Слишком острая пицца (сборник) - Ольга Бэйс

– Вы ведь знаете, что случилось с господином Вайсманом? – вопрос был необходим, хотя ответ на него был очевиден.

– Да, об этом сообщалось в новостях. А в сети уже появились первые версии.

– У меня к вам всего один вопрос, но от вашей искренности зависит многое, я бы хотела знать, насколько это возможно, содержание вашего вчерашнего разговора с господином Рафаэлем Вайсманом.

– Вопрос мне понятен, – далее последовала несколько затянувшаяся пауза, – но ничего особенного в этом разговоре не было. Он объяснил, почему не был на похоронах и выразил соболезнование, спросил, чем может быть полезен. Вот, собственно, и все.

– Понятно. А почему, кстати, он не был…

– Это же очевидно, – не дала она мне закончить фразу, – он был нездоров.

Я подумала о том, что это слишком уж очевидно, кроме того, я поняла, что моя собеседница никаких своих тайн мне сейчас не откроет, и у меня пока нет ни единой зацепки, чтобы задать ей подходящий вопрос. Да и вопроса этого я еще не придумала.

Секреты доктора Вайсмана

Вернувшись домой в тот вечер, я решила не издеваться над собственным мыслительным аппаратом, пытаясь заставить его произвести на свет гениальную мысль, по сути дела, из ничего. Свои смутные догадки по делу о гибели Тернера мне лучше было сначала примерить на те факты, которые я надеялась получить от моих друзей. Что же касается дела, подкинутого мне режиссером, то и в нем мне тоже катастрофически не хватало информации. Данные из «Стопкадра» скупо рассказывали только о том, что Бен Старр родился 47 лет назад в Сент-Ривере. Что его отцом был кинопродюсер Соломон Старр, а матерью известная русская оперная певица Елена Вороницкая. Что его первой удачной ролью была роль Корсара в фильме «Погоня за призраком». Что он снялся в двенадцати фильмах, получил пару престижных наград, после чего стал сам снимать кино в качестве режиссера. Им снято пять фильмов, все они были отмечены различными призами на международных кинофестивалях. В общем, стандартная биография нормального преуспевающего киногероя. Но в деле о пропавшей девушке вся эта информация мало, чем могла мне помочь. Кени Белл явно не могла иметь отношения к биографии режиссера. Она не имела, судя по всему киношного опыта, иначе Старр не мог бы этого не заметить. По возрасту, она ему годилась в дочери. Даже факты, которые обещал для меня собрать Дэвид, вряд ли смогут мне помочь в этом безнадежном поиске. Я уже жалела, что с этим связалась, но обязана была сделать хотя бы все возможное.

Как я ни старалась отвлечься от текущих детективных дел, все равно ничего не получалось. Если я не думала об Алиссии Тернер, не желавшей по какой-то причине помочь следствию, то переключалась на смутный образ юной красавицы, которая не захотела воспользоваться такой замечательной возможностью, засветиться на экране, причем, в фильме, который по всем параметрам, обречен на успех.

И, тем не менее, в результате этого беспорядочного полуинтеллектуального процесса я получила два вполне сносных соображения: во-первых, а нет ли у госпожи Тернер причин для скрытности. С какой стати я решила, что она так уж хочет, чтобы восторжествовала истина? Во-вторых, а почему это я решила, что у Кени Белл не было других возможностей сняться в кино, если бы она этого хотела? Ведь в Эрджин она приехала, как она объяснила хозяйке гостиницы, навестить родственников. Но никто не знает, откуда она приехала.

Так что, дорогой читатель, я не зря морочу тебе голову, и нам с тобой есть, над чем задуматься.

Утром я сначала отправилась в свою контору, там мы и договорились встретиться с Дэвидом. Имело смысл сначала просмотреть материалы по делу Бена Стара, а потом уже отправляться в управление полиции.

Дэвид вошел в мой кабинет через четверть часа после моего довольно раннего появления на рабочем месте. Он был вооружен целой кипой старых журналов и солидной пачкой фотографий. О Бене Старе писали столько, что, пожалуй, будь все это правдой, он мог бы неплохо заработать на описании собственной жизни. Приключений хватило бы не на одну жизнь, а, по меньшей мере, на три.

– Ари! – позвала я своего секретаря, неожиданно наткнувшись на очень любопытную статью в журнале «Кинолабиринт»

Я не была уверена, что мой секретарь уже на своем месте, рабочий день его должен был начаться только через пять минут, однако дверь открылась, и он вплыл в кабинет.

– Что-нибудь нужно? – спросил он, глядя в сторону Дэвида.

– Господин Стар оставил какие-нибудь координаты? – пожалуй, слишком строго спросила я, пытаясь напомнить Ари, что зарплату ему плачу я, а не мой друг.

– Разумеется, все телефоны я записал и подколол в папку... Принести?

– А зачем бы я спрашивала?... – мое раздражение явно не добавило мне авторитета.

– Хорошо.

Он уже почти вышел, когда его окликнул Дэвид:

– Ари, можно соорудить чашечку кофе? – попросил он.

– Без проблем, господин Сомс. Вам крепкий и сладкий, так?

И этот нахал расцвел самой идиотской улыбкой, какую в состоянии было изобразить его лицо...

– У тебя прекрасная память, дружище, – усмехнулся мой друг.

Пока я ждала нужную мне папку, я еще кое-что обнаружила среди изобилия материалов, которыми обеспечил меня Дэвид. Дверь в кабинет открылась. Не отрывая глаз от найденной мною фотографии, я протянула руку, чтобы взять то, что должен был принести секретарь. Но вдруг услышала:

– Ваш кофе, господин Сомс.

– А папка?! Где телефоны Стара? – прошипела я.

– Сейчас принесу! – спокойно ответил Ари и снова удалился.

– Я его когда-нибудь убью, – в сердцах каркнула я.

– Ты сама его разбаловала, – опять усмехнулся мой друг.

– Он незаменим, – вздохнула я, – но проблема в том, что он это тоже знает. К тому же он видишь ли, уверен, что без тебя и комиссара я бы не сумела довести до ума ни одно дело.

– Ну, он не так уж не прав, – заметил Дэвид.

– Пожалуй, – вынуждена была согласиться я.

– А я звонил вам в контору, но ваш секретарь сообщил мне, что вы с Дэвидом уже ушли сюда, – встретил нас комиссар неожиданной тирадой.

– А разве мы опоздали? – удивилась я.

– Нет, конечно, – успокоил нас Эрик Катлер, – мы договаривались на десять, а сейчас еще без двух минут, просто я звонил из машины, боялся, что сам не успею.

– Вы где-то уже успели побывать с утра? – поинтересовался Дэвид.

– Да, беседовал с неким господином Райли, охранником, который дежурил в тот вечер у входа на территорию судебно-медицинского центра, он ведь должен был видеть Вайсмана.

– Ну, и сообщил он что-нибудь важное? – спросила я, понимая, что этот разговор затеян комиссаром неспроста.

– Он утверждает, что Вайсман действительно проходил мимо его каморки на территорию комплекса и был не один, -комиссар сделал паузу, видимо, указывающую на важность добытых им фактов, и продолжил, – он был с приятелем, и оба были прилично пьяны. Но это еще не все. Обратно никто так до утра и не вышел.

– Ну, почему Вайсман не вышел, нетрудно догадаться, – отреагировала я на действительно интересный факт, – а вот куда же девался его приятель?

– Молодой и здоровый мужчина легко перелезет через забор, – заметил Катлер.

– Понятно, что уйти таким образом – не проблема, – согласилась я, – но зачем?

– Может, он не хотел светиться? – предположил Дэвид, – у него могли быть на то причины, возможно, он имеет отношение к тому, в чем мы как раз и хотим разобраться?

– Во всяком случае, поговорить с ним не мешало бы, но как его теперь найти? – вопрос комиссара явно не предполагал ответа.

– Я бы не стала переоценивать показания этого свидетеля, – тем не менее, не удержалась я от комментария, – это мог быть и случайный собутыльник, которого Вайсман, следуя своей нетрезвой логике, затащил зачем-то в такое странное место как морг. В тот момент, когда он демонстрировал новому знакомому, например, свое рабочее место, или результат своего труда, кто знает, о чем они говорили, Вайсману стало настолько плохо, что помочь ему уже было невозможно. Дальше происходит то, что и должно было произойти в девяносто девяти случаях из ста. Человек испугался и сбежал. И что нам даст беседа с ним? Даже если он сможет вспомнить все, о чем они говорили, что, учитывая их состояние, маловероятно.

– Такой вариант вполне возможен, – согласился комиссар.

– Давайте лучше попробуем разобраться с фактами, уже собранными нами из источников более доступных, – предложила я.

После этого, мы, наконец, заняли свои привычные места, и состоялась наша первая попытка уложить все, что нам удалось выяснить по делу Тернера, хоть в какую-то рабочую версию. Однако это было очень непросто.

По сложившейся традиции, мужчины предложили мне начать этот процесс.

– Гибель господина Тернера, -медленно заговорила я, – стала объектом нашего расследования по двум вовсе необъективным причинам: во-первых, заявление господина Чандлера, генерального директора телекомпании «Сандилайн», заподозрившего, что несчастье с Кевином Тернером не было случайностью. А во-вторых, сомнения страховой компании «Эпоха», которая на этот момент является моим клиентом и просит меня разобраться в обстоятельствах гибели человека, всего за три месяца до своей неожиданной смерти застраховавшего собственную жизнь на пятьдесят миллионов. Они хотят знать, что на самом деле произошло с машиной господина Тернера. Мы уже говорили, что особенностью этого дорожного происшествия является полное отсутствие свидетелей. Однако эта особенность легко объясняется, учитывая время и место происшествия. Главным вопросом на этой стадии расследования предлагаю считать вопрос о том, что заставило господина Тернера в два часа ночи отправиться в столь опасное путешествие?