бармена налить ему немного холодной воды со льдом.

– Вчера беднягу Бантинга застрелили, когда он вышел отсюда, – сказал инспектор, – и мы до сих пор не понимаем, за что его убили. Кому мог помешать этот дежурный при морге клиники профессора Рутенберга? Что может быть интересного в морге? Что можно взять с мертвых людей? Ведь у них даже простыни казенные. А он был абсолютно безвредным стариком.

– Он не был стариком, – возразил Дронго, – ему было лет пятьдесят, не больше.

– Может быть, – добродушно согласился Беверидж, – но сейчас он находится в своем морге, куда отправился для последнего испытания. Сегодня утром его бывший руководитель профессор Рутенберг лично разрезал его тело и убедился, что он был законченным алкоголиком и добрым человеком безо всяких злых извилин, – сказал Беверидж и захохотал, довольный своей шуткой.

– И вы не нашли машину, из который в него стреляли? – уточнил Дронго.

– Пока не нашли. Я думаю, что его могли с кем-то перепутать. Хотя было довольно светло и Бантинга не могли перепутать. У него была такая своеобразная внешность и походка. Он ходил опустив голову, немного боком, словно опасаясь с кем-то столкнуться. И его застрелили.

Он взял стакан холодной воды и залпом выпил. Обычно в таких случаях пишут о том, как офицер полиции заказал себе выпивку, за которую не заплатил. Но Беверидж отказался от спиртного. Он был на службе и не имел права пить.

– Если вам понадобится моя помощь, можете на меня рассчитывать, – сказал инспектор, – я отвечаю за этот участок и хочу, чтобы здесь всегда было спокойно. А машину, из которой стреляли в беднягу Пола, мы все равно найдем. И узнаем, кто и за что его застрелил.

Он кивнул на прощание и отошел от них. Лоусон проводил инспектора долгим взглядом и посмотрел на Дронго.

– Ничего не понимаю, – сказал он, – какой эксперт? Каким образом вы это устроили?

– Я ничего не устраивал, – заявил Дронго, – просто при моих международных расследованиях мне часто приходится представляться экспертом Интерпола, что является правдой. Я ведь действительно их консультант по особо запутанным случаям и эксперт, проработавший с сотрудниками Интерпола много лет. Поэтому там уже знают, что если на меня приходит запрос из любой точки земного шара от сотрудников полиции, прокуратуры, суда или других правоохранительных органов, то им высылают стандартный ответ, уже давно составленный бывшим генеральным директором Интерпола Реймондом Кэндаллом.

– Похоже, что вы даже более предусмотрительный человек, чем я предполагал, – сказал с понятным восхищением Лоусон, – я был уверен, что сегодня мы будем ночевать в полицейском управлении, а завтра придется звонить кому-нибудь из наших друзей, например Мэтьюзу, чтобы вызволил нас оттуда.

– У меня есть свои резервы, – улыбнулся Дронго.

Перед ними на стойке оказались еще два стакана виски. Бармен усмехнулся.

– За счет заведения, господин эксперт. Я все слышал. Но офицеры полиции здесь обычно не платят за информацию. Вы первый. Если хотите – я могу вернуть ваши деньги. Нужно было сказать, что вы из полиции, и я бы сразу вам все рассказал.