Я/Или ад - Егор Георгиевич Радов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Доктор. Дорогой Джо! Через гусь мы выходим на паперть…
— Ну наконец-то почесали!! Мы…
Иванов 3-й. Предательство!! Доктор, вы предатель!..
Доктор. Понимаете, они здоро…
Выстрел — доктор падает навзничь, улетает в рай, начинает жить на Земле, уходит в другую реальность, попадает в иные миры, прекрасные и совершенные… Конечно, он может вернуться сюда, но не хочет. Пускай остается эта предыстория незаконченным фарсом.
ПЯТЕРКУ В УГОЛ!!!
Часть седьмая
Иванов 3-й ходил из угла в угол, руки у него были в карманах — рядом лежал обезглавленный труп доктора.
— О, друзья мои, друзья! — прошептал он в испуге и заплакал.
О, как он гулял со своей бабушкой по Севастополю — моряки и адмиралы приветливо улыбались — жизнь была перед ним как красивое продолжение детства… И приключения захватили его, он стал осваивать целину и Север, и все было понятно, как на войне.
— О, как я хочу войны…
“Мы поступали со всеми этими суками запросто… К стенке! Мы с ними не возились. Общество — главное. Существуют законы. Господи — как я здесь оказался! Да не хочу я копаться в этой ерунде… Маразм! Какое мне дело до этого больного мира, до катастрофы, до… основного вопроса философии! Я есть я, и этим все сказано… О, друзья мои, друзья! Добрые друзья… Они не выдержали — я выдержал. Но, к счастью, я все же выдержал, я есть, и мы еще повоюем! Я похороню вас здесь — я найду вас где-нибудь еще… Воспользуемся тем, что все позволено!”
Иванов захватил с собой мычащие тела Ивановых и бросился на улицу. Серое солнце ударило его в лицо.
— Как я ненавижу этот мир!!! — заорал Иванов 3-й. — Как я ненавижу Меня!!!
Я
Я проснулся утром в одеяниях шейха. Приятное летнее солнышко веселило мое существо. Рядом — девушка — прекрасно!
О, утро!!! Как ты блаженно!
Я закрыл глаза и встал, потягиваясь.
— Может, поставить музыку? — спросила девушка.
— Ну конечно, конечно же… — улыбаясь, сказал я.
И она поставила мне музыку — было просто чудесно.
— Сегодня к нам придут друзья? — спросил я.
— Сегодня у нас будет множество друзей.
— Где бы нам их встретить? По-моему, в Париже, в кафе…
О! Мы пошли в парижское кафе, я выпил кофе и коньяку. Здесь сидели сюрреалисты, модернисты, экзистенциалисты, Ивановы, моржиха и мальчик Петя.
А в окне было светло — прекрасный день, сияет солнце.
…Но помню я руки мои на голове. Прекрасный сон? Мир так хорош и раскрывается передо мной каждой своей клеточкой? Я бессмертен? Велик? Вечен? А плюну я в него нарочно — пошел бы ты…
Тат твам аси? К черту тат, к черту твам, к черту аси! Почему? Просто так, просто так… Я самовыражаюсь — когда я завоевал все, мне надо избавиться…
Глава третья
Иванов судорожно нащупал в кармане ключ от двери, где я помещаюсь, и посмотрел внутренним оком, как да что. Я цвел в своей прелестной тюрьме, и устрицы пришлись мне по вкусу.
Вдруг — надоело все до жути. Когда я проснулся однажды утром, обнимая свою девушку, мне захотелось ругаться матом и вообще проклинать все.
— Что такое, что с тобой?!! — засуетилась она.
Она была так беззащитна, так семейна в своих трогательных словах, что мне захотелось стукнуть ее чем-нибудь тяжелым в припадке жалости. Я бы, наверное, и стукнул бы, так как уже давно подозревал, что все, что творится — всего лишь бред и чепуха, что все это — просто картинки в моей голове.
— По какому праву, — закричал я, — ты отвлекаешь меня от решения важных насущных проблем?!!! Мне надоел ваш рай!!!
Я был злой, встал, обругал служанку за то, что она принесла мне остывший кофе, и рассчитал камердинера. Старик не успел войти, рассыпаясь в поклонах и выражениях подлинной любви (ибо он, как всякая выдуманная мной субстанция, был без памяти в меня влюблен), как я злобно топнул ногой, нахмурил губы и чуть не подрался с ним.
Потом я бросился оттуда, куда глядят глаза. Я брел по пустынным пляжам и читал наскучившие надписи, типа “Я И МИР ЕДИНЫ”.
Но тут из подворотни вышел старичок, который сказал мне:
— Ты думаешь, это все? Нет, мой друг, у тебя бесконечные возможности, истинно говорю — нет границ миру…
И, благословив, он направил меня гулять в калейдоскоп действительности. Побродив там, я понял многое. Во-первых, бесконечны границы кайфа, который можно выжимать, словно лимонный сок, из окружающей нас объективной реальности. Во-вторых, природа мира такова, что все знания о нем идут параллельно друг другу, особенно противоположные. И идут всегда и бесконечно. В-третьих, я никогда не буду чувствовать себя одиноким или скучать — потому что все в моей власти.
Такие раскладки пришлись мне очень по душе, и я решил наконец отдохнуть и пожить. Я стал записывать свои мгновения, и может, и сейчас мои записи пылятся в хламе египетских пирамид.
Главное — привести все к надлежащей логике. Предположим, что
Глава третья
Радость злой драки
Тогда я сразу переношусь в далекую русскую деревню, где парни собрались, чтобы подраться. Они заметили меня и бегут со страшной скоростью, словно собаки, почуяв невесть что, и мелькают ремни с пряжками в их умелых мускулистых руках, привыкших держать плуг или борону и вот:
— Стой!!!!! Сука!!!! Стоять!!!!! Откуда?
— Бе-ме, — говорю я, чуть не умирая от страха. Лоб мой покрывается холодной испариной, руки немеют, ноги начинают медленно наливаться ватой — господи, какой кайф, какая глухая экзистенция, это вам не сон про Ивановых, где убийства такие плюшево-вежливые и отдают привкусом испорченного рассудка.
Жизнь — живая, как животное. Съесть бы кого-нибудь!!!
— Откуда ты?!!!! Деньги есть?????
И они бьют мне по морде ногами, они ломают мне носы и черепа, перебивают позвоночник (нет, это я уже загнул, это немножко не то, что надо), валяют меня в грязи, обкладывают нехорошими словами со всех сторон… А я существую!!!
Потом — следующий момент можно записать.
Замирение
— Ребята, может, выпьем? — говорю я, выплевывая зубы.
— А у тебя есть???
— Есть, — говорю я.
Тут — мое примечание. На самом деле это не типичная ситуация, но поскольку я всесилен там, куда меня определили, это вполне объяснимо.
И мы сидим и пьем на природе, и они — такие смирные, такие дружелюбные и веселые — обнимают меня своими умелыми мускулистыми руками.
— Ну, если кто-нибудь там… Ты сразу нам говори!! Извини, что мы так с тобой… Не разобрались…
— Ничего, бывает, — понимающе киваю
