День чёрной собаки - Вадим Юрьевич Панов

на пять, пауза – то ли режиссёр ошибся, то ли специально дал зрителям возможность осознать услышанное. И все эти мгновения в баре царила невероятная, невозможная для питейного заведения тишина. Никогда раньше в «Небесах» не было настолько тихо. Даже в новогоднюю ночь, в ожидании волшебного удара старинных часов, всё равно раздавались голоса – кто-то отсчитывал мгновения вместе с часами, кто-то просил поторопиться с игристым, кто-то просто смеялся… Сейчас же стояла полная тишина.

И это было удивительно, потому что большинство гостей, а возможно – подавляющее большинство, – уже видело второе обращение. Но всё равно люди смотрели молча. И не торопились возвращаться к разговорам. Возможно, кому-то стало страшно. Возможно, кто-то задумался о своих грехах. Или о том, взлетит ли его душа или исчезнет. Ведь однажды это случится, и далеко не всем нравится думать, что после того, как это случится, они всего лишь станут прахом.

– А теперь мы возвращаемся в студию, – бодрым тоном произнёс ведущий. – И продолжаем разговор с Региной Чернышовой – знаменитым блогером…

– Блогеркой, – поправила ведущего девушка.

– Знаменитой блогеркой, ставшей свидетельницей преступления Кровососа.

– С каких это пор оказаться в машине с трупом стало означать «быть свидетелем преступления»? – проворчал сидящий за стойкой мужчина. Он явился в «Небеса» в одиночестве и явно жаждал общения.

– Журналисты, – пожал плечами сосед слева. – Им рейтинг накручивать нужно, показывать рекламодателям свою значимость, вот и выбирают громкие слова. Или блогерка сама попросила.

– Так себя представить?

– Ей тоже рейтинг нужен. Одно дело сказать: «Когда открыли багажник, из него вылетела стая летучих мышей, после чего полицейские велели нам отойти в сторону» – и совсем другое: «Я стала свидетельницей преступления».

– Звучит иначе, – согласился первый.

– Маркетинг.

– А народ ведётся.

– А народ ведётся.

В разговоре возникла пауза: мужчины сделали по глотку пива, после чего первый продолжил:

– Интересно, Кровососу нравится, что на нём делают деньги?

– Сейчас на всём делают деньги, – с равнодушием профессионального торговца ответил знаток правильного маркетинга. – Кровосос же сам о себе заявил на всю страну, а значит, не мог не понимать, что его будут использовать и на нём будут пиариться.

– Он хочет славы для себя.

– Только для себя не бывает. Станешь крупным информационным поводом, тебя тут же начнут упоминать и к месту, и не к месту. А Кровососу это нужно: чем больше его упоминают – тем больше ему славы, пиарясь на нём – пиарят его.

– Сетевые технологии?

– Таков современный мир.

– Пожалуй… – Первый сделал ещё глоток пива. – Как думаешь, его поймают?

– Если поймают, я буду сильно удивлён.

– Не веришь в полицию?

– Хорошо, скажу иначе: я буду сильно разочарован.

Несколько мгновений первый обдумывал услышанное, после чего негромко протянул:

– Мне кажется, это не совсем этично.

– Что именно?

– То, что вы сказали. – Он плавно отказался от обращения на ты, показывая, что начинает увеличивать дистанцию. – Как можно быть разочарованным тем, что убийца окажется за решёткой?

– Я не сказал, что против этого. Я сказал, что буду разочарован в убийце. Потому что раз уж начал такую игру, то будь умным, а не считай себя умным. Понимаете разницу?

– Я думаю, он просто больной ублюдок, – подал голос сосед справа. До сих пор он прислушивался к разговору и вот – не сдержался. – Если его не поймают – будет упиваться тем, что его не поймали. Если поймают – станет наслаждаться вниманием журналистов.

– Крупный информационный повод, – повторил знаток маркетинга. – Больше их ничего не интересует.

– А жаль.

– Таков мир.

– Такие мы, – вздохнул сосед справа. – Я не имею в виду нас с вами, но люди, большинство людей, именно такие. Если бы мы относились к этим уродам так, как они заслуживают, – как к уродам, журналисты и блогеры не умоляли бы этих упырей об интервью.

– Тоже верно, – пробормотал первый.

А знаток маркетинга неожиданно спросил:

– Кстати, никого не парит, что по Москве летают уже две стаи летучих мышей, натасканных на человеческую кровь?

О том, что только три вида летучих мышей питаются кровью, знаток маркетинга, судя по всему, не догадывался, а знания свои подчерпнул из кино о вампирах.

Собеседники тщательно обдумали его слова, а затем сосед справа посмотрел на первого и негромко сказал:

– Примерно это я и имел в виду.

///

– Никаких других тем не осталось, – сказала Криденс Баю. – Любой разговор рано или поздно скатывается к обсуждению Кровососа. Кого он уже убил? Кого он ещё убьёт? Зачем он это делает? Как будто все сошли с ума. Он один у всех на уме. А ведь он – зло. Люди обсуждают зло.

Кот промолчал.

Они разговаривали на заднем дворе: девушка вышла покурить, а кот последовал за ней, показав, что в баре ему наскучило. Уселся рядом и принялся вылизывать себя, изредка поднимая голову и глядя на Кри.

– И знаешь, мне страшно, – продолжила девушка, разглядывая тлеющий кончик тонкой сигареты. – Я знаю, что меня Кровосос не зацепит, Лекс сказал, что он определил свои жертвы и других не будет, но мне страшно от происходящего. Страшно от того, что Кровосос убивает… пусть не меня, но кого-то… убивает просто так… хладнокровно… Мне делается страшно от тех людей, которые разочаруются, если Кровососа поймают. Этот мужик… ты слышал его, да? Этот мужик говорил серьёзно, представляешь?

Бай ответил взглядом, в котором отчётливо читалось: «Я видел и более странных людей», но девушка его не заметила. Она была слишком увлечена собственными мыслями.

– У меня в голове не укладывается, как можно так думать. Насколько циничным нужно быть, чтобы не понимать, что разочароваться можно только в одном – если Кровосос уйдёт от наказания. И жалеть только об одном – если Лекс не сможет предотвратить хоть одно убийство. – Криденс затушила сигарету. – Я знаю, Лекс много делает, старается… И за него я тоже боюсь. Я понятия не имею, кто такой Кровосос, но знаю, что он ничего не сделает Лексу. Лекс умный, хитрый и сильный. Он никогда не подставится. Я боюсь того, что Лекс сделает с Кровососом. – Девушка достала пачку сигарет, посмотрела на неё и нервным движением вернула в карман. – Я вижу, как Лекс меняется. Сразу было видно, что это дело его зацепило, что он воспринял его слишком близко, но сейчас, после второго трупа… Я вижу, что Лекс в ярости, и боюсь, что он не сумеет сдержаться. А он хороший, Бай, ты ведь знаешь. Лекс толстокожий, но не равнодушный, однако мне кажется, Кровососу удалось пробить его защитную броню. И невозможно предсказать, чем всё это закончится.

* * *

– Это страница Регины? – поинтересовался Колыванов, глядя на монитор через плечо Вербина.

– Ага, – подтвердил Феликс. – Узнал?

Колыванов попытался сделать вид, что не понял подначки напарника, а затем рассмеялся:

– Я ещё вчера её страницу изучил.

– По долгу службы?

– На что только не пойдёшь ради защиты граждан от криминала, – притворно вздохнул Гена. И тут же продолжил совсем другим тоном: – Симпатичная девушка и старше, чем выглядит, между прочим. Всего на семь лет меня младше.

– А тебе не всё равно, сколько ей лет? – насторожился Вербин.

Но Колыванов не заметил новых интонаций в голосе напарника и беззаботно продолжил:

– Я когда их с подругой увидел, решил, что они школьницы, и даже приготовился кавалеров прессовать на тему общения с малолетками. Хорошо, что ошибся.

– Для кого хорошо?

– Ну, в целом – хорошо, – опомнился Гена.

Он быстро вернулся за свой стол и принялся делать вид, что очень занят, намекая, что нужно или завершить разговор, или сменить тему. Но догадавшийся что к чему Феликс не собирался позволять напарнику соскочить так легко.

– Регина тебе понравилась?

– Ну и что? – пробубнил Колыванов. – Что в этом такого? Красивая девчонка, хорошо говорит, уверенная в себе, умеет себя подать… Что странного в том, что она мне понравилась? Прости, я…

«Ты, брат, влюбился, – закончил за напарника Феликс. – Ты посмотрел на неё – и не захотел отводить взгляд. И чем дольше смотришь – тем больше хочется на неё смотреть. Говорить о ней. А главное – говорить с ней. Хочется быть рядом. Хочется понять, что ей тоже интересно с тобой, что она ищет твои взгляды, «случайно» прикасается к тебе рукой, смеётся над твоими шутками… и чувствует всё то же самое, что ты чувствуешь к ней. И если получается, если вы действительно ищете друг друга каждое мгновение, – вы счастливы…»

– Ты только не наделай глупостей, – вслух произнёс Вербин.

– Каких? – дёрнулся Колыванов.

– Тех самых, – ответил Феликс. – Красивая? Да. Энергичная? Да. Но ты видел, как она себя вела?

– Свободолюбиво.

– Капризно. И парнем своим управляла. И…

Вербин помолчал.

– Говори, чего уж, – пробурчал Колыванов.

– Она слишком увлечена собой.

– Я понимаю.

– Вот и хорошо.

Гена поднялся из-за стола, молча потрепал напарника по плечу и вышел из кабинета, а Феликс вернулся к изучению личной страницы Регины. Которая до вчерашнего дня не могла похвастать ни особенной уникальностью, ни большим