Всем спокойной ночи - Дженнифер Вайнер

Это была не квитанция, а записка, вложенная в конверт, на котором было написано мое имя. Записка на листке бумаги в линейку, выглядевшем так, точно его вырвали из блокнота. Жирным черным шрифтом на нем было напечатано: «Прекрати задавать вопросы или станешь следующей».

Я крутанулась на месте, сердце стучало как бешеное. Словно тот, кто сунул записку на мою машину, мог находиться поблизости, чтобы посмотреть на мою реакцию. Но не было ни автомобилей, ни людей. Однако мне казалось, что я слышу приближающиеся шаги, сначала медленные, а потом все быстрее и быстрее.

Я схватила ключи, открыла машину, села за руль, захлопнула дверцу и заперла ее. А потом я дикими от ужаса глазами уставилась в зеркальце заднего обзора — мне привиделось, будто с заднего сиденья поднимается сгорбленная фигура и тянет ко мне руки… Нет. Просто детские автомобильные сиденья. Трясущимися руками я вытащила мобильник. Кому звонить? Бену? А что он может сделать в час ночи? Разбудить троих детей и приехать забрать меня?

«Успокойся, Кейт», — велела я себе.

Я достала визитную карточку Стэнли Берджерона и набрала номер его пейджера. После того как вбила свой номер, я вцепилась в руль. До тех пор, пока руки не перестали дрожать. Но все время я дергала головой то вправо, то влево. И снова вправо, воображая, будто слышу приближающиеся шаги или как что-то шуршит на заднем сиденье.

Голос шефа полиции звучал сонно:

— Говорит Стэн Берджерон, отвечаю на вызов по пейджеру.

— Стэн, это Кейт Кляйн. Я на парковке у железнодорожной станции. Кто-то оставил записку на моей машине: «Прекрати задавать вопросы или станешь следующей».

— Прекрати задавать вопросы о чем?

Сердце у меня упало.

— О том, хорош ли детский садик Монтессори в Гринвиче, — огрызнулась я.

Возникла пауза.

— О Китти Кавано! — взволнованно воскликнула я.

Стэн вздохнул, осознав, что вернуться ко сну ему не удастся.

— Встретимся в полицейском участке. Привезите с собой записку, — произнес он.

— Я ее трогала, — пояснила я.

— Что?

— Ну, чтобы прочитать. Трогала ее. На ней отпечатки моих пальцев.

Стэн подавил зевок.

— Мы займемся этим. Приезжайте.

Стэн предложил мне кофе, но никак не мог сообразить, как запустить кофеварку. Я включила ее, отмерила воду и молотый кофе, а потом рухнула за стол, где сидела в тот самый день, когда обнаружила Китти.

— Вы не единственная, — произнес он достаточно любезно, бросив мне через стол блокнот и ручку, чтобы я в деталях описала, что произошло.

— Что?

— Лекси Хагенхольдт приходила сюда сегодня днем. Ей показалось, будто кто-то следил за ней во время пробежки и чуть не сбил ее.

— О боже!

— Да уж. Шестнадцатилетний сын ее соседа, который живет неподалеку, недавно получил права. Мы почти уверены, что виновник происшествия он. — Стэн со вздохом опустился в кресло напротив меня. — Все нервничают.

— Вы можете нас в этом винить?

Я провела дрожащими руками по коленям и начала писать свое донесение с поля боя, перечислив всех, с кем говорила, начиная от дам с игровой площадки и далее Лора Линн Бэйд, и Тара Сингх, и даже мой отец в Нью-Йорке.

Шел четвертый час утра, когда я наконец поехала домой, а Стэн следовал за мной в патрульной машине. Он проводил меня до самой двери. Я очень внимательно набрала код сигнализации и открыла дверь.

Стэн посветил фонариком в прихожую. Луч света выхватил из темноты горы брошенных игрушек и детских ботиночек, высвечивая каждую сброшенную кроссовку и забытую Барби.

— Вы хотите, чтобы я зашел с вами в дом?

Я покачала головой.

— Все будет в порядке.

Я захлопнула дверь, заперла ее, перезапустила сигнализацию и крадучись двинулась вверх по скрипучей лестнице, стараясь не дышать, когда скользила мимо комнаты Сэма и Джека, а потом мимо комнаты Софи.

Еще шесть шагов, и я испытаю облегчение после трудов праведных. Пять… четыре… три… два…

— Мама?

— Спи! — шепотом скомандовала я своей дочери.

— Сказку, — попросила в ответ она, вытаскивая книжку из стопки на столике рядом с постелью.

Я присела на маленькую кроватку под балдахином. Софи была в розовой фланелевой ночной рубашке. Тонкие каштановые волосы закрывали щеки. Она подвинулась, чтобы дать мне место, и прижалась ко мне.

— В большой зеленой комнате… — начала я.

— Был телефон, — продолжила Софи. Она сунула под мышку Страшилу, тоже одетого в малюсенькую розовую рубашку, и стала листать странички.

— Спокойной ночи, расческа, и спокойной ночи, щетка, и спокойной ночи, кашка, и спокойной ночи, никто.

— Мама, кто это никто? — спросила Софи, показывая на пустую страничку.

«Я», — подумала я.

Я думала о парочках, увиденных на улицах города, в узких шарфах, обмотанных вокруг шеи, и смеющихся в темноте. Думала о Джейни, умной и компетентной, о ее мелированной шевелюре, сумочках, пальцах, быстро бегающих по клавиатуре, о том, что она сама управляет своей жизнью.

Я думала о том, как моя мать швырнула мне меню обслуживания в номере и заявила, что ей нужно уходить, и даже не спросила, что привело меня к ней, и почему глаза у меня все еще красные и опухшие от слез, которые я пролила за время полета. Я думала о Бене, как он стоял в дверях и смотрел на меня сверху вниз, на то, как я скорчилась на коленях перед ванной, и смотрел даже не на меня, а сквозь меня.

— Не знаю, золотце мое, — ответила я и закончила сказку: — Спокойной ночи, звезды, спокойной ночи, воздух, спокойно спите все вокруг.

Я поцеловала дочь, затем, по ее настоятельному требованию, ее куклу и прокралась на цыпочках по скрипучему полу вдоль по коридору к своей спальне.

Если Бен проснется, я расскажу ему правду. В любом случае, мне придется ему рассказать. Если кто-то подсовывает угрожающие записки под «дворники» нашей машины, если я или дети в опасности, нужно, чтобы об этом знал мой муж. Еще три шага. Еще два. Один…

В кармане зажужжал мобильник. В своей комнате один из моих мальчиков вскрикнул во сне. Я вытащила телефон и поднесла его к уху.

— Алло!

Я знала, что сейчас услышу: низкий раскатистый странный голос, тот самый, которым говорят все без исключения монстры из наших ночных кошмаров. И этот голос скажет: «Я оставил записку на твоей машине, Кейт. Ты думала, что ты в безопасности за своими замками и сигнализацией. Но это не так. Я в твоем доме. Я в твоем доме уже сейчас…»

— Кейт?

Даже после всех этих лет его низкий, теплый голос все еще заставил мой желудок сжаться в судороге. Я видела его таким, каким он был в ту новогоднюю ночь, с полузакрытыми глазами. И руками, запутавшимися в моих волосах.

— Эван, ты где? — прошептала я, попятившись и отступив в детскую ванную комнату. Я закрыла дверь и в темноте села на стульчак. — Полиции нужно поговорить с тобой.

— Кейт…

— Китти Кавано мертва! У нее был записан номер твоего телефона! Полиция знает, что ты был последним, кто звонил ей! А сейчас кто-то оставил записку на моей машине сегодня вечером: «Прекрати задавать вопросы или станешь следующей»!!

— Помедленнее, Кейт.

Я глубоко вздохнула и закрыла глаза.

— Где ты?

— Аэропорт Ньюарка. Только что из Майами.

Мое воображение нарисовало пальмы, белый песочек, Мишель в бикини.

— Я связался там с полицией, — продолжил Эван. — Буду в Апчерче завтра днем. Мы можем встретиться?

— Я замужем! — выпалила я.

— Я знаю.

Эван помолчал, а когда заговорил снова, в голосе его прозвучали низкие, дразнящие нотки, которые я помнила с тех самых совместных ужинов и игр в скрабл.

— Но я все-таки надеюсь, что видеть тебя можно?

Я наклонилась вперед, сжимая телефон в потной ладони.

— С тобой все в порядке, Кейт? Ты на себя не похожа.

— Я должна идти, дети спят, — пробормотала я, не подумав, как нелепо это звучит.

Уже глубокая ночь. Конечно, мои дети спят! И что он имел в виду, утверждая, будто я на себя не похожа? Да откуда он вообще знает, какой я стала?

Я выключила телефон, снова прокралась вниз, чтобы еще раз проверить, работает ли сигнализация и заперты ли как следует все двери и окна.

Часть вторая

ПИСАТЕЛЬНИЦА-НЕВИДИМКА

Глава 21

Перелет из Лондона в Нью-Йорк длился шесть часов, и в дьюти-фри я прикупила два романа, где под мягкой обложкой конфетно-розового цвета комически страдали британские героини, а на последней странице их ожидало счастье. Плюс еще четыре глянцевых журнала, три молочные шоколадки «Кэдберри» и маленькую бутылочку красного вина, которую намеревалась выпить в туалете. Еще в наличии имелись шотландские восковые затычки для ушей и шелковая маска на глаза. И, наконец, на случай самой крайней необходимости или непредвиденного приступа рыданий у меня с собой было несколько таблеток сильного обезболивающего средства, которое я припасла с прошлого лета, когда у меня вырвали зуб мудрости.