Наследница Шахерезады - Елена Логунова

– А вам не надо понимать, вы исполняйте, – нагло ответила та и левой рукой прилепила к уху мобильник, а правой сдвинула на затылок клетчатую чалму и сдернула со лба полупрозрачную голубую нашлепку. – Уф-ф-ф-ф! Отличные лыжные стельки! Аж обжигают!

– В психушку? – Взгляд водителя в зеркальце переместился с больной на фельдшера.

– Я те дам в психушку! – рявкнула странная больная. – В администрацию аэропорта, я сказала! Алло, полковник Лазарчук? Это агент Максимова!

– Ты на часы посмотрела, Максимова? Второй час ночи! – простонал голос в трубке.

– Товарищ полковник, у нас тут дело жизни и смерти, причем в международном масштабе! – затарахтела мнимая больная. – Срочно звоните в администрацию аэропорта и приезжайте, агент Логунова сама все объяснит!

– Еду, – ответил полковник в трубке после паузы, в которую аккурат поместилась бы трехэтажная матерная конструкция.

Сговорчивость, с которой полковник согласился с требованиями подозрительной агентши, впечатляла.

Водитель посмотрел на фельдшера – та молча пожала плечами – и заложил крутой вираж, разворачиваясь.

25 января, 01.35

Было удивительно наблюдать, как быстро и ловко прибывшие медики эвакуировали с борта лайнера Ирку, которая вообще-то весит больше центнера.

Я ожидала драматического спектакля с натужными кряками, приседаниями и репликами типа: «Заноси, заноси… Стоп! Осади-ка назад… Давай помалу влево», разбитыми дверными проемами и грохотом обрушенной ноши на ступеньках, но вынос тела произошел с деловитой аккуратностью и в полной тишине.

Пассажиры завороженно отследили процесс эвакуации, но зашумели, как только Ирку увезли. Всех возмущала дополнительная задержка, причину которой нам не объяснили.

С четверть часа я терпела нарастающий шум и гам, а потом тоже психанула, как все нормальные люди, встала в полный рост и гаркнула на весь салон:

– А ну тихо! С борта сняли больную, предположительно инфицированную опасным заболеванием! Дайте медикам время на анализы!

Это направило разговоры в другое русло. Общий вопрос «Что происходит?» уступил место более частному «А с нами что будет?». Особенно бурно дискутировались варианты «Посадят в карантин на двадцать дней» и «Сожгут всех вместе с самолетом на хрен».

У кого как, а у меня был совсем другой план.

Минут через сорок темные окна автобуса, все это время стоявшего вблизи самолета с выключенным двигателем, осветились, а двери открылись. Зоркие наблюдатели по левому борту поспешили оповестить об этом отрадном факте всех пассажиров, и народ оживился.

В считаные секунды проход между рядами оказался забит бегунами в высокой стойке. Над головами опасно запорхали выдергиваемые с полок сумки и пакеты.

– А ты чего сидишь? – окликнул меня Юра.

Он успел привести себя в порядок и выглядел аккуратно, как мальчик, подготовленный любящей мамочкой для съемки на парадное фото в детском садике.

– Меня же последней выведут, – ответила я и отвернулась к окошку, притворяясь опечаленной.

Юра неуверенно присел, потом снова встал, опять присел. Спросил с сомнением:

– Мне подождать тебя?

– Не надо. – Я усмехнулась с грустной гордостью. – Мне составят компанию пограничники.

– Эй, все будет нормально!

– Не сомневаюсь. – Я опять отвернулась к окошку.

Добрый Юра понял, что я страдаю, но не жду от него проявлений сочувствия, и двинулся на выход с другими пассажирами.

Плотно набитый автобус еще не отъехал, когда прибыли и по мою душу.

Бортпроводница призывной улыбкой выманила меня из кресла, сопроводила по трапу на бетонку и препоручила мужчине в форме.

– Здрасьте, – сказала я вежливо и заглянула в машину с гостеприимно открытой дверью.

Выдвинувшаяся из сумрака крепкая рука ухватила мое запястье и потянула, а сзади меня бесцеремонно подтолкнули в спину, и секунду спустя я влипла в чью-то широкую грудь, как слепая летучая мышка в скальный массив.

– Смотрю, ты рада нашей встрече, – стряхивая меня со своего фасада с оскорбительной брезгливостью, неласково фыркнул полковник Лазарчук. – Жаль, не могу сказать того же о себе.

Не обращая внимания на это ворчание, я развернулась и уткнулась в окошко:

– А документы мои?!

– Тут они, тут, ваши документы. – Пограничник, забравшийся на переднее сиденье автомобиля, поднял над плечом коричневый бумажный пакет.

– Поосторожнее с ними, пожалуйста, – попросила я и подарила улыбку хмурому соседу. – Серега, а ведь я действительно рада тебя видеть! Куда мы едем?

– В такое место, где будет удобно беседовать, – уклончиво ответил Лазарчук.

– Надеюсь, не в пыточную камеру?

С переднего сиденья донесся неуверенный смешок.

– Капитан, позволь представить тебе Елену Логунову, – слегка повысил голос Лазарчук. – Сегодня эта легендарная личность – последовательница Шахерезады – намерена развлечь волшебной ночной сказкой представителей сразу трех силовых ведомств.

– Полиция, погранцы, а третий кто? Эфэсбэшники? – прикинула я вслух, игнорировав сомнительный комплимент.

– Ого, и безопасники тоже? Тогда четырех, – расширил список полковник. – У меня третьим номером чаэсники были.

– А, ну да, вспышка лихорадки Эбола – это же по части МЧС, – согласилась я, проводив взглядом автобус, который мы бесцеремонно обогнали. – Только сказку Шахерезады я вам позже расскажу, сначала пусть товарищ пограничник сделает свое дело.

– Какое? – с подозрением спросил капитан.

Я пожала плечами:

– Вам лучше знать какое! Я не в курсе тонкостей стандартной процедуры приема депортированных на родимой сторонке.

– В данном случае я мог бы от себя добавить пару пунктов, – проворчал Лазарчук, показав в недоброй улыбке клыки.

– Пытки и казни? – догадалась я, ничуть не испугавшись. – Погоди с репрессиями до финала, а там ты переменишь свое отношение к героическим депортированным.

– Так мы куда, как положено, на прибытие? – уточнил пограничник.

– Да, – ответила я, как временно главный начальник. – Давайте уже сначала прибудем, а потом я вам все расскажу.

25 января, 01.40

Краснодарский аэропорт намного меньше венского, но неплохо благоустроен, так что пассажирам тут достаточно комфортно. Чего нельзя сказать о депортированных!

За отсутствием такой удобной и просторной кутузки, как в Вене, в родных широтах пограничный товарищ провел ритуальную беседу со мной на стульчиках в общем зале.

Это был достаточно короткий и формальный разговор, по окончании которого мне отдали мой паспорт и отпустили на волю вольную, не применив никаких репрессий и санкций, чего я немного опасалась.

Несколько растерянная, я вышла в зал выдачи багажа.

Транспортер еще работал, на ленте крутились последние невостребованные чемоданы, но пассажиры, прилетевшие вместе со мной, почти все уже разошлись. Осталось всего несколько человек: два парня спортивного вида, пожилая дама в смешных коротких штанишках салатового цвета и неопределенного возраста и пола существо в темной накидке вроде глухой паранджи, забившееся в дальний угол – типичное поведение закрепощенной женщины Востока.

И еще был Юра.

В отличие от остальных, он явно ждал не багаж, а меня, и откровенно тревожился. Я бы, может, растрогалась, если бы Юра нравился мне чуть побольше, но избыточное внимание откровенно неказистого мужичка мне не льстило.

Я не стала притворяться, будто мне очень приятна наша слишком уж скорая встреча, но Юру это ничуть не смутило, и он бросился ко мне, раскрыв объятия.

Однажды я видела белку-летягу в прыжке. Мелкорослый Юра, прыгнувший на меня с раскинутыми руками, здорово походил на нее, но был заметно более крупным и менее мобильным. Я сумела уклониться, он промахнулся и не повис на моей шее, но чувствительно ударил меня в плечо, сбив с него сумку.

На пол упали моя торба, паспорт, который я держала в руке, и сам Юра – именно в этой последовательности.

Я устояла, но зашаталась, а вот Юру-летягу падение не контузило и не дезориентировало, так что он успел подняться на ноги и с обезьяньей ловкостью собрать с пола все мои манатки даже быстрее, чем я справилась с головокружением.

– Ой, извини, пожалуйста! – Юра ловко побросал в мою торбу вывалившееся на пол мелкое барахлишко и вручил мне сумку и паспорт. – Вижу, все в порядке, обошлось без неприятностей? Ну, отлично, тогда я тебя оставляю, пока, созвонимся!

«Когда это вы обменялись телефонами?» – ревниво поинтересовался мой внутренний голос.

– Никогда, – ответила я.

Юра слишком быстро откланялся.

– Подожди! – позвала я.

Но он даже не оглянулся и еще ускорил шаг.

– Стой! – крикнула я.