Тамплиеры. Рыцари-храмовники - Пирс Пол Рид
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Было очевидно, что рыцарям неизбежно придется вступать в контакт с мирянами, однако им запрещалось «без позволения магистра… идти в селения, кроме как ночью помолиться у Гроба Господня и у других молитвенных мест, которые находятся в пределах града Иерусалима». Но даже и в этих случаях братьям предписывалось ходить парами; и, если бы пришлось остановиться на постоялом дворе, «никто из братьев, либо оруженосцев, либо сержантов не может войти в покои другого, чтобы увидеться или побеседовать с ним без предварительного разрешения».
Как и монастырский аббат, магистр обладал неограниченной властью. «Подобает тем рыцарям, которые считают, что нет ничего любезнее Иисусу, чем послушание, беспрекословно повиноваться магистру ради своей службы, так как они принесли обет, ради славы высшего блаженства или страха пред Геенной. Следует же так соблюдать послушание, чтобы, когда что-либо будет приказано магистром или же тем, кому он это поручил, тут же это исполнить без промедления, словно приказ отдал сам Христос». Магистр при желании мог советоваться с наиболее мудрыми и опытными из братьев, а в серьезных делах собирать общий совет, дабы выслушать мнение всего собрания и «сделать то, что является лучшим и более полезным, по мнению магистра». Магистр и орденское собрание — так называемый «общий капитул» — имели право наказывать братьев, нарушивших обет.
Среди семидесяти трех статей этого орденского устава, одобренного на Соборе в Труа, около тридцати основаны на правилах, разработанных в свое время Бенедиктом Нурсийским. Бернард и другие церковные иерархи скорее стремились превратить рыцарей в монахов, чем сделать из монахов рыцарей. Разумеется, в этом уставе встречаются и некоторые военные положения — в частности, определяющие количество лошадей, которыми может распоряжаться рыцарь; имеется даже параграф о допущении — из-за жаркого климата заморских земель — в летнее время заменять шерстяные рубахи на холщовые. Однако весь документ явно направлен на «спасение рыцарских душ», а не на организацию действенной охранной службы. Католические иерархи, похоже, не предвидели, что внедрение строгой монашеской дисциплины среди профессиональных военных — да еще впервые за все время после падения Западной Римской империи — приведет к появлению высокоорганизованной и дисциплинированной тяжелой кавалерии, заметно превосходящей по мощи воинские подразделения, основанные на весьма непостоянной личной преданности сеньору или набранные из наемников.
Однако орден рыцарей Храма вполне мог оказаться и мертворожденным, если бы не получил столь явного одобрения на церковном Соборе в Труа, решение которого позднее благословил и папа Гонорий II. Столь успешный исход во многом был предопределен поддержкой Бернарда Клервоского, которую тот возобновил по возвращении в Клерво Там он написал духовное воззвание «De laude novae militae», что по-латыни значит «Во славу нового рыцарства». Был ли этот труд вызван развернувшейся против тамплиеров критикой? По возвращении в Иерусалим Гуго де Пейн получил письмо некоего Гио, пятого приора цистерцианского аббатства. Это был весьма уважаемый монах, который считал своим долгом убедить тамплиеров, что их призвание — в духовной сфере, а не в военном деле. «Абсолютно бесполезно атаковать внешних врагов, если вначале мы не победим врагов в самих себе». Копии своего письма он направил в Иерусалим с двумя миссионерами и настоятельно просил Гуго зачитать это послание всем членам ордена.
Можно не сомневаться, что именно Гуго настоял на том, чтобы Бернард написал свое «De laude…» и тем самым успокоил озадаченных тамплиеров и потенциальных новичков; сам клервоский аббат пишет во введении, что взялся за перо лишь после третьей просьбы. В своем трактате он обращается к братьям, призывая остерегаться искушения дьявола, который попытается извратить их добрые намерения, направить их усилия на убийство врагов и разжигание военного костра и отвлечь от благородной и богоугодной цели призраком «большего добра». Тамплиеры, как он считал, являли собой новую ступень в жизни церкви, а их задачи «резко отличались от традиционного рыцарства»: вместо убийства людей, которое само по себе зло, следует бороться со злом — иначе говоря, заняться истреблением зла, что является несомненным благом. Бернард ничуть не сомневался, что Святая земля является наследственной вотчиной Иисуса Христа, незаконно захваченной сарацинами. Большая часть его трактата посвящена описанию жизни и страданий Христа. Так он пытался убедить тамплиеров, что на их долю выпала высокая честь пройти той же дорогой, что и Спаситель. Но самое главное — физическая реальность Святого Гроба Господня напоминает всем христианам, что именно Он когда-то победил здесь смерть.
«Воодушевленные идеей спасения своих душ, рыцари бесстрашно обрушились на врагов христианства, уверенные в том, что, и мертвые, и живые, они обретут Божественную любовь Иисуса Христа. И в каждой воинской стычке они мысленно повторяли примерно такие слова:
“Живые и мертвые, мы все принадлежим Богу. Слава победителям, вернувшимся с поля битвы! Но благословенны и мученики, павшие в сражении! Присоединяйтесь, храбрые мужи, если готовы жить и сражаться за Господа. Жизнь действительно прекрасна и победа восхитительна, но… лучше всего этого смерть. Ибо погибших в бою благословляет сам Господь. Насколько же более благословенны павшие во имя Господа?”»
6. Тамплиеры в Палестине
По завершении Собора в Труа Гуго де Пейн вернулся в Палестину. Несколько его лейтенантов, однако, задержались в Европе, чтобы принять новобранцев, собрать пожертвования и решить некоторые административные дела. Хотя на тот момент общественное положение и служебные функции официальных руководителей тамплиеров были определены еще не до конца, тем не менее в документах упоминаются келари, сенешали и провинциальные магистры. Пайен де Мондидье, один из девяти отцов-основателей ордена, судя по всему, представлял тамплиеров во Франции к северу от Луары; Гуго де Риго собирал пожертвования в районе Каркассона; Пьер де Ровира — в Провансе; а будущий магистр ордена Эврар де Бар — в Барселоне. Приношения могли быть как весьма скромные: клочок бесплодной земли, конь, меч, доспехи и даже пара штанов, — так и очень богатые: крупные земельные наделы, доходы от рыночной торговли и мукомольного производства во владениях таких магнатов, как герцог Бретонский или Элеонора Аквитанская. Элеонора также освободила тамплиеров от выплаты таможенных пошлин в порту Ла-Рошель.
Как мы уже знаем, весьма теплый прием тамплиерам оказал английский король Генрих I, после смерти которого
