Годовые кольца истории - Сергей Георгиевич Смирнов

– как тысячи горцев Гиндукуша встанут под его знамена, пойдут грабить богатую страну “идолопоклонников”. В 1000 году начинается первый из семнадцати индийских походов Мазмуда Газневи. Покорить огромную страну султан так и не сумеет, но заслужит столь же мрачную славу, как Василий Болгаробойца.

Мы видим, что в середине новой эры все средневековые империи распадаются, либо переживают глубокий социальный кризис: ужесточается эксплуатация податных сословий, все менее поворотливой становится центральная администрация, развитие экономики тормозится политической надстройкой общества. Но если империи исторически обречены, то кому принадлежит будущее? Поверхностный ответ прост и давно сформулирован: “мир унаследуют варвары”. Но какие варвары? Чем они будут лучше, или хотя бы удачливее своих предшественников – былых строителей средневековых империй?

Вспомним, что самое ценное наследие древних обществ - их технические, научные и культурные достижения - лучше всего усваиваются в процессе торгового общения “варваров” с их более просвещенными соседями. Так эллины переняли достижения ближневосточных цивилизаций через посредство финикийских купцов; так же впоследствии предки византийцев перенимали наследие Восточного Рима. К иному исходу приводит захват “варварами”-пришельцами земель великой державы, ослабленной социальным кризисом. Такие победители вскоре оказываются побеждены своей победой: прельщенные удобствами “цивилизованного” образа жизни, они без оглядки заимствуют чуждые для себя социальные нормы. Переняв многие из тех социальных институтов, которые погубили побежденных, победители нарушают прежнее равновесие между культурой и экономикой своего этноса и ввергают себя в “досрочный” социальный кризис. Так уже случилось с арабами – отважными пастухами и торговцами, покорившими полмира в начале Средних веков. Так будет и с тюрками-сельджуками, которые в тысячном году кочуют на северо-восточной границе исламского мира, а веком позже завоюют весь Ближний Восток, в том числе половину византийских земель.

Иной будет судьба норманнов, чьи походы потрясали Европу в 9-10 веках. К тысячному году этот натиск в основном схлынул: в Норвегии и Дании образовались национальные королевства, а норманны, поселившиеся в Англии и Франции, усвоили местный язык и культуру, превратились в католических рыцарей. На их счастье, в 10 веке Европа вступила в эпоху бурного развития феодальной экономики, этнической консолидации и державостроительства. В этом процессе переродившиеся норманны (их правильнее называть нормандцами) сыграют выдающуюся роль. Зато собственная культура норманнов расцветет только в маленькой уединенной Исландии – там тысячный год принимают за середину “века саг”, а потом будет еще “век хроник” и т.д.

Все это видно нам из двадцатого века - но в конце десятого века никто из диковатых еще западных и восточных европейцев не предвидит исторических судеб своей Ойкумены. На Западе не прошел еще ужас перед ожидавшимся неминуемым “концом света”, и большинство католиков продолжает бормотать привычную молитву: “От меча норманна и стрелы мадьяра упаси нас, господи!” Только в Риме есть люди, сознающие, что переселение народов в Европе уже завершилось, что внешняя угроза со стороны мусульман, норманнов и восточных степняков миновала. Наступило “время собирать камни” – то есть содействовать оформлению феодальных монархий, постараться объединить всю Европу в “католическое сообщество” новых народов.

Таковы надежды наиболее образованных церковников, самый яркий из которых – кардинал Герберт, новоизбранный папа Сильвестр II. Француз из Оверни, он в молодости провел пять лет в просвещенной Барселоне и многому научился у тамошних ученых мусульман и иудеев. Там Герберт увлекся математикой, астрономией и музыкой; он научился строить астролябии и органы, которые позднее выменивал на “непродажные” книги. Страстный библиофил, он не собирал писания “отцов церкви”, но всю жизнь выискивал сочинения греческих и римских классиков. Вернувшись на родину, Герберт создал в Реймсе первое во Франции гуманитарное училище – прообраз католических университетов. Человек такой учености не мог остаться в стороне от государственных дел: Герберт стал епископом, активно участвовал в возведении на трон Гуго Капета – основателя новой династии, сменившей выродившихся потомков Карла Великого. Герберт стал учителем сына Гуго будущего короля Роберта II, а также учителем сына германского императора будущего императора Оттона III. Благодарные ученики сделали учителя папой, и мудрый старец не оплошал в новой роли: за четыре года своего правления церковью он не только ввел в употребление десятичные “арабские” (вернее, индийские) цифры, но и основал в Европе три новых национальных королевства!

Сильвестр короновал первого христианского конунга Норвегии Олафа и первого короля мадьяр Иштвана – тем самым Рим официально признал вчерашних “варваров” полноправными европейцами. Тот же папа учредил архиепископию в Гнезно, выведя польскую церковь из-под германского верховенства, и короновал польского князя Болеслава Храброго – это был большой успех в соперничестве Рима с Константинополем, но он посеял долгую вражду между католической Польшей и православной Русью.

Сознавал ли Сильвестр, что он стоит у истоков будущей многонациональной Европы? Заметил ли он, что Священная Римская империя, основанная германским королем Оттоном 1, отразившим набеги мадьяр, отжила свое через сорок лет после ее создания? Предвидел ли папа неизбежный разрыв между церквами Рима и Константинополя и раскол христианской ойкумены на Запад и Восток? Одобрял ли веротерпимый ученый идею крестовых походов? Мы не знаем этого. Но, конечно, не мог Сильвестр вообразить, что его преемники развяжут смертельную борьбу с императорами Запада, а одолев их – примут на себя их функции, возглавят колониальную экспансию развивающегося европейского феодализма на Восток. А еще через два века крестовые походы закончатся полным фиаско, а претензии пап на светскую власть разобьются, столкнувшись с национальной государственностью народов Европы … Но все это – в далеком будущем. Нам же пора перейти на Русь – Киевскую Русь тысячного года.

Прежде всего – почему она Киевская, а не Новгородская, не Смоленская, не Черниговская? Далее – почему именно на востоке Европы сложилось самое крупное из здешних государств, превосходящее по площади державу Карла Великого? К тому же государство Каролингов не намного пережило своего основателя, а Русь сохраняет единство, несмотря на распри наследников после смерти каждого киевского князя. Любопытно протекают эти распри: побеждает тот претендент, который сидит в Новгороде. Его поход на юг всегда успешен, и всегда победитель остается в Киеве, а север не проявляет склонности к сепаратизму. Кстати, каков статус князя на Руси в это время? Кто он монарх, просто воевода, или …?

Попробуем разобраться в этих проблемах, и начнем с пути “из варяг в греки”, хотя название это неточное. Был путь “из грек в варяги”, то есть из Константинополя на Балтику, по которому византийские купцы плыли за северным сырьем: за зерном Причерноморья, за воском и мехами средней полосы, за балтийским янтарем. В обмен на север плыли продукты византийского ремесла, вместе с ними шел экспорт византийской культуры. Как