Кузен Марк - Элизабет Эштон

- Ты можешь научиться всему, чему только пожелаешь, - рассмеялась Хелен. - Уж я-то это знаю.

- Да уж, благодаря тебе и твоим урокам в Академии мадам Лебрен я считалась вполне образованной барышней. Вот только с общением у меня было туговато, но в этом нет твоей вины.

Они еще долго разговаривали и строили планы на будущее, а Дамарис все пыталась, и это ей почти удалось, заглушить нующую боль в сердце. Она старалась убедить себя, что это тоска по Рейвенскрэгу, но на самом деле это было не так; это было сожаление о несбыточном, о том, как все могло бы быть, если бы Марк любил ее, а не Розиту де Коста.

Однако ее напускная веселость не смогла обмануть Хелен, которыя время от времени поглядывала на свою бывшую поспитанницу, подмечая и необычный румянец у нее на щеках, и странный блеск в глазах, которые тем вечером казались совершенно зелеными. После того, как Дамарис поднялась к себе, она зашла к ней в комнату, когда девушка уже готовилась лечь спать. Комната находилась под самой крышей, в мансарде, и была такой тесной, что в ней с трудом поместились диван-кровать, небольшой камод и стул; большая часть одежды Дамарис пришлось оставить на вешалке в коридоре.

- Да, тесновато тут тебе, - заметила Хелен, присаживаясь на диван, в то время, как Дамарис наносила на лицо маску из ночного крема. Мысленно она сопоставила эту убогую квартирку с просторным домом в поместье.

- Я и сама не очень большая, - беззаботно прощебетала Дамарис, - и к тому же у меня никогда не было большой спальни. В школе моей комнатой вообще была монашеская келья. Здорово, правда?

Ее голос странно дрогнул, что не могло ускользнуть от внимания наблюдательной Хелен. Она вглядывалась в локоны ярких волос, но теперь они полностью закрывали лицо девушки.

- Ты уверена, что это именно то, что тебе надо? - спросила она. Дамарис, ты знаешь, я никогда не одобряла планы сэра Хью в отношении тебя, но ты уверена в том, что поступила правильно? Во всяком случае, счастливей ты от этого точно не стала.

- Наоборот, я очень даже счастлива, - проговорила Дамарис, и ее голос звучал приглушенно сквозь салфетку, которой она вытирала лицо.

- Мэри сказала, что сэр Марк очень привлекательный мужчина, и она уверена, что при желании он умеет произвести впечатление.

- И в этом-то его главный недостаток, - с горечью в голосе проговорила Дамарис. - Керри, я... я и раньше уже встречалась с ним, дважды - и всякий раз он притворялся кем-то другим. Он был не готов купить кота в мешке, каким я для него была тогда, и когда он все-таки решил, что может вполне снизойти до того, чтобы жить со мной, я случайно подслушала, как он объясняется в любви к другой девушке, той самой знойной особе, как назвала ее Мэри, и, оказывается, этот их роман тянется уже довольно долго.

Хелен задумчиво водила пальцем по линиям орнамента на стеганном одеяле, очевидно, полностью сосредоточившись на этом занятии. Она и раньше подозревала, что проблема была, скорее эмоцилнальной, и опасалась, что решение Дамарис было слишком поспешным.

- Но ведь ты, кажется, не равнодушна к нему? - осторожно поинтересовалась она.

Дамарис резко обернулась к ней. В ее глазах появился нехороший блеск.

- Я ненавижу его! - гневно выпалила она.

- Ты ведешь себя, как маленькая, - упрекнула ее бывшая гувернантка. Она получила исчерпывающий ответ на свой вопрос.

- Мне не нужна роль второй скрипку у этого... у этого даго! истерично выкрикнула Дамарис.

- Откуда ты знаешь? Может быть, между ними нет ничего серьезного...

Вспомнив любовную сцену, невольной свидетельницей которой ей пришлось стать, Дамарис содрогнулась.

- Но для меня это слишком серьезно.

Встав с дивана, Хелен подошла к девушке и откинула волосы у нее со лба, нежно заглядывая в раскрасневшееся, злое лицо.

- Дамарис, ты же тоже не какая-нибудь деревенская дурнушка. Ты очень даже привлекательная женщина. И разве этот мужчина настолько тебе безразличен, что ты не считаешь нужным бороться за него и за Рейвенскрэг?

Дамарис устало закрыла глаза, и еще какое-то время сидела неподвижно, погрузившись в раздумья.

В тот раз, когда она отправилась за Марком - или Кристианом, как он тогда себя называл - сквозь грозу и огонь, когда ее сердце переполняла любовь и тревога, он сказал ей, что запомнит ее лишь потому, что она была первой девушкой, с которой он целовался под дождем. А потом он с легкость расстался с ней, как будто бы она была просто случайной знакомой, оставив ее безответно страдать во время того последнего бесконечного летнего семестра в Женеве, когда ее душу разрывали противоречия между любовью и верностью к мифическому кузену Марку. А чем он занимался тем летом? Ведь он не все время оставался в Англии. Он возвращался в Южную Америку и бесстыдно развлекался там со своей Розитой. Решив, что Дамарис уже завоевана, он даже не вспоминал о ней, пока не подошло время подозвать ее к себе, как собачонку, и воцариться в Рейвенскрэге. Затем со все той же своей очаровательной непосредственностью, он заарканил ее бриллиантовым ожерельем и кольцом, когда-то принадлежавшим ее матери, после чего снова вернулся к Розите и любезничал с ней уже на следующий день после их помолвки. Она подняла глаза, которые казались теперь зелеными, словно изумруды, и решительно взглянула на Хелен.

- Ты забываешь о том, - тихо сказала она, - что я была воспитана в строгости. Меня с детства приучили ценить правду, честность и верность. И я не считаю, что Марк Триэрно заслуживает того, чтобы за него бороться.

Хелен выпрямилась.

- Что ж, тебе виднее, - сказала она, целуя ее. - Спокойно ночи, дорогая.

Дверь за Хелен закрылась, а Дамарис бросилась на кровать и горько расплакалсь.

* * *

Марк позвонил на следующее утро. К телефону подошла Дамарис, и в ответ на ее заученную фразу: "Сувенирный магазин Брук", он сказал: "Это ты, Дамарис".

Узнав его голос, она поспешно прикрыла трубку рукой и принялась отчаянно жестикулировать Мэри, которая, решив, что спрашивают ее, подошла, чтобы ответить на звонок.

- Это Марк, - прошептала Дамарис. - Скажи ему, что меня здесь нет, что я не могу встретиться с ним... ну в общем, придумай что-нибудь, - и она сунула трубку в руки Мэри, после чего поспешила удалиться на другой конец магазина, ощущая предательскую дрожь в руках и ногах и чувствуя, как часто бьется сердце. Нет, ей определенно нельзя было видеться с Марком, если даже звук его голоса так действует на нее.

В магазин вошел покупатель, и это в какой-то мере отвлекло ее внимание и помешало услышать, о чем же говорит Мэри. Однако, женщина, которую она обслуживала, скорее всего, приняла ее за слабоумную, ибо вид у нее был отрешенный, а под конец она еще и неправильно дала сдачу.

- Я изворачивалась, как только могла, - сказала ей Мэри, когда они наконец остались одни, - но, по-моему, он все же догадался, что ты здесь. Ты не можешь продолжать играть с ним в прятки до бесконечности. Может быть, все таки будет лучше встретиться с ним и выяснить все раз и навсегда?

- У него нет никакого права изводить меня своими приставаниями, - зло проговорила Дамарис, - и выяснять мне с ним нечего. Все что нужно ему уже сказал мистер Престон.

- Похоже, он так не считает. Он предупредил, что приедет завтра, но я сказала, что ты будешь занята. Он мне, конечно же, не поверил, но ты же, кажется, собиралась свозить Дэвида в Бьюд, не так ли?

- Да, - благодарно согласилась Дамарис. Через день Дэвид должен был пойти в школу, так что это был его последний свободный день, и она уже давно обещала ему устроить незабываемый пикник. Мальчик со страхом и в то же время с нетерпением ожидал начала занятий в школе. Уж очень ему хотелось оказаться в компании сверстников.

Следующий день выдался теплым и погожим, как будто снова вернулось лето, и они отправились в путь, пребывая в приподнятом настроении. Добравшись до места, они провели все утро на пляже, расположившись на берегу реки близ мелководья, где дно было песчанным, так что ребенок мог плескаться в воде, не опасаясь ни прибоя, ни высоких морских волн. Недалеко от места впадения реки в море ее русло делало небольшой изгиб, и чайки, утки и даже пара лебедей - последние с выводком из пятерых серых птенцов плавали и ловили рыбу в прозрачных водах мелководья. Дэвид пришел в неописуемый восторг, когда все они подплыли к берегу, привычно выпрашивая крошки. Дамарис пришлось проявить определенную твердость, чтобы не позволить ему скормить пернатым всю незатейливу снедь, которую они взяли с собой из дома. В то время, как мальчик радостно плескался в воде, Дамарис не переставала гадать, почему Марк так настойчиво добивается встречи с ней. Ведь теперь, когда она отказалась от всяких притязаний на Рейвенскрэг, он должен быть вроде бы доволен? Возможно, он хотел лишь договориться об отправке ее вещей. Вот дура-то, мысленно корила она себя. Если это на самом деле так, то причин для паники нет никаких. Она должна собраться с духом, морально подготовиться к неизбежной встрече и уповать лишь на то, что в самый ответственным момент ей все-таки удастся совладать со своими эмоциями. Это просто глупо, переживать так из-за мысли о встрече с ним; и вообще, ей нет до него ровным счетом никакого дела, уговаривала она сама себя.