Криминальное наследство - Фридрих Незнанский

— Лариса Сергеевна, — заговорил наконец Александр Борисович, и женщина моментально вскинула на него встревоженный взгляд, — скажите, почему вы скрыли от нас тот факт, что у вас с мужем вовсю шел бракоразводный процесс.

Сурина слегка вздрогнула и моментально покраснела — почти до слез. А Турецкий вынужден был с изумлением констатировать поразивший его факт: эта женщина почти за пять лет брака с известным своим богатством и небрежением к закону человеком так и не избавилась до конца от своей сугубо провинциальной застенчивости! Вид у нее сейчас был настолько затравленный, словно она пять лет просидела, запертая в наказание за какую-то провинность, в темном чулане, а не проживала в свое удовольствие в белокаменном дворце стоимостью десятки миллионов…

— Мне… — Лариса наконец с трудом разлепила губы. — Мне было неприятно об этом говорить… Да и какое отношение это может иметь… ко всему?

— А сами вы не понимаете какое?

Она слегка покачала головой, потом вдруг начала бледнеть так же стремительно, как до этого покраснела.

— Вы же не думаете, что это я?! Что я каким-то образом убила Вадика?

— По-вашему, — поинтересовался Турецкий, — наследство в парочку-другую десятков миллионов долларов — недостаточно веский мотив для убийства?

— Господи! — Лариса совершенно по-бабьи заломила руки. — Что вы такое говорите! — В ее голосе послышались истерические нотки. — Да и как бы я, по-вашему, такое сделала?!

Саша женских истерик, как большинство мужчин, не выносил, но сейчас ему пришлось рискнуть.

— А очень просто: с помощью вашего любовника Лопухина, тетку которого вы почему-то выдаете за свою няню!

Истерика с ней все-таки случилась, пусть и не самая бурная: Лариса просто положила голову на край стола Александра Борисовича и горько, совершенно по-детски, расплакалась.

Олег оказался возле нее со стаканом воды раньше, чем Турецкий успел его об этом попросить. И, боже мой, какой же взгляд оперативник бросил при этом на него! Сказать, что в нем был упрек, — значит, ничего не сказать… «Мальчишка!» — сердито подумал Турецкий, но вслух ничего говорить не стал, пережидая Ларисины слезы и неловкие бормотания оперативника, пытавшегося всучить ей воду.

Но Лариса пить не стала, вместо этого, к удивлению Александра Борисовича, она все-таки взяла себя в руки. И, оторвавшись от стола, поспешно вытерла лицо извлеченным из сумочки крохотным носовым платочком. Потом прерывисто вздохнула и посмотрела на следователя. Теперь в ее глазах страха не было, его заменила обреченность. Олег, не глядя на Турецкого, вернулся на свое место.

— Вы не понимаете, — тихо сказала Лариса, — не только вы — никто ничего не понимает…

— Я буду вам искренне обязан, — как можно мягче произнес Турецкий, — если вы объясните, что имеется в виду.

— Это долго, — пробормотала она, отвернувшись в сторону. Взгляд ее сразу сделался каким-то отсутствующим.

— Наше с вами время не ограничено.

— Я… я очень боюсь! — Снова в ее голосе послышались нотки отчаяния.

— Мы можем дать вам гарантию, что по меньшей мере до окончания следствия все, что вы скажете, останется в стенах этого кабинета.

— Вы просто Нину не знаете… Она… Она едва посмотрит на меня, как сразу все поймет. Понимаете? — грустно произнесла Лариса. — Я очень плохо, неубедительно вру…

И Турецкий ей поверил. Моментально понял, почему так активно заступался за вдовушку Александров: врала она, пожалуй, и в самом деле неважно. Если иметь в виду все случаи из практики Турецкого, когда по другую сторону его стола сидели богатые женщины, замешанные в той или иной неприятной истории, это был на его памяти первый такой случай… Будучи наследницей многомиллионного состояния, которое, даже уменьшившись на «криминальную» часть, даже в случае если эта криминальность будет доказана полностью, все равно составит более чем приличный капитал, она каким-то чудом так и не стала хладнокровной, уверенной в себе лгуньей… Спрашивается, как это удалось Ларисе Сергеевне? Законсервировалась она на эти пять лет брака, что ли? Или…

— Все дело в страхе, — словно отвечая на его невысказанный вопрос, произнесла Лариса в этот момент. — Знаете, я не сразу ведь поняла, какая это разрушительная вещь — страх… Человек превращается почти… почти в животное…

На этом последнем слове голос ее немного сорвался. Она помолчала и продолжила: видимо, ей давно хотелось не просто выговориться, но хоть с кем-то разделить свой страх, и сейчас было все равно с кем…

С такой ситуацией Александр Борисович сталкивался, и не раз. Это означало, что сейчас он услышит не просто много интересного, а еще и узнает о той самой подноготной, которая присутствует в любом деле, подлежащем расследованию, но даже в случае успешного его развития далеко не всегда выходит наружу.

17

Если что-то и отравляло всерьез первые месяцы Ларисиного брака, так это присутствие в доме Женькиной тетки Нины Степановны: звать ее просто по имени она заставила себя с трудом и привыкла далеко не сразу.

Впрочем, поначалу Нина вела себя вполне нормально, стараясь лишний раз не путаться у новобрачной под ногами. Был даже момент, когда Лара чуть ли не радовалась ее наличию: Куткова действительно оказалась ловкой экономкой, и Вадиму очень долго не приходило в голову, что часть денег, выделяемых на содержание особняка, ведение хозяйства, уходит на сторону…

Лариса считала, что она обожает Вадима, и это чувство примирило ее с браком. Но муж отсутствовал в доме бо€льшую часть суток, а иногда исчезал и на несколько дней. И тогда Лариса начинала тосковать по Лопухину: Женька твердо обещал ей встречаться по меньшей мере хотя бы раз в месяц. А пока для начала ему необходимо было уехать по каким-то делам в родной город.

Как назло, и единственный человек, с которым можно было хотя бы поговорить о нем — Нина такие разговоры не поддерживала, — Вера Беляева, оказалась в тот период занята так, что видеться с подругой практически не могла. Верочка целеустремленно делала карьеру в модельном бизнесе, и времени на всякие встречи у нее не было. Чудо, что на нее вообще обратили внимание, в таком возрасте модели уже думают о завершении карьеры, а не о начале!

— Вокруг одни эти сопливые мокроподолки, — зло жаловалась она Ларисе по телефону. — Ты и представить не можешь, одна вообще еще в школе учится, в девятом классе…

— Может, тебе тогда лучше заранее присмотреть что-то еще? — осторожно предложила Лариса.

— А что? — усмехнулась та. — Место официантки или барменши? Или, может, такого же богатого мужика, как у тебя? Но на это, Ларусик, нужно особое везение, если ты еще не поняла! Из кого мне, спрашивается, выбирать-то? Видела бы ты, кто вокруг крутится — одни бандиты! И ладно бы хоть и вправду крутые, а то шелупонь шестерочная… Недавно едва от одного такого отвязалась… Нет, дорогая, пока единственный выход — отточить ноготки поострее и соответственно попрочнее закрепиться, выслужиться перед хозяйкой!

— Но у тебя же контракт на целый год!

— И что? Захочет — хоть завтра под каким-нибудь предлогом расторгнет, благо там указан целый список очень удобных причин… Вот, например, если я не стану соблюдать диету или пропущу подряд два танцкласса. Так что…

Поняв, что в ближайшее время Вера вряд ли найдет возможность с ней повидаться, Лариса совсем было загрустила, но тут очень кстати обнаружилась своеобразная отдушина. Вадим, которому не терпелось похвастаться перед знакомыми молодой красавицей женой, решил побывать на нескольких развлекательно-деловых тусовках, которыми, по его словам, в последние годы он часто пренебрегал. Пару приемов устроил и у себя в особняке.

Перед каждым светским мероприятием Ларисе давался полный карт-бланш по части шоп-тура по самым дорогим бутикам столицы. Не доверяя ни вкусу, ни опыту юной провинциальной супруги, Сурин, несмотря на Ларины обиду и протесты, навязал ей в спутницы немолодую, зато убийственно-элегантную даму, свою старую знакомую. Лариса так и не узнала, сколько именно заплатил муж этой имиджмейкерше за консультации и время, которое та на нее потратила, но, похоже, дама и впрямь была мастером своего дела. Как ни хотелось юной банкирше воспротивиться хотя бы одному ее совету, сделать это она не смогла — советы были действительно безупречны…

В конечном счете получилось, что в процессе подготовки к выездам и приемам перед каждым из них закупался чуть ли не целый гардероб: раньше и десятой его части девушке хватило бы на пару лет. Совершенно пустая гардеробная, смежная с ее будуаром, про которую Лара думала, что заполнить ее не удастся и за сто лет, оказалась забитой до отказа дорогими платьями, костюмами, мехами, бельем… И это не считая драгоценностей, которые Сурин дарил жене, демонстрируя небывалую щедрость.