Операция «Юродивый» - Сергей Бортников

– А на Калининском как?

– Это к Бабикову. Теперь у него кличка – Совинформбюро. Целыми днями от радио не отходит.

– Ну-ка, Ванюша, позови Петра Алексеевича…

Мальчик согласно кивнул курчавой головой и понесся по улице, то тут, то там проваливаясь по щиколотку в недавно размёрзшийся грунт. Хорошо хоть не глина – песок, надолго не увязнешь!

Вскоре от соседнего дома отделилась долговязая фигура.

– Сержант Бабиков явился! – чётко, как положено, доложил «радист».

– Вот, товарищ Дроздов интересуется положением на Калининском фронте.

– А… Воюем!

– Это мы и без тебя знаем. Хорошо ль? Плохо?

– С переменным успехом. Так сказать, топчемся на одном месте.

– А вражеские голоса что твердят?

– Не могу знать, товарищ капитан!

– Да врёшь ты – по глазам вижу! Давай, выкладывай начистоту, что тебе известно…

– Есть! Немецкая пропаганда торочит, что в Ленинграде люди мрут словно мухи. Без воды, без пищи… Мол, скоро ни одного живого человека не останется в городе на Неве.

– Этим верить нельзя. А британцы?

– Обещаются помочь!

– Когда?

– Не говорят. Секрет, видимо. Договор подписали о союзе против Германии – и всё! Больше остальных нам американцы помогают. Автомобилями, танками. Ленд-лиз называется.

– Как всегда, предпочитают откупиться всяким дерьмом, – тяжело вздохнул всё знающий Андрей Сергеевич. – «Студебеккер», правда, машина хоть куда! На него даже пусковые установки для залпового огня можно устанавливать…

– «Катюши», – деловито уточнил Вялов.

– Ага… За ними будущее. А ещё – за огнемётами. Кстати, в аккурат перед войной наше училище впервые в СССР выпустило курс лейтенантов-огнемётчиков. Начальство хотело сразу же бросить их в пекло уличных боёв, но, слава богу, одумалось!

– А танки американские хороши? – поинтересовался любознательный Савченко.

– Никуда не годятся. Особенно «Генерал Грант». Знаете, как прозвали его в войсках?

– Нет.

– Братская могила на шестерых.

– Ясно, – решил прекратить нежелательные разговоры Вялов. – А что сегодня сообщило Совинформбюро?

– Якову Падерину Героя дали. Посмертно.

– Это кто такой? – воскликнули все трое.

– Стрелок 1186-го стрелкового полка 355-й стрелковой дивизии 39-я армии Калининского фронта, – заученно протараторил сержант. – В декабре я рассказывал Павлу Агафоновичу о его подвиге.

– А… Тот, что закрыл грудью амбразуру вражеского дзота у деревни Рябиниха[11] под Торжком, – припомнил капитан.

– Так точно!

– Герой не тот, кто погиб в бою, а тот, кто выполнил задачу, а сам живой остался, – философски заметил Дроздов.

– Ладно. Кончай базар! – сухо распорядился Павел. – Все поступаете в распоряжение Деда. Весенне-полевые работы в разгаре. Приказ: обеспечить самих себя всем необходимым.

– Есть!

Совсем недавно Лаврентий Павлович и мечтать не мог о такой удаче: сам руководитель зондеркоманды пресловутого «Аненербе» угодил в умело расставленные сети.

О согласии Левина «порыбачить» на Рыбинском водохранилище сообщил Вялову им же завербованный агент – Крюгер.

Осталось только согласовать детали.

Молодец, Паша, ей-богу молодец! А ведь еще не так давно он – нарком НКВД, то бишь, руководитель самого могущественного ведомства, которому по рангу полагается быть не просто проницательным, а и видящим насквозь, откровенно сомневался в умственных способностях этого обычного калининского парня. Думал, зря Николай Петрович тянет племянника за уши, ничего путного из него не выйдет. Ан нет! Вялов и Крюгера привлёк к сотрудничеству, и «доктора Зло» заманил в Союз! Выходит, он лишь ломает дурака? А на самом деле интеллектом не обделён? А ведь всех обвёл вокруг пальца, плут. И Дейча, и Гуминского, и меня иже с ними!

Что ж, справится с задачей – получит повышение, возглавит новый секретный отдел по изучению аномальных явлений и сверхъестественных способностей человека.

Но это – позже.

А пока – надо тщательно подготовиться к визиту «дорогих гостей».

Только вот какая незадача! Мальчишка – нем!

Раньше Лаврентий думал, что это плюс, теперь же оказалось, что очевидный минус.

Придётся на время возвратить в Весьегонск настоящего пророка, при этом обеспечить ему охрану не хуже, чем у первых лиц государства. Слишком многое на кону…

В том, что Юродивый сможет поразить «лучшие умы Третьего рейха», Берия не сомневался. Он сам был потрясён до глубины души, когда впервые встретился с мальчуганом.

«Ты переживёшь вождя, – сказал тогда Ванечка. – Ненадолго!»

С тех пор нарком должен сдувать пылинки и с пророка, и с товарища Сталина. Чем дольше протянут они – тем длиннее окажется и его жизненный путь…

Отправиться в Весьегонск самому. А смысл? Дел и так выше головы. Левин, конечно, крупный птах, но не столь высокого полёта, чтобы встречаться с самим наркомом… Хватит с него и старшего майора Немнухова. Тем более, что тот тоже обладает кое-какими феноменальными способностями: двигает предметы, читает мысли… На самом деле фамилия Лазаря Моисеевича от рождения была Немнухер, но из-за постоянных насмешек сотрудников её пришлось сменить.

Накануне вечером товарищ старший майор, знавший Левина ещё по Лейпцигскому университету, где они оба работали над научными диссертациями, получил все необходимые наставления.

Теперь дело за малым – убедить нацистского учёного поработать на Советский Союз…

Машина остановилась возле островерхого, не в русском стиле, дачного домика, огороженного сплошным, тоже нетипичным для Подмосковья, забором.

Немнухов остался в машине на заднем сиденье, а Лаврентий Павлович, покинув насиженное место рядом с водителем, отпер калитку длинным трубчатым ключом, которых было изготовлено всего два (для него и заместителя), а теперь и вовсе остался только один – второй после смерти Николая Петровича не нашли (куда он его умудрился спрятать?), и медленно пошёл по аккуратно вымощенному гранитными плитами подворью.

По обе стороны двери стояли кадровые сотрудники госбезопасности. Заметив народного комиссара, они вытянулись в струнку и взяли под козырёк.

– Отставить! – небрежно бросил Берия.

Один из чекистов толкнул дверь.

Парфёнов сидел у камина и читал газету. Ванечка играл на паркете детским паровозиком.

«Чух-чух, чух-чух»…

Скоро семь, а он, как трехлетний. Зато, когда что-то найдёт, нахлынет… свыше, начинает рассуждать, будто прожил на свете сто лет.

– Здравствуйте.

– А… Дядя Лаврентий… Ур-ра!!!

– Никто вас не обижал?

– Нет!

– Глеб Васильевич, Ванечка, я хочу попросить вас об одолжении.