Затерянные во времени - Джон Уиндем

Она не могла ни говорить на их языке, ни даже понимать его, но не требовалось слов, чтобы понять, что она поднялась в их глазах. Ее божественное происхождение сначала, вероятно, подтверждало только общение с кошкой, теперь же оно стало свершившимся фактом. Маргарет почувствовала, как изменились их взгляды, и решила обязательно воспользоваться преимуществом. Чтобы выполнить свои намерения, она сделала «ежедневное» плавание обычаем.

Нынешним «утром» (привычка делить свое время на определенные промежутки бросала вызов неаккуратности) церемония выполнялась, как обычно. Толпа примерно из ста человек, для которых большое количество воды всегда означало лишь наводнения и смерть, собралась на краю ее «бассейна», восхищаясь и изумляясь.

Когда она скинула одежду, от ложной скромности, беспокоившей ее вначале, не осталось и следа. У пигмеев ни мужчины, ни женщины обычно не носили одежду, и она теперь знала, что они смотрят на ее костюм не как на покров, а как на признак ее занятия. Они смотрели на ее обнаженное тело с восхищением. Один из них сказал, что тело Маргарет выглядит так, будто светится изнутри; его белизна в корне отличалась от мертвенной белизны их собственной кожи. Она очень боялась, что когда-нибудь оно станет не таким здоровым от отсутствия солнечного света и воздуха.

С мгновение Маргарет стояла на краю, а зеваки в благоговейной тишине смотрели на ее стройную фигуру. Затем она бросилась вниз. Ее руки раскинулись, как крылья ласточки. Она почти без брызг нырнула под воду на двадцать футов.

Некоторое время она развлекала их, смеясь над теми, на чьих лицах еще оставались следы страха. Она поворачивалась, и ее белые руки и ноги мелькали в темной воде. Она ныряла и плыла на глубине двадцати ярдов под водой, сбивая всех с толку. Ее появление всегда встречали возбужденной овацией: она совершала чудо. Наконец она длинным, широким кролем направилась к своей пристани.

Пожилой пигмей с морщинистым лицом пошел за ней, когда она возвращалась в пещеру. Он был одет. Одежда не отличалась элегантностью, так как была грубо соткана из узких полосок грибной кожуры и представляла собой очень короткую тунику, зато выделяла его среди собратьев. Маргарет поздоровалась, назвав его «Гарм». Она так и не поняла, имя это или титул, но ей было все равно. Он небрежно спросил о здоровье женщины и очень заботливо о здоровье Баст. Она отвечала очень коротко, зная, что он не будет разговаривать, пока они не окажутся в ее пещере, где их не услышат охранники.

Разговаривала она только с Гармом. Изучив язык достаточно, чтобы ее понимали, Маргарет твердо решила получше познакомиться с людьми, но все ее вопросы встречали вежливый отпор. Время от времени пигмеи возмущались, но чаще всего просто игнорировали их, и Маргарет становилось ясно, что она задает бестактные вопросы. Они прощали ей нарушения менее важных табу, в конце концов она же была привилегированной особой, служительницей богини, но сердились, когда переходила некоторые таинственные границы приличия. И это случалось нередко. Отношения с пигмеями то и дело давали трещины. Маргарет изо всех сил старалась не допускать крупных просчетов, но это было нелегко.

Гарм отличался от остальных. Только глупцы с возрастом становятся нетерпимыми, а Гарм был неглуп. В своем мире он был мудрецом, видевшим многие несообразности в верованиях своего народа. Его благодушие было рано разрушено теориями, проросшими на гнилой почве, и он начал замечать изъяны, к которым, однако, относился с большой терпимостью. В его мозгу возникали нечестивые мысли. Многие новые заповеди засыхали на корню, только самые выносливые давали здоровую листву, но у него еще оставалось немалое количество вопросов, требовавших разрешения.

Всю жизнь он скрывал свои сомнения, отчасти из страха, но больше из политических соображений. Зачем высовываться? Если он нарушит установившийся порядок вещей, то, скорее всего, понесет наказание. Вероятно, его ждет обычная судьба еретиков, и ему не останется ничего, кроме как умереть ради ничтожно малой толики знания.

Но ему хотелось знать больше. Это желание и помогало ему держать язык за зубами, и теперь он был рад, что молчал. Обрывки информации, которые он получал от пленницы, были мудрыми, тривиальными или абсурдными. Немногие вписывались в его мозаику верований, остальные были бесполезны. Но все сведения были интересны и новы, вероятно, он был единственным человеком своей расы, проявлявшим интерес к. новому.

Разговор между ними не был легким. Не только он учил ее своему языку. В ее жизни было столько всякого, о чем он не имел понятия и чего не могли объяснить слова и целые фразы его языка, что ему волей-неволей приходилось осваивать азы ее языка. Теперь они говорили, вместе пробираясь сквозь болото непонимания.

Возвратившись в пещеру, Маргарет тотчас проверила состояние Баст. Пока кошка жива, женщина в безопасности. Если она умрет, неизвестно, что случится. Будь Маргарет уверена, что тогда ее отправят в тюремные пещеры, жизнь Баст была бы недолгой. Но пигмеи верили в жизнь после смерти, эта вера распространялась и на животных. Возможно, ее отправят сопровождать кошку на прогулках по загробному миру. Осторожные расспросы Гарма, по-прежнему считавшего кошек божествами, так и не рассеяли это заблуждение. В конце концов, заметил он, священную кошку вряд ли можно оставить гулять саму по себе, а кто может лучше ухаживать за ней, чем та, которая заботилась о ней при жизни? Если допустить, что кошка бессмертна, все звучит достаточно логично. Для Маргарет, сомневающейся в бессмертии, это было вдвойне неприятно.

Она осмотрела Баст и убедилась, что той понадобится много времени, чтобы перегрызть веревку. Никуда Баст не убежит, если даже и захочет это сделать. Убедившись в безопасности кошки, Маргарет принесла небольшую миску. Баст посмотрела на содержимое, фыркнула со свойственной кошкам сдержанностью и начала есть.

Вначале у Маргарет возникли проблемы. Баст наотрез отказывалась есть грибы в любом виде. Маргарет с помощью картинок, вызвавших всеобщее восхищение, удалось объяснить это пигмеям. Это их только удивило, потому что пища и грибы были для них синонимами. Молоко? Но нарисовать молоко невозможно. Она попыталась нарисовать корову. Безуспешно. Получилась не просто плохая картинка, изображавшая нечто квадратное с ногами в каждом углу, но она имела скрытый религиозный смысл. Только позже, увидев фигурки Хатор, она поняла, что вступила на опасную почву.

Маргарет снова задумалась. Что едят кошки? Разумеется, рыбу. На этот раз была спровоцирована оживленная дискуссия. Как потом объяснил Гарм, обсуждался вопрос первенства. Законно ли кормить символ Баст символами Хамхит? Тут возникал более практический вопрос: которая из богинь опаснее, а одна из них обязательно будет недовольна, потому что или кошке, или рыбе придется умереть. Головоломку решили просто: рыб много, а кошка одна. Хамхит не станет сердиться, потому что рыбы достаточно для всех!