Развод. Уходи навсегда (СИ) - Полякова Лана

– Зато, может быть, поймёт, сколько ты на себе тащила и как оно ценится, – Валерий Сергеевич уже упёрся, и его, похоже, не сдвинешь с места.

– Не нужно тебе тащиться с нами. Приедешь и сразу в больницу загремишь! Оставайся дома! – попыталась мама ещё раз.

– А следом за вами на поезде тогда поеду! И не отговаривай! Лизонька, я тебя не оставлю! – замотал он головой.

– Тогда и я с тобой поеду поездом! – сказала мама улыбаясь.

– Мам? Ты серьёзно? – не поверила я.

– А что? Поезда сейчас у нас ходят хорошие. Удобные. Сядем по-стариковски на конечной и доедем до Москвы. Можно лечь, поспать по дороге. Я не каталась на поезде уже лет десять! – вскинувшись, улыбающимися глазами посмотрела на меня мамочка.

– Валерий Сергеевич?

– Очень хорошее решение! Вы, молодёжь, поезжайте на машине. А мы следом доедем! С комфортом! – с достоинством и чувством выполненного дела кивнул он головой.

– Хорошо, но только я вас сама посажу и провожу. На всякий случай, – решилась я, высматривая в интернете наличие билетов.

Пока неразлучные путешественники складывали чемоданы, уже к вечеру на закате я, переодевшись в свой старый купальник, собралась к морю. Выходила из комнаты, и попала в руки Ярослава.

– Сбегаешь? – прошептал он мне на ухо.

– Хочу моржануть. Неизвестно, когда в следующий раз попаду к морю, а вода уже терпимая, – улыбнулась я.

– Подожди, я с тобой!

Покидав в сумку полотенца, пледы, и прихватив куртки, мы побежали на берег купаться.

Моржевать.

Если очень активно двигаться в воде и не сжиматься, то жить можно. Но недолго. И я, не зная, как Яр переносит холодную воду, боялась плыть далеко по светящейся дорожке, как я люблю. Но всё равно, даже так коротко, и так ограниченно, это – свидание с морем. Это возвращение домой. К истокам и к началу. Немножко обновление.

В общем, если не нырну в море, приезжая домой, то считай, зря съездила! Мне нужна вода. Большая вода.

Потом долго сидели с Яром на берегу, переодевшись и закутавшись в пледы и куртки. Молчали и любовались.

Как же мне хорошо рядом с ним! Хорошо молчать и классно говорить обо всём подряд, не сдерживая себя, не подстраиваясь.

А когда шли обратно, застали Валерия Сергеевича, дающего наставления заплаканной Катерине. Он наговаривал ей на диктофон ценные указания, а она кивала, словно китайский болванчик и шмыгала носом.

Увидела нас и демонстративно отвернулась в другую сторону.

Детский сад, штаны на лямках.

Впрочем, может быть, именно такой урок заставит её посмотреть на жизнь по-другому. Кто знает, возможно, Катерина ещё развернётся в гостиничном деле?

Пожелав ей мысленно удачи, я улыбнулась и прошла мимо.

А утром мы посадили Валерия Сергеевича с посвежевшей и улыбающейся мамой в поезд, поставили дом на сигнализацию, заключив договор с местной вневедомственной охраной, и уехали в Москву.

Вдвоём, сговорившись переночевать в Ростове, чтобы не пилить по трассе ночью среди большегрузов.

Сейчас, летя навстречу солнцу, я была счастлива. И ждала только хорошего впереди! Потому что иначе не могло быть!

Сорок восьмая глава

В Москве началась суета и беготня. Я иногда с грустью вспоминала наши с Яром спокойные и нежные вечера в Анапе.

Вот где было счастье!

Мама, естественно, не успев приехать, сразу оккупировала кухню. А Валерий Сергеевич взялся хозяйничать. То там исправит, то здесь забьёт, то здесь поправит.

В съёмной квартире.

Где, возможно, не открывающаяся дверь на балкон была предусмотрена хозяевами.

Я прожила в этом колхозе три дня и очень резво купила две путёвки в санаторий. Отправила маму с Валерием Сергеевичем в Вороново под Подольск. В лечебно-реабилитационный центр. На три недели.

Валерий Сергеевич хотел отдать мне деньги за путёвки, но я не стала озвучивать ему сумму. Во избежание. Отговорилась, что это мой подарок.

Санаторий неплохой. Отдаёт духом Союза, но для моей мамы, а особенно для Валерия Сергеевича, это скорее плюс, чем минус. В живописном месте и недалеко от города. Врачи, питание, внимание, осмотр.

Оставляя своих гостей, я договорилась отдельно с врачом об обследовании мамы и показала ему выписку из больницы Анапы.

Тем более, за это время мне нужно успеть решить вопрос с жильём.

Данька готовился к сдаче экзаменов на поступление в школу. Ярослав уверен, что моего сына возьмут обязательно. Я старалась слишком не давить, не настраивать.

Это не единственная школа. Если не получится, пойдём сдавать в другую. Зато натренируется экзаменоваться и не будет зажиматься и стесняться совсем.

Тем не менее, дни были нервные и напряжённые. Атмосфера в доме накалялась.

Когда позвонил адвокат и сообщил, что есть предварительная договорённость по разделу нашего с Владиславом имущества, я очень обрадовалась.

Возникло чувство света в конце туннеля. Возможно, скоро всё закончится. Ещё чуть-чуть.

Надоела неопределённость и скитание по чужим углам.

Ведь хотя мне Маринкин муж и предложил денег, которые я могла взять в любой момент, но… но я тянула.

Отчего-то не хотелось испытывать нашу дружбу заёмными деньгами. Ещё и такими крупными.

А если суд пройдёт не так, как я ожидаю? Или мало ли что может случиться? Влад взбрыкнёт очередным идиотизмом, или в мире случится катаклизм какой? Или резко подешевеют квартиры в Москве? Ни за что нельзя ручаться. И брать надолго деньги в долг боязно.

Как я буду отдавать такие гигантские средства?

Уж лучше потерпеть и дождаться решения суда.

Но как же тяжело ждать!

Ещё и загнала себя в цейтнот. Сама.

В общем, звонку адвоката я была рада до невозможности. Раз звонит, значит – ещё шажочек сделан вперёд! На встречу с ним я летела с надеждой.

Мы встретились в городе недалеко от моей работы. В переулке Хользунова на углу парка и квартала учебных зданий, бывших когда-то давно, на заре прошлого века корпусами Московского Университета, находилось милое кафе или кондитерская с панорамными окнами и высокими мягкими табуретами. У них была и веранда, но сегодня с утра собирался дождь и было зябко.

Хотелось сладостей и тепла.

Аркадий Владимирович рассыпался в комплиментах и заверениях успешного продвижения наших дел. Но тон его немного изменился по сравнению с последней нашей встречей.

Он долго говорил. Рассказывал, как идёт процесс. Как выворачивается Владислав. Как наши юристы работают.

Я всё ждала. Было ощущение, что Аркадий Владимирович позвал меня не просто так.

И дождалась.

– Знаете, Вероника, у меня такое предчувствие, что пора нам задуматься о мировом соглашении, – сказал Аркадий Владимирович, глядя на меня поверх громадной чашки с капучино.

– Думаете, не стоит давить до конца? – спросила я, заглядывая в свою такую же громадину.

Ну и что, что уже не утро! Мы же не итальянцы какие-нибудь, чтобы ограничивать себя условностями!

Да и погода провоцирует на мягкое и тёплое питьё. Дождь так и бродит вокруг.

Примеряется.

– Мне очень не понравилось, как Владислав вёл себя на нашей последней с ним встрече на днях. Я бы советовал вам как можно скорее закончить с ним все дела. Пусть даже с потерями, – помолчав, сказал юрист.

– Возможно, вы правы. Я подумаю. Недолго. Ничего страшного не случится, если мы немного уступим. И завершим этот затянувшийся раздел, – ответила, тяжко вздыхая.

– О! Разве это затянулся? Многие дела по разделу имущества тянутся годами. Иногда и десятилетиями. У нас всё проистекает весьма резво, – усмехнулся Аркадий Владимирович и продолжил, – здесь вопрос в другом. Мне думается, что для вас выгоднее завершить раздел как можно быстрее.

Расставшись с юристом в некотором недоумении, медленно пошла в сторону работы.

Весна шумела, рвалась в мир. Собирала первую грозу. Смыть прошлое, омыть свежими водами, сдуть ветром вчерашнюю хмарь. Отряхнуть с себя оковы зимы и сна.