Английский для миллионеров (СИ) - Корсарова Варвара

— Постарайся поддерживать порядок ежедневно. Это проще, чем проводить большую уборку, — он сел на стул, вальяжно закинув ногу на ногу. Даша и Марианна тоже сели — на кровать, плечом к плечу.

Марианна хмуро посмотрела на хозяина дома. Ишь какой, сидит… уверенный, хладнокровный… всякую ерунду, поди, обо мне думает. Вон как поджал губы, и глаза прищурил, так, что морщинки протянулись к вискам. А волосы у него немного растрепались от столкновения. Прямая прядь падает на бровь, как у киношного злодея.

Тем временем злодей Петр Аркадьевич неторопливо развернул длинными загорелыми пальцами листок с расписанием и объявил:

— Через пять минут у тебя начинается урок технологии.

С неудовольствием добавил:

— В мое время мы занимались на уроках труда. Интересно, чем не угодило это название? Труд нынче у детей не в почете? Слово «труд» их отпугивает? Им технологии подавай?

— Папа, а давай, лучше два урока английского чем один технологий… — ноющим голосом попросила Даша.

— Нет. Сейчас ты спустишься к Екатерине на кухню, и она будет с тобой заниматься. Что вы сейчас проходите по программе?

Он раскрыл папку, нашел нужный листок и прочел с расстановкой, смакуя каждое слово:

— Использование яиц в кулинарии, способы определения свежести яиц. Изучение способов варки и хранения яиц. Замечательно! Екатерина Вячеславовна покажет тебе, как готовить яйца всмятку. А потом тетя Валя научит шить фартук. У нее в комнате есть швейная машинка.

Даша застонала.

— Ну почему я должна это делать? Вот когда ты учился в школе, тоже шил фартуки?

— На уроках труда нас учили выпиливать лобзиком и работать на сверлильном станке.

— Я тоже хочу выпиливать лобзиком и работать на сверлильном станке.

— У девочек и мальчиков разная программа. Их обучают разным навыкам. Ты девочка, зачем тебе сверлить и пилить?

— А на швейной машинке мне зачем шить?

— Ты должна выработать привычку к труду.

— Мне тоже хотелось в школе сверлить, а не шить фартуки, — Марианна решила поддержать Дашу. — Многим девочкам это интереснее. Если дело в привычке к труду, то лучше делать то, что нравится. Тогда и трудиться будешь с удовольствием.

Аракчеев пронзил ее острым взглядом изумрудных глаз и заметил:

— В жизни есть не только удовольствия, но и необходимость. И не всегда получается делать то, что нравится.

А потом усмехнулся и спросил:

— А вы умеете шить фартуки, Марианна Георгиевна?

— Надо — сошью, — она независимо пожала плечами. — В интернете полно обучающих роликов. Я карнавальные наряды сама делала. А вы умеете работать на сверлильном станке?

Даша следила за их перепалкой с открытым ртом, и поворачивала голову от учительницы к отцу, как будто они обменивались подачами в теннисе.

— Да. Представьте себе, умею, Марианна Георгиевна, — Аракчеев поднялся и сунул бумаги в папку. — А также на токарном, фрезерном и шлифовальном. И шить фартуки тоже умею, потому что однажды в юности пришлось подрабатывать шитьем чехлов для лодок. Даша, иди вниз, Екатерина Вячеславовна ждет. После труда у нас урок истории. Историей я сам с Дашей занимаюсь, — пояснил он, окончательно добив Марианну широтой своих знаний и навыков. — Вы пока можете отдыхать, Марианна Георгиевна. Нашу беседу отложим на вечер. Сначала хочу посетить ваш урок английского после полдника. Посмотрю, как вы работаете в организованной обстановке. Подозреваю, меня ждут новые сюрпризы. И они потребуют отдельного обсуждения.

Последнее заявление обеспокоило Марианну, поэтому свободное время она потратила на подготовку к уроку. Лихорадочно сортировала материалы, делала закладки в учебнике, перечитывала план.

Марианна не любила, когда на урок являлись соглядатаи, но особого волнения не испытывала. Молодых учителей часто проверяют, волей-неволей привыкаешь. Хорошо, если опытные гости выслушают и дадут полезный совет, но некоторые приходили только затем, чтобы взахлеб покритиковать — такое было у них развлечение. Вредная директриса Эльвира Вадимовна частенько ругала Марианну. Называла ее подход «заигрыванием с детьми, которое приводит к расхлябанности». Марианна вежливо выслушивала, соглашалась, что-то брала на заметку, но продолжала работать по-своему.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

С Петром Аркадьевичем все было не так. Его мнение очень ее волновало. Отчего-то ей было важно впечатлить его, убедить, заставить думать иначе… чтобы он восхитился, чтобы проникся… чтобы похвалил. Хотя и понимала, что надеется напрасно. Этот тип совершенно непрошибаемый!

…или все-таки лучше перекроить план урока так, чтобы угодить Аракчееву с его странными требованиями?

Устав метаться, она решила: ну его! Пусть все остается как есть. К тому же Аракчеев пока не огласил свои претензии. Может, ему все нравится. Может, ей лишь показалось, что он недоволен!

… ну а что она его в одних трусах увидала и зонтиком на него стучала, так это отношения к занятиям не имеет. За это пусть отдельно с нее спрашивает.

На полдник Петр Аркадьевич не явился — его опять настигли дела. Даша с Марианной сидели в столовой вдвоем. Даша с гордостью угощала учительницу остывшей яичницей, которую приготовила под руководством поварихи Катерины. Марианна ела и нахваливала.

— Папе тоже понравилось! — сообщила Даша, и Марианна вздохнула с облегчением, потому что яичница была пересоленной, подгорела с одного края, а желтки затвердели, как резина. Хорошо, у придирчивого папы хватило ума не заметить эти недочеты.

— Свекольный смузи ему тоже в прошлый раз понравился, он весь стакан выпил, — доложила Даша. — Я хотела сегодня опять для него приготовить, но папа сказал, что уже сыт. Он предложил вас угостить! Хотите, Марианна Георгиевна? У тети Кати и кефир позавчерашний остался!

— Жаль, я уже тоже сыта! — быстро отказалась Марианна. — Ты умница, Даша! Потом расскажешь, как ты яичницу приготовила. А то у меня вечно желтки растекаются.

После полдника настало время проводить сдвоенный урок английского. Когда они вошли в кабинет, то обнаружили, что Петр Аркадьевич уже устроился в кресле возле стола с ноутбуком. Он кивнул и сделал снисходительный жест рукой, который значил: «Начинайте, не обращайте на меня внимания».

Как будто это было легко сделать!

Первые десять минут урока Марианна сбивалась и краснела. Хотя Петр Аркадьевич вовсе на нее не смотрел и занимался своими архиважными миллионерскими делами. Листал бумаги, энергично перечеркивал строки, ставил подписи. Задумывался, крутил карандаш в пальцах. Читал с экрана планшета, отвечал на письма. Его телефон тихонько гудел — всем был нужен Петр Аркадьевич, его не оставляли в покое даже в выходной день.

Марианна ничего не могла с собой поделать. Она вела урок, но ее так и тянуло глянуть на гостя украдкой. Чуть не заработала косоглазие, зато поняла, что Аракчеев, при всей его видимой занятости, не упускает ничего. Иногда он бросал на учительницу внимательный взгляд. Когда он прислушивался, карандаш замирал в его руке.

Один раз они случайно встретились взглядами. Марианна мигом уткнулась в учебник и дрогнувшим голосом прочитала для Даши задание.

К счастью, ее ученица работать не отказывалась. Поначалу сидела напряженная, скованная, но мало-помалу ожила. Марианна описывала животное по-английски, Даша рисовала по описанию, потом они менялись ролями. Марианна загадала курицу, а Даша — льва. У обоих получились неведомые зверушки, и они всласть похохотали над результатом.

Когда их разобрало веселье (немного нервное), Аракчеев выпрямился в кресле, сцепил руки на животе и подался вперед. Теперь все его внимание было приковано к дочери и ее учительнице. Марианне сразу расхотелось смеяться. Она смущенно прокашлялась и стала разбирать с Дашей новое правило. Даше не любила грамматику, и начала ныть и отлынивать. Марианна из кожи вон лезла, чтобы добиться результата. Петр Аркадьевич загадочно прищурил глаза, взял блокнот и принялся делать пометки.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Марианне казалось, что в комнате сгущается напряжение, как перед грозой. В воздухе словно потрескивало от разности потенциалов. Добром это кончиться не могло. Что-то должно было произойти!